Филипповка

Безумие моё, из городского гама,

Мышиной толкотни, машинной трескотни.

Я падаю в тебя, и Тихим океаном

Меня уносят сны…

Не слышу ничего, я ничего не слышу,

Я, лёжа на спине, качаюсь на волнах

И глубина одна, со дна мне в спину дышит

И глубина, и тишина одна…

Безумие моё, ты знаешь, я не стану

Винить весь белый свет или сходить с ума,

Когда-то и в мою ладонь стекло стакана

Врастало, но теперь — я сам себе вина.

От этого легко и совести, и телу

Не должен никому, ни у кого — в долгу!

Безумие моё, чего же ты хотело

Вот я. Перед тобой. Я на спине плыву,

Как на кресте, вода мне лижет руки

Я глух и нем, я слеп, в конце концов,

Мне рoвно всё — нет куража, нет скуки

И только солнце греет мне лицо…

Если нервы — железо, то без проявлений вовне,

Но рука только дрогнет, как лезвие выбьет из паза,

Город выплюнет пулю наездника в синей броне

Перепуганной «Мазды»

— В ночь! Когда всё пропало, и даже коньяк не берёт,

Тормозов не хватает, и их отпускают так резко,

Что сметают соседа по лестничной клетке, в спасательный плот

Превращая машину, дремавшую у подъезда.

Э-эх, куда тебя, парень? Телега не может летать,

Чтоб проветривать мозг дураку, пока визг телефона,

Вдруг не сдавит удавкой бесцветной и тонкой — стоять!

Там звонили, приятель. Пора заворачивать коней.

Новых стихов не пишем.

Этой эпохой дышим.

Слышишь, в подполье, мыши

Вьют свои гнёзда впрок.

Скоро придёт на смену

Серых и наглых племя,

Это не наше время

Пишет нам эпилог.

Мы им уступим место,

Если признаться честно:

Что там, конечно, лестно

В лавровых быть венках,

Только на этом свете

Мы не за всё в ответе,

Пусть же приходят эти

С лезвиями в зубах.

Вычислят нас по крапу,

Выпасут нас по картам,

Вломятся к нам, нахрапом

Вскрыть тайники души,

Но мы уйдём, не проданы,

Звёздными огородами,

Строками и аккордами

Стихнем в родной глуши.

г. Владивосток