Кадры УИС

Кадры УИС

Заместитель начальника ГУИН, курирующий кадры, вооружённый мрачной статистикой, в самом конце ХХ века (в 1997 году) рассказал о кадровых проблемах своего ведомства вот что:

«…Важнейшей была и остаётся проблема совершенствования работы с кадрами. Более того – триединая задача: подбор, расстановка и воспитание кадров сегодня приобретает особую значимость.

В связи с созданием и укреплением служб охраны, надзора и ряда других численность личного состава выросла в два раза, а 50 тысяч человек уволилось. В результате две трети сотрудников имеют стаж службы менее пяти лет, а среди рядового и младшего начсостава таких 84 процента. Меньше стало сотрудников, имеющих юридическое и среднее специальное образование. При ежегодной потребности в кадрах с высшим и средним образованием 7,5 тысяч человек в 1996 году на очных факультетах учебных заведений МВД было подготовлено только 1,3 тысяч специалистов или 18 процентов».

Мы цитируем документ 1997 года, чтобы показать динамику: ни в 2000-м, ни в 2003 лучше не стало. Посмотрим на примере ВК – воспитательных колоний, где содержатся лица в возрасте от 14 до 18 лет. Кстати, здесь к персоналу и требования повыше. Так вот, за последние годы численность персонала ВК при относительно стабильной среднесписочной численности несовершеннолетних осуждённых уменьшилась, но – неравномерно. Количество сотрудников служб охраны и режима выросло, а воспитательный аппарат сократился. Сейчас на одного воспитателя приходится в среднем 17,3 подростка.

И с образовательным уровнем не всё слава Богу. Ведомственными приказами предусмотрено замещение должностей начальствующего состава ВК только специалистами, имеющими высшее и среднее специальное образование. Но в 1996 году таких было 51,2%, в 2000-м – 56,7%. Рост, конечно, есть, но в целом норматив, как и по всей системе, не выполняется: по всем учреждениям УИС доля начальствующего состава с высшим образованием составляет 56,1%, со средним специальным – 37,2%, со средним общим 6,6%.

И так же, как в прочих колониях, среди вновь поступающих на работу в ВК доля выпускников учебных заведений системы МВД и Минюста сокращается. Так, в воспитательных и оперативных аппаратах, в службе режима и охраны ВК в 1994 году выпускников этих учреждений было 18,1%, а в 2000 году только 6,2%. Что это значит? Это значит, что на работу в систему идут случайные люди.

Особенно интересно, что за последние годы снизился образовательный уровень начальников и заместителей начальников ВК.

В среднем с 1994 года в ВК идёт быстрое омоложение кадров. Среди воспитателей сотрудников моложе 30 лет – 40,6%, на 5,1% больше, чем в 1994 году. В оперативных отделах, службе режима и охраны с 1994 по 2000 год доля лиц начсостава моложе 30 лет увеличилась с 25,5% до 36,1%, а доля начсостава старше 45 лет уменьшилась более, чем в 2,5 раза. Это говорит о том, что уходят опытные кадры.

Зато в высшем руководстве ВК сотрудников среднего возраста, как правило, заменяют лица предпенсионного, а то и пенсионного возраста! Таких среди начальников колоний сегодня – 80,3%.

Понятно, что чем дольше работает сотрудник, тем выше его профессиональный уровень. И вот оказывается, что 17,3% начальствующего состава ВК работает в должности менее одного года, а 46,9% – менее трёх лет. Самое печальное, что стаж работы до трёх лет имеет 47,8% сотрудников воспитательных аппаратов, причём в последние годы только четвертая их часть прибывает в воспитательные колонии из других служб УИС, – то есть большинство сотрудников не имеет опыта работы в местах лишения свободы, тем более с несовершеннолетними осуждёнными. Можно сказать, происходит деградация.

Н.Н. Барановский пишет по этому поводу[26]: «В настоящее время в воспитательных аппаратах доля опытных работников составляет только 8,3%, в службе безопасности 16%, а в оперативных аппаратах самая низкая среди служб ВК – всего 7,6%».

И такая ситуация в воспитательных колониях для подростков! Понятно, что в остальных учреждениях системы дела ещё хуже.

Вернёмся к докладу, с которого мы начинали эту главу. Заместитель начальника ГУИН по кадрам говорил в не таком уж далёком 1997 году, прослеживая динамику деградации от 1992 года, от самого начала «либеральных реформ»:

«Вызывает тревогу, что за прошедшие пять лет в 1,8 раза увеличилось число сотрудников, привлечённых к ответственности за нарушения законности. 77 процентов этих нарушений составляют запрещённые связи. Наибольшее их количество – в подразделениях УИН Кемеровской, Свердловской областей, Красноярского края.

Вот некоторые вопиющие факты. За 400 долларов встал на путь измены оперуполномоченный СИЗО-1 Тюмени Усманов. Более года занимался вымогательством денег старший оперуполномоченный СИЗО-1 Кемерова Соломатин. 12 января 1997 года при попытке проноса в здание СИЗО долларов для передачи их заключённому был задержан младший инспектор отдела режима и охраны СИЗО-5 (г. Москва) рядовой Бебишев. К сожалению, этот список можно было бы продолжать и продолжать.

Другие примеры вызывают естественный вопрос: кого принимаем на службу? Каковы их моральные качества? 11 октября младший инспектор роты розыска при УИН Ивановской области Олейник в свободное от службы время после групповой пьянки в ссоре нанёс ножевые ранения двоим сотрудникам той же роты. 8 февраля 1997 года младший инспектор службы Пепинев, будучи пьяным, ударил ножом жену, а затем дважды нанёс ранения своей дочери, когда последняя пыталась защитить мать.

По оценкам психологов, многих молодых сотрудников, принятых на службу в 1996 году, можно отнести к так называемой «группе риска», представители которой в той или иной степени склонны к негативным проявлениям. Отчасти и поэтому у нас растут суициды. За два года 97 сотрудников (!!! – Авт.) покончили жизнь самоубийством.

Работа с кадрами была и остаётся основной в нашей деятельности. От её качества зависит выполнение возложенных задач и строгое соблюдение законности, выполнение Директивы Министра на 1997 год. На это надо нацеливать весь личный состав».

Моральные качества. Моральный облик. Тонкая, неподвластная никому субстанция. Генерал трактует её плоско и однозначно: с ворами не дружить, жену любить, не пить, не курить, дома быть вовремя, оружие по пьянке не терять. А ведь он прикоснулся только к краешку проблемы и список, который «можно было бы продолжать и продолжать», всё же скромно предпочёл не продолжать. Если бы продолжил, пришлось бы сказать, что по «отрицательным мотивам»: за взятки, за ту же бытовуху, связи и аморальные качества – из УИС увольняется каждый пятый, в половине региональных УИН каждый третий, а в Бурятии, Тюмени и Красноярском лесном управлении каждый второй сотрудник. Ну, никакой культуры нет к востоку от Москвы.

Из коллективного письма заключённых (Пермская область, Чердынский р-н, пос. Валай, учр. Ш-320/2):

«…Беспробудное пьянство среди персонала сотрудников ИК, особенно после получки. А отсюда все вытекающие злоупотребления и нарушения закона. После таких дней по пять человек и более ходят с синяками – красуются перед нами, заключёнными. Жалко, нет фотоаппаратуры…»

Мораль – это внутренний закон человека, не позволяющий ему добровольно делать некоторые неэтичные вещи. Очень трудно, говоря о морали и культуре, сопоставлять эти социо-психологические категории с образами реальных ментов-первогодков или очумевших от пьянства прапорщиков, которые даже в похмельном кошмаре не могут представить себе, что осуждённого надо уважать, ибо – гражданин.

Есть ещё некая служба, связанная с охраной общества от зэков. Это спецназ. Бойцов его не относят к сотрудникам уголовно-исполнительной системы, ведь они содержатся не по её смете, а на средства каких-то других источников.

Этих боевых ребят около семи тысяч человек Две трети – младший начсостав, сержанты и прапорщики. Правильно и хорошо, что они делают свое дело: освобождают заложников, обезвреживают особо вредных зэков, ликвидируют массовые беспорядки. Но не очень хорошо, когда сами бойцы ведут себя хуже тех, с кем борются.

По отношению к ним, – впрочем, как и к сотрудникам УИС, – вопрос генерала «Кого принимаем на службу?» звучит совсем не риторически. Десятки сотрудников ежегодно привлекаются к ответственности, в том числе уголовной, за различные правонарушения. Многими годами продолжаются в спецназе случаи нарушений установленных правил, халатного обращения с оружием, превышения служебных полномочий, хулиганских действий в отношении граждан и сослуживцев.

Три примера, характеризующие поведение спецназа в 1996 году:

В Карелии боец ушёл с оружием с дежурства, напился и убил соседа. В Приморском крае без участия администрации колонии и инструктажа отряд спецназа начал проводить обыск. В результате – групповое неповиновение осуждённых. Отряд забросали камнями, 11 бойцов и 14 осуждённых получили ранения. В Москве начальник отряда спецназа самостоятельно заключил договор с вневедомственной охраной на охрану офиса бизнесмена, а на деле бойцы сопровождали и охраняли бандита, которого вскоре убил наёмный душегуб.

В результате разборок плохого поведения спецназа на Всероссийском совещании милицейских начальников в Екатеринбурге родился следующий план:

«Установить жёсткий контроль за деятельностью отрядов специального назначения (ОСН, – Авт.), не относящейся к основным функциям. Осуществить проверку возможных случаев незаконного привлечения бойцов ОСН для обеспечения охраны сторонних организаций. Результаты доложить в ГУИН МВД России. Срок – апрель 1997 г.»

И всё это обычные дежурные фразы, магические заклинания, не возымевшие никаких последствий, так как за ними не стоит ни улучшения качества, ни повышения уровня. Сюда стоило бы добавить: «повысить качество отбора кандидатов в отряды спецназа»; «повысить уровень индивидуально-воспитательной работы с личным составом», – почему бы нет? Миновал год, и в 1997 году количество нарушений законности выросло в ПОЛТОРА РАЗА! Вот итоги 1997 года: 196 человек (из них 67% – младший начсостав, сержанты и прапорщики) совершили 189 правонарушений. Из них:

убийств – 8

грабежей, разбоев – 14

нанесения тяжких телесных повреждений – 25

наркотики (пронос, употребление) – 43

хищения – 19

хулиганство – 13

взятки – 10

дорожно-транспортные происшествия – 27

другие – 40.

Из виновных 31% – работники охраны, 22% – работники СИЗО, 17% – работники отделов безопасности, 30% – прочие работники исправительных органов и спецназ. Отцы-командиры, не умеющие сдержать рост преступности, остановить самоубийственные настроения у своих собственных бойцов, посылают их «воспитывать» безоружных людей, отбывающих срок наказания. Как же проходит процесс воспитания? Почитаем коллективное письмо (г. Тверь, п/о Михайловское, учр. ОН-55/10):

«В нашем учреждении администрация не исполняет свои обязанности в отношении осуждённых, но требует от нас исполнения закона, который истолковывают неверно. Разговаривать с нами они могут только с помощью спецподразделений, которые без причины избивают и калечат осуждённых, на глазах ухмыляющихся представителей администрации».

Ниже приводятся на выборку 20 случаев самоубийств и преступлений, совершенных за полгода, с ноября 1997 по май 1998 года:

11.11.97, Киров, ИК-12, врач-фтизиатр майор Ю. Смирнов – хранение оружия и боеприпасов.

17.11.97, Приморье, ИК-33, инженер техники безопасности ст. лейтенант А. Сысоев – пронос наркотиков.

24.11.97, Воронеж, ИК-10, оперуполномоченный оперотдела ст. лейтенант В. Ланкин – изнасилование.

28.11.97, Бурятия, ИК-8, мл. инспектор отдела безопасности рядовой В. Кочнев – кража личных вещей с дачи гр. Поповой.

22.12.97, Иваново, УИН, начальник пожарной инспекции подполковник Н. Осокин – взятка 10 млн. рублей за оказание помощи в трудоустройстве в УИН.

22.12.97, Пермь, ИК-8, водитель роты охраны мл. сержант У. Усламов – по халатности опрокинул автобус с людьми, есть пострадавшие.

23.12.97, Марий-Эл, СИЗО-1, мл. инспектор отдела режима и охраны рядовой И. Таныгин – драка с гражданским лицом.

23.12.97, Карелия, СИЗО-1, мл. инспекторы отдела режима и охраны сержант Д. Беляев и прапорщик А. Панфилов сильно побили гр. К. Жданова.

30.12.97, Брянск, ИК-5, мл. инспектор отдела безопасности мл. сержант Ю. Поклонский – пронос наркотиков.

22.12.97, Челябинск, ИК-2, повесился ДПНК майор Н. Пономарёв.

1.01.98, Пермь, ИК-38, мл. инспектор роты охраны рядовой А. Померанцев – ссора, драка с женой, зарезал проходившего мимо заступника.

2.01.98, Кемерово, ИК-33, инспектор отдела спецучёта сержант С. Непрокина – по пьянке зарезала мужа (не насмерть).

6.01.98, учр. ОУ-250/8, повесился мл. инспектор роты охраны сержант П. Шорохов.

8.01.98, С-Пб, ИК-5, повесился инспектор пожарной охраны капитан А. Кириленков.

9.01.98, учр. И-299/1, водитель ВПЧ прапорщик А. Завьянцев – управляя ам в пьяном виде, задавил насмерть гр. Г. Гончаренко, с места происшествия скрылся.

23.01.98, С-Пб, СИЗО-1, мл. инспектор смены наружной охраны рядовой В. Виноградов – пронос наркотиков.

28.01.98, Пермь, ИК-28, инспектор мл. сержант А. Жаров – кража.

28.01.98, Карелия, отряд спецназа УИН, рядовой А. Демичев —вымогательство.

29.01.98, С-Пб, СИЗО-6, фельдшер, мл. лейтенант Э. Эйвазов – пронос наркотиков.

5.03.98, Кострома, ИК-2, застрелился из охотничьего ружья помощник начальника караула роты охраны ст. сержант В. Вирченко.

27.03.98, Красноярск, ИК-5, пом. инструктора профилактики ВПО прапорщик А. Догадин – незаконное приобретение и хранение оружия и боеприпасов.

6.04.98, Алтай, ИК-8, мл. инспектор роты охраны мл. сержант М. Мизенин украл золотой перстень у гр. В. Авдеева.

19.05.98, Алтай, ИК-1, мл. инспектор роты охраны сержант В. Гондарук – в пьяном виде сильно побил местного жителя.

23.05.98, Москва, СИЗО-2, мл. инспектор отдела режима и охраны сержант С. Коверов – пронос наркотиков.

Прошёл второй год, и третий, уровень – прежний.

Прошло даже и пять лет. Берём мы в руки «Ведомости уголовно-исполнительной системы» за июль 2002 года, и узнаём: «анализ поступающих в ГУИН Минюста России сведений показывает, что в ряде территориальных органов УИС остаётся высоким уровень чрезвычайных происшествий, связанных с безвозвратными потерями среди личного состава. В 2001 году в дежурную часть ГУИН Минюста России поступили сведения о гибели 40 сотрудников и 52 раненых в результате умышленных нападений… При исполнении служебных обязанностей погибли 10 сотрудников и столько же получили ранения».

Причём в 27 случаях причиной чрезвычайных происшествий явилось недостойное поведение сотрудников, что привело к гибели 9 и ранению 18 человек. Половина пострадавших находились в состоянии алкогольного опьянения.

7 января 2001 года младший инспектор отдела охраны ИК-35 Пермской области сержант Н.М. Бугаенко, находясь е очередном отпуске, в течение дня распивал спиртное со своей сожительницей и приятелем. Вечером пошли встречать жену приятеля с работы, проходя через стадион, встретились с компанией ранее судимых молодых парней, поругались с ними и подрались. В ходе драки сержант получил ножевые ранения. Интересно, что, по сообщению «Ведомостей», сержант Бугаенко «ранее зарекомендовал себя отрицательно. Имеет два взыскания за невыход на службу, одно – за отстранение от службы из-за остаточного алкогольного опьянения. По данным психологических исследований он отнесен к группе лиц, нуждающихся в повышенном психолого-педагогическом внимании. Мероприятия воспитательного характера оказались недостаточными…»

А вот и поведение руководителей, которые, надо думать, как раз и применяют к своим сержантам «мероприятия воспитательного характера». Капитан внутренней службы А.В. Болдырев, заместитель начальника отдела охраны по работе с личным составом ИК-2 УИН Удмуртской Республики, распивая в кафе спиртное с подчиненным, рядовым А.С. Прозоровым, и незнакомым гражданином, инициировал драку. В результате капитан был убит.

26 ноября 2001 года сотрудники резервной оперативной группы ИК-1 УИН Рязанской области пьянствовали в общежитии, вели себя шумно, вызывающе. В итоге произошел конфликт с соседями; проживавший там же ранее судимый гражданин устроил стрельбу и ранил старшего лейтенанта Волковича, лейтенантов Журавлева, Атарщикова и Бодрова. От полученных ранений трое сотрудников скончались.

ЧП имеют место не только по пьянке, но и в результате неразборчивости сотрудников «в связях», и в семейных ссорах.

21 июля 2001 года от ножевых ранений, которые во время ссоры нанесла ему жена, скончался младший инспектор управления по конвоированию ГУИН Минюста России по Нижегородской области прапорщик В.А. Шатов.

20 августа 2001 года в «конфликте» с несколькими кавказцами получил серьёзные травмы начальник отдела безопасности ИК-5 Свердловской области старший лейтенант К.Н. Киктев.

12 сентября 2001 года в Нижнем Новгороде инспектор штурмового отделения отдела специального назначения младший лейтенант А.В. Морозов, «отдыхая в баре «Бильярд», познакомился с гражданином, как выяснилось позже, имевшим судимость. Между ними «произошел конфликт»; Морозов получил смертельное ножевое ранение.

1 декабря 2001 года, находясь у своего знакомого в свободное от службы время, после внезапно возникшей ссоры, получил смертельную черепно-мозговую травму начальник караула отдела охраны ИК-1 ОИН Республики Алтай старший сержант В.В. Строна.

В 1 квартале 2002 года погибли 33 сотрудника, из них только семеро при исполнении служебных обязанностей. Ранен 51 сотрудник.

И т. д., и т. п. Как говорили древние, «не будем усугублять плохое».

А вот и самоубийства. В 1995 году покончили с собой 51 сотрудник; в 1996-м – 60; в период с 1997 по 1999 годы свели счёты с жизнью соответственно 71 (из них большинство составили работники охраны и служб безопасности), 52 и 66 сотрудников. Не исключено, что реальная статистика пострашнее официальных данных, поскольку попытки покушения на собственную жизнь обычно скрываются родственниками, а отдельные самоубийства, бывает, ошибочно квалифицируются и регистрируются как несчастные случаи или убийства.

Нельзя сказать, что руководство ГУИН не озабочено этой проблемой. В научном сборнике «Теоретические и практические проблемы деятельности уголовно-исполнительной системы» этой теме посвящена отдельная статья. Руководителям даны специальные рекомендации, как вести себя при общении с сотрудником, имеющим суицидальные наклонности:

– установить взаимоотношения сопереживающего партнёрства;

– сосредоточить воздействие па суицидогенные переживания личности, в первую очередь на состояния безнадёжности и негативной оценке будущего;

– активизировать психологические ресурсы сотрудника;

– соблюдать конфиденциальность при проведении коррекционной работы.

Начальный этап беседы, пишут в своей статье, посвящённой этой теме, А.И. Мокрецов и Г.Б. Калманов, должен быть ориентирован на придание сотруднику уверенности в том, что он обратился именно к нужному специалисту, в задачу которого входит оказание поддержки в трудных житейских ситуациях. Главная задача – убедить его в эмоциональном принятии помощи, сочувствии и готовности к пониманию. Так уменьшится степень эмоциональной напряженности, сотрудник получит возможность более откровенно говорить о своей ситуации и переживаниях.

Второй этап авторы советуют посвятить сбору информации о личности сотрудника и его конфликтной ситуации. Рассказ сотрудника о себе, своём семейном статусе и конфликте активизирует в его сознании представления о принадлежности к определённой социальной группе, способствует преодолению личностных нарушений.

Затем устанавливается последовательность событий, в результате которых сложилась критическая ситуация. Психолог помогает человеку разобраться в реальных причинах конфликта, подталкивающих к формированию суицидальных намерений.

«При правильном проведении беседы сотрудник, сообщая о своих жизненных удачах и достижениях, а также трудностях, которые ему пришлось преодолевать, лучше осознаёт себя как личность, способную реализовать свои жизненные цели. В ходе следующих бесед следует помочь сотруднику точнее овладеть происходящим и принять его реальность…»

Мы столь подробно говорим об этом потому, что уж очень много совпадений в методах воспитания склонных к самоубийству сотрудников исправительных органов, и методах перевоспитания зэков, содержащихся в учреждениях этих же органов.

«Среди основных методов воспитания, – пишет Е.М. Данилин, – выделим следующие: убеждение, организация поведения, коррекция поведения. Основная цель деятельности колоний – исправление осуждённых… Методы воспитания остаются неизменными, независимо от условий отбывания наказания…. (но) изменяется тактика воспитательной работы с осуждёнными, находящимися в обычных, облегчённых, строгих и льготных (для ВК) условиях отбывания наказания».

В целом – всё то же самое. Зэку тоже надо придать уверенность в том, что он «обратился» к нужному специалисту. Новичка, прибывшего для отбывания на обычных условиях отбывания наказания, «целесообразно информировать о правах и обязанностях, предъявляемых к нему требованиях, положительных традициях и обстановке в отряде, высказать необходимые пожелания в определении правильной линии поведения, перспективах и т. п.» Воспитателю надо, разумеется, собрать о нём всю информацию. «В ходе беседы следует понять, как сам осуждённый оценивает ситуацию и почему именно так, а не иначе».

И в том, и в другом случае важно внушить собеседнику (зэку или склонному к самоубийству сотруднику), что основная задача разговора с ним – объективный и принципиальный анализ ситуации, выяснение причин, приведших его к «проблемам». Вот только завершение беседы всегда разное. Зэк отправляется на шконку, или в промзону: отбывать наказание за свои «проблемы», а сотрудник, спасённый от петли – воспитывать его, или охранять, или ещё что…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.