Алексей Сомов Snuff

Осталось так мало теплых дней лета.

Крематорий

Кому — бесстыдная весна,

кому-то песенка шальная,

Кому-то весточка из сна:

Я умерла, а ты как знаешь.

И только ветер простонал

да закачалися деревья,

как забухавший Пастернак

в обнимку с Анною Андревной.

Ты кончилась, а я живу,

зачем живу — и сам не знаю,

а все как будто наяву,

и снова песенка дурная

поёт, поёт, звенит, звенит,

бесстыдно перепутав даты,

а в небе радуга стоит,

а в горле — мёртвый команданте.

Однажды, ядерной весной,

мы все вернёмся, как очнёмся,

в горячий город, свой-не свой,

и мы начнём, и мы начнемся.

Скребут совки, картавит лёд,

шипят авто, плюются шины.

а в небе радио поёт

про то, что все мы где-то живы.

…белесые сухие небеса,

глядящие осмысленно и цепко.

И воздух будто взвешен на весах

аптекарских —

ни грана без рецепта.

И церковь, и ограда, и кресты —

все слишком просто, буднично, осенне,

поскольку мир спасён от красоты

и заодно — от веры во спасенье.

И только удивлённый холодок

проскальзывает где-то между рёбер.

Ты видишь —

ангел в пластиковой робе

босой ступнёю пробует ледок?

И снова настигают голоса,

дома, деревья, улицы и лица.

И надо всем — пустые небеса,

простые небеса Аустерлица.

Воскресение, радость, сухие глаза,

самый медленный поезд на свете,

все, что можно представить и все, что нельзя —

лишь бы только не видели дети.

(Запрокинется в небо чужое лицо —

и каштаны посыплются под колесо.)

Променад по больничному дворику — глянь,

как несуетна жизнь год за годом.

Я в неё проникаю до самых до гланд,

я вхожу в этот пряничный город.

(А потом — только пряди намокших волос.

Я взорву этот город, знакомый до слёз.)

Но прошу тебя, ты обозначь, проследи

траекторию главного чуда

перед тем, как забьюсь-упаду посреди

оживлённо молчащего люда.

(И каштаны посыплются на тротуар,

как последний,

сладчайший,

немыслимый дар.)

…Зима как расплата, зима как ответ

по прочным понятиям спящих кварталов.

Да только и слов-то за пазухой нет —

так странно, а раньше как будто хватало.

А раньше хватало и слов через край,

и силы, и славы — по самые звёзды.

Пробьётся нечаянная искра —

и карточный домик взлетает на воздух.

И — голое поле, где выдох и вдох

нарезаны ветром на равные доли.

Звериная тяга, внимательный ток —

так что же случилось, скажи, ради боли?

…Не надо, не стоит, не трожь, не замай —

декабрь успокоит, январь утрамбует.

Зима как осечка. Зима как зима,

да только вот снега не будет. Не будет.