ХОДУЛИ ПО ФИЛОСОФИИ НРАВОУЧИТЕЛЬНОЙ

ХОДУЛИ ПО ФИЛОСОФИИ НРАВОУЧИТЕЛЬНОЙ

Несмотря на чисто русское свое название, “ходули” в старину назывались еще иначе. Есть книжка под заглавием “Ифика и политика, или Философия нравоучительная”, со множеством гравюр, исполненных на меди. Она напечатана во Львове в 1760 году, и в ней на 51-й странице представлен человек на ходулях, изрядно смахивающий на г. Дорнона: он в легких полусапожках, в панталонцах диагоналями, в коротеньком тулупчике и в круглом колпачке. Под ним надпись:

“На высокоступцах чуден есть ходящий.

Но есть чудеснейший — высокомыслящий”.

“Ходули” называются в той книге “высокоступцы”, а объясняются они с точки зрения “нравоучительной философии” в следующем роде: “Детское обретается игралищное орудие некое: высоступцы или от дыбания дыбы именуемое. Которого игры составляюще малые дети употребляют сице: еже высшим им зретися подставляют высоступцы оные ногам и тако играюще ходят на них возвышении. Таковому нецыи детскому подобящеся уму, аки бы некоего возвышенно силою всех пред собою в нижайших судят быти. Что же случается? Яко и дети оные множицею долу опровергаются, тако и сии горделивии еще горже страждут, изступлением бо ума содержими ни себя убо познавают, ниже сущия пред ногами зрят и падают иде (где), же не чают”. К тому же человеку, который поднялся на ходули, или на “высоступцы”, или на “дыбы”, — нравоучительная философия наставляет подойти и проговорить: “Что простираеши выю? Что вежди возносиши и яко всех держа так воздухошествуещи? Ни ли хотел бы еще да и крила тебе израстут? Человек убо сый, а уже летати ищешь! Волоса не можешь сотворите бела или черна, а уже не ступаеши по земли!.. Что же тя нареку? Аше тя реку пепел, и прах, и дым, и персть, то еще не изражу твою худость, и опухлость, и напыщение, и возгорение, и всю тщету твою”. Идущий на ходулях, или “высоступцах”, по философии “пепла всякого худейше бывает”, и его непременно ждет “скорая погибель”, а всем людям, просто по земле ходящим, это должно послужить к пользе и к назиданию: видя, сколь сие “есть многобедно”, все должны “взыскать отсюда во всем к полезному смирению”.

Вот добрый пример — как должно к самым малым вещам относиться, философски и нравоучительно! А кстати обращаю внимание, что тут же есть и разъяснение замеченной кем-то непонятности в том: почему говорится “конь поднялся на дыбы”? “Неужели-де и лошадей на дыбу поднимали?” Вполне ясно и очевидно, что тут разумеется не “дыба”, составлявшая орудие пытки (“виска”), а дыбы — ходули. “Конь поднялся на дыбы” значит, что конь взвился, что он как бы стал на ходули и “воздухошествует, и простирает выю, и вежди возносит, и летати ищет”.