СПИД и прочие радости жизни

СПИД и прочие радости жизни

Широко гуляют по тюрьмам и колониям и другие инфекции, кроме туберкулёза. Раз уж заговорили о СПИДе, отметим, что по ВИЧ-инфекции резкое ухудшение эпидемиологической обстановки произошло в 1996—1998 годах: к началу 1997 года в УИС было 300 ВИЧ-инфицированных, на июнь 1997 года уже 850 человек. К началу 1999 года говорили о 4000 носителей. Ещё через год, как заявил министр юстиции Ю. Чайка на пресс-конференции в Москве, количество ВИЧ-инфицированных заключённых удвоилось «и в настоящее время составляет 15 тыс. человек».

В 2003 году «Ведомости уголовно-исполнительной системы» (№ 2) сообщили: «…В настоящее время ВИЧ-инфицированные подозреваемые, обвиняемые и осуждённые, число которых составляет более 37 тыс. человек, содержатся в СИЗО и ИУ на территории практически всех субъектов Российской Федерации. По данным Минздрава России, на тот же период число ВИЧ-инфицированных среди гражданского населения составляет более 218 тыс. человек». Значит, почти 17% российских СПИДоносцев находятся в тюрьмах и колониях.

По данным экспертов «Международной амнистии», приблизительно каждый двадцатый из общего числа заключенных в российских тюрьмах инфицирован вирусом иммунодефицита или болен СПИДом. Россия заняла первое место в мире по темпам роста количества ВИЧ-инфицированных граждан: их количество увеличилось с 11 тысяч в 1998 до 218 тысяч в 2002 году. При этом «Международная амнистия» особо отмечает, что в тюрьмах находится несоразмерно большое количество людей, страдающих ВИЧ-инфекцией или СПИДом.

Интересно, что инфицирование вирусом ВИЧ намного повышает опасность перехода закрытой формы туберкулёза в открытую. Обычно закрытая форма на протяжении жизни переходит в открытую в 5% случаев, а при наличии ВИЧ-инфекции – в 50% случаев.

Как же велась на протяжении этих лет борьба со СПИДом, «чумой» не только XX, но и, пожалуй, XXI века? Вот как.

В соответствии с постановлением Правительства от 28 февраля 1996 года «Об утверждении правил обязательного медицинского освидетельствования лиц, находящихся в местах лишения свободы, на выявление вируса иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)», министр внутренних дел издал приказ «О мерах по предупреждению распространения ВИЧ-инфекции».

Затем господа офицеры целый год обдумывали идею создания спецколонии для ВИЧ-инфицированных осуждённых (таких тогда было мало, а об опасности взрывного роста спидюков никто и не догадывался). Идея офицерам почему-то не глянулась. Тогда министр принял решение выделить для содержания и лечения таких больных участок в одной из лесных колоний Республики Коми. Но когда местная администрация под давлением общественности воспротивилась такому решению, – нам тут, мол, подобных типов не надоть, – министр своё решение изменил, и создание СПИД-участка остановил.

Позже пришлось всё же принимать меры. Жизнь заставила. Так, в Тверском СИЗО для 182 ВИЧ инфицированных заключённых был создан специальный центр. Количество больных оказалось так велико, что пришлось начать строительство второго корпуса.

А в целом – так и сидят несчастные спидюки по отдельным камерам и локальным участкам, а остальные зэки их не любят, спят и видят, как бы укоротить им и без того несносную жизнь. И делать, кроме профилактики и «недопущения впредь», нечего, ибо как их лечить, не знает никто во всём мире, а подогревать до пятидесяти градусов Цельсия кровь в жилах без вреда для организма ещё не научились.

В 2003 году в некоторых наших колониях побывали представители Европейского комитета по предупреждению пыток и иных видов бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. Побродили представители по колониям, посмотрели, поговорили с людьми, и вот что сообщили:

«В двух колониях Хабаровского края заключённые с положительной реакцией на ВИЧ жили в отдельных от других заключённых помещениях, однако для всех заключённых использовались одни те же ванные, столовая, помещения для работы и занятий. Однако в двух заведениях Приморского края заключённые с положительной реакцией на ВИЧ были в значительной степени отделены от всех остальных заключённых… В СИЗО № 1 Владивостока ВИЧ-инфицированные заключённые содержались в переполненных, тёмных и негигиеничных спальных камерах. Единственным видом активности для них были прогулки на воздухе в тюремном дворе, куда они попадали через узкий проход с барьерами, который члены Комитета описали как «напоминающий те проходы, по которым животные попадают на арену». Сотрудники говорят, что эта система используется для предотвращения контактов заключённых с персоналом. В качестве дополнительной меры безопасности при прогулках использовалась служебная собака».

Между тем, ещё 30 июня 2000 года появился Приказ № 110 по ГУИН Министерства юстиции РФ, под названием «О мерах по совершенствованию профилактики и лечения ВИЧ-инфекции в учреждениях УИС Минюста России». Разумеется, приказ «признал», что профилактика и борьба с распространением ВИЧ – одна из приоритетных задач системы исполнения наказаний, а также, что он сам, приказ, «аккумулирует весь опыт, накопленный российской системой за последние годы, и учитывает международные стандарты и практику». И что он «направлен на исполнение Федерального закона № 38-ФЗ от 30 марта 1995 года «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)».

Есть в этом приказе интереснейший пункт 3.2.: «Организовать проведение обязательного медицинского обследования на ВИЧ-инфекцию утверждённым постановлением Правительства РФ от 28 февраля 1996 года № 221 категориям подозреваемых, обвиняемых и осуждённых, а также изъявившим желание пройти его добровольно, обеспечив конфиденциальность полученных результатов».

Помните, мы десять страниц назад упомянули совместный Приказ Министерства здравоохранения РФ и Министерства внутренних дел РФ от 10 октября 1996 года № 536/358 «О мерах по стабилизации санитарно-эпидемиологической обстановки в учреждениях уголовно-исполнительной системы МВД России»? Мы ещё там писали, что все чиновники были завалены работой, а толку нуль. И вот вам, пожалуйста, очередная бумаженция во исполнение приказа по исполнению приказа. Аппаратчина своих подчинённых без работы не оставит, а что до зэков, – то вот и для зэков:

1. Инструкция по профилактике распространения ВИЧ-инфекции в лечебно-профилактических и лечебных исправительных учреждениях УИС Минюста России.

2. Методические указания по организации консультирования ВИЧ-инфицированных осуждённых.

3. Порядок обеспечения конфиденциальности информации о ВИЧ-инфицированных.

4. Форма учётной карты ВИЧ-инфицированного.

5. Форма журнала учёта и контроля движения ВИЧ-инфицированных.

6. Форма журнала учёта сывороток крови, направляемых в лабораторию для обследования на ВИЧ-инфекцию.

7. Образец памятки сотрудникам учреждений УИС Минюста России по профилактике заражения ВИЧ-инфекцией.

8. Образец предупреждения ВИЧ-инфицированному, содержащемуся в учреждении УИС Минюста России.

Возможно, самое главное, – ради чего приказ и составлялся, это пункт 1 (в изложении журнала ПиН):

«Приказ требует разработки проекта нормативного правового акта, распространяющего предусмотренные надбавки и льготы на работников и сотрудников УИС, осуществляющих диагностику и лечение ВИЧ-инфицированных, а также на тех, чья работа связана с материалами, содержащими вирус иммунодефицита».

Дело, конечно, правильное. Деньги на льготы тем, кто обеспечивает профилактику СПИДа, надо бы найти (правда, и так чуть ли не с первого дня появления участков, где содержатся спидюки, персонал, работающий с ними, имеет 60-процентную надбавку). И всё же, когда читаешь В ТОМ ЖЕ САМОМ ЖУРНАЛЕ, что «сегодня СИЗО-4 (в Санкт-Петербурге) – единственное учреждение, где делают уколы и забирают на исследование кровь одноразовыми шприцами», – становится нехорошо.

Ещё о СИЗО-4 сообщают вот что:

«Если в прошлом году таких больных (ВИЧ-инфицированных) зарегистрировали 7, то сейчас – 53 человека, и среди них 11 несовершеннолетних, а где их содержать? В общую камеру не посадишь. Выбрали помещение побольше, отремонтировали за счёт спонсоров, установили душевую кабину и поместили их туда. Сейчас делаем то же для подростков – носителей ВИЧ-инфекции. 98 процентов таких больных – наркоманы.

А в прошлом году медики привили весь спецконтингент вакциной от гриппа, и этой болезни у нас не было. Вакцину дали американцы. И всё же проблем много. Например, очень дорого стоят анализы на гепатит, которым также страдают наркоманы. Не первый год существует проблема лиц с психическими заболеваниями, прошедшими амбулаторную или стационарную судебно-психиатрическую экспертизу и признанными невменяемыми…»

Коротко об этих несчастных. В своё время существовала такая федеральная целевая программа (ещё одна, среди многих): «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 1995—1997 гг.». В те года УБНОН – Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков МВД России, главный исполнитель и контролёр этой программы, заказало ГУИНу расчёт затрат на содержание и лечение наркоманов в учреждениях УИС, то есть тех, кого уже посадили. Сами же они занимались оперативной работой по выявлению, обезвреживанию и захвату (они это дело любят) подлежащих вылавливанию за наркоту. Их затраты учитывали только содержание оперов, транспорта и техники для проведения всех этих мероприятий, а вместе с ГУИНовскими денежками могла получиться симпатичная сумма на выполнение этой самой программы, которую не стыдно было бы нести на обоснование в правительство.

ГУИН, как мог, притянул к этому делу науку. Специалисты прикинули прирост численности наркоманов, исходя из тенденции в стране (хреновой, надо сказать, тенденции), постарались даже учесть инфляцию при расчёте цен и тарифов на медикаменты и питание для лечащихся, зарплату медиков, коммуналку и всё такое прочее, чтобы ничего не забыть, и достичь суммы посимпатичнее. Получили следующее: потребность в финансах на лечение и содержание всех наркоманов (в УИС их официально в 1995 году насчитывалось 13 130 человек) составляет 131,3 миллиарда ещё тех, неденоминированных рублей в год, то есть по 10 миллионов на каждое невылеченное боди.

Увидев такие цифры, УБНОН тихо ужаснулся и тихо же похерил эту самую программу, которую так и не начали ни финансировать, ни толком выполнять.

Ныне наркоманов стало больше – около 50 000, причём только тех, кому назначено (судом!) принудительное лечение, – а медикаменты не стали дешевле (спросите об этом у Кобзона или Брынцалова), так что лечить их теперь – раз в десять дороже (не забыв, правда, откинуть три нуля). А всего состоящих на учёте законченных наркоманов в лагерях и тюрьмах 103 тысячи. И даст ли им облегчение очередная федеральная целевая программа с таким же названием, только уже на 2002—2004 годы? Судя по тому, как выполнялись все иные программы – вряд ли.

Заместитель же министра юстиции в своей лекции, прочитанной в Лондоне, сообщил, что данная программа выполняется успешно. И что ею «…также предусмотрено финансирование из федерального бюджета мероприятий по активной пропаганде (!) вреда от немедицинского употребления психоактивных веществ, оснащению учреждений УИС необходимым лабораторно-диагностическим оборудованием для обнаружения наркотиков в организме человека, обеспечению учреждений УИС необходимыми лекарственными препаратами для лечения больных наркоманией, и др.». Слушая высокого чина, англичане, – конечно, не понимающие, что у нас «также» чаще означает «так же, как всегда», – вежливо удивлялись: смотри-ка, русские – дикие-дикие, а и в тюрьме, того гляди, покончат с наркоманией; видать, на воле всех употребляющих уже повывели…

Поговорим теперь и о невменяемых.

Различные психические расстройства имеют более двухсот тысяч заключённых, в том числе хронических алкоголиков сто тысяч, что в 28 раз больше, чем в среднем по России, и, как уже сказано, пятьдесят тысяч наркоманов. Остальные – просто шизофреники и параноики, вяжут веники и пишут нолики. Сколько из них Чаадаевых, Батюшковых или Ван-Гогов неизвестно, но жить им явно легче, чем непризнанным талантам прошлых веков: стихи и картины для пропитания писать не обязательно, с суровой действительностью бороться не надо. Ни трудотерапия, ни таблетки, как известно, таких не вылечивают. Самых тяжёлых держат в психбольницах, в которых ежегодный оборот психов до 2000 человек, а постоянно на учёте – 700—750 человек.

О других болезнях.

Число больных сифилисом только за 1996 год увеличилось в УИС вдвое, и к 1997 году составило 23,5 тысячи человек. В расчёте на 100 тысяч человек, на учёте состоит сифилитиков в 5 раз больше, чем на воле. И, разумеется, «планов мероприятий» и прочих «программ» и «концепций» по улучшению ситуации стократно больше, чем возможностей по этому самому улучшению.

Педикулёз и чесотка зарегистрированы у 6000 человек. Среди перечисленных выше болезней только эти две последние укладываются в сравнительные рамки УИС/Россия, что и не удивительно, поскольку из всех видов производств у нас прогрессирует только производство заключённых в тюрьмах и бомжей на воле. Для вящего заражения, например, в Москве, депутаты городской думы запретили милиционерам изымать из метро больных бездомных. В демократической стране каждому должно быть ясно, что если чесоточный бомж спит в вагоне, где на головах друг у друга стоят две сотни пока ещё здоровых, то никак нельзя нарушать его права человека.

Владимир К. (Кировская обл., Кирово-Чепецк, учр. ОР-216/12, областная больница):

«Что творится в лагерях описать трудно, да вы и сами знаете, что если есть ад на земле, то это здесь. Остро нуждаюсь в одежде, обуви, средствах личной гигиены, нижнем белье. Тёплых вещей нет, часто простуживаюсь. Питание урезано до крайности, забыл, как выглядит большинство продуктов. Нет элементарных витаминов (лук, чеснок, сладкое); опухает печень, появилась язва желудка. Катастрофически теряю зрение, зубы шатаются и выпадают, а на приобретение очков и зубных протезов нет средств. Крайне истощён.

В 1997 году поставлен на учёт по дистрофии, заболел туберкулёзом. Так как мы находимся в больнице, то лишены возможности заработать хоть какие-то деньги для приобретения самого необходимого. Нет конвертов и марок. Доведён до крайности. Умоляю оказать посильную помощь, надеюсь только на вас да на Господа Бога, больше мне надеяться не на кого, положение отчаянное».

Человека за колючей проволокой, который обладал бы только одной какой-то болезнью, нынче уже не встретишь. Если встретишь – не спеши заносить его в книгу рекордов Гиннеса: он, возможно, просто не всё о себе знает. Диагностика-то в зонах не так, чтобы очень, а скорее не очень. Люди же имеют по целому букету болезней сразу. Продавать бы их в европейские клиники, чтобы студенты-медики учились, была бы зэкам и студентам польза, и колониям хоть какое финансирование. А то обидно: такая проделана работа по повышению заболеваемости, и всё даром.

Виктор С. (Смоленская обл., г. Сафоново, пос. Горный, учр. ЯО-100/3):

«Находясь в ИТК в Смоленской области, у меня сильно ухудшилось здоровье. С 1996 года я состою на учёте в медицинской части учреждения с диагнозом: хронический гастрит. С детства состою на учёте в Смоленской областной психиатрической больнице.

В мае 1996 года я почувствовал сильное недомогание: похудел, стали трястись руки, начал страдать бессоницей, стал раздражительным. Обращался в медицинскую часть учреждения, но никакого заболевания в отношении меня установлено не было. Только 22 апреля 1997 года комиссия ВТЭК установила диффузно-токсический зоб.

8 июля 1997 года я был этапирован в Смоленскую областную больницу для обследования. Было рекомендовано оперативное лечение в больницах Москвы или Санкт-Петербурга.

Но, несмотря на заключение врачей 5 августа я вновь был этапирован в ИТК. Лечение моей болезни не проводится из-за отсутствия медикаментов. Мать доставить лекарства мне не может.

В ст. 175 УИК РФ есть перечень тяжёлых заболеваний, являющихся основанием к досрочному освобождению. У меня болезнь эндокринной системы – она является тяжким заболеванием.

В данный момент моё здоровье находится в критическом состоянии: сильно истощён организм, всё тяжелее дышать, так как опухоль разрастается. При росте 182 см я вешу 58 кг, мне нужно делать операцию. Несмотря на всё это, я нахожусь в ИТК, и никакого лечения не проводится.

Да, я совершил преступление и несу заслуженное наказание, но в каждом правовом государстве человек имеет право на медицинскую помощь. Обращаюсь с просьбой и надеждой, что мой голос будет услышан, и мне помогут, чтобы кто-то разобрался в этом вопросе».

Основным средством диагностики туберкулёза остаётся рентгеновская флюорографическая аппаратура. Больницы УИС укомплектованы ею на 50%, а медчасти ИК, СИЗО и тюрем – на 49%, причем более 70% всего оборудования имеет просроченные сроки эксплуатации, а каждая третья единица эксплуатируется два и более срока. Качество диагностики такой аппаратуры почти никакое.

В последние годы отечественной медицинской наукой создан универсальный аппарат, фотометр для проведения иммуно-ферментных анализов (ИФА), что открыло новые возможности для диагностики наиболее распространенных и опасных заболеваний, в том числе в учреждениях УИС. Аппарат был рекомендован для оперативного выявления туберкулёза, СПИДа, сифилиса, гепатита и других инфекционных заболеваний с использованием соответствующих каждому заболеванию тест-систем.

Этот аппарат отвечает на вопрос о предрасположенности данного человека к соответствующему заболеванию, что позволяет исключить массовые флюорографические и иммуно-биологические обследования, снизить расходы на диагностику. В общем, применение ИФА в наших условиях, в учреждениях, где иногда отсутствуют даже флюорографические установки, а тем более иммуно-биологические лаборатории, жизненно необходимо. С этим согласны многие, осталось их купить, чтобы начинать экономить. Но на какие деньги купить?..

У российского государства на своих зэков денег нет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.