Гамлет Арутюнян Я стану дождём

С тех далёких времён,

Когда мама жила в захолустье,

Утекла не одна Енисейская буйно — вода.

Если глянешь на север.

Ещё так далёко до устья.

И суровую воду

Процедят не раз невода.

В неводах этих ночь

И небесные звёзды врассыпку.

В неводах этих плен,

Крик мятежного сына в ночи.

И — кричи, не кричи —

Не отменят сибирскую ссылку.

И — моли, не моли —

Далеко от деревни врачи.

Слёзы высохнут сами собой,

Но останется боль и усталость.

Вновь забрезжит рассвет

В этом Богом забытом краю.

И к подушке, намокшей от слёз,

Ты тихонько прижалась,

Осознав, что и вправду —

У обрыва на самом краю.

Ты засни хоть немного,

Хоть чуточку веки сомкни.

За тобой сыновья —

Три сердечка вблизи бьются ровно.

За тобой твоя дочь —

Кареглазая, нити ресниц.

За тобой твоя рана,

Зашитая нитью суровой.

Время вылечит боль,

Лишь останется горький осадок.

И не станет его.

Ты забудешь совсем про беду.

Вот кончается век.

Мама что-то ворожит у грядок.

И с седой головой

К этим грядкам я тоже приду.

Если глянешь на север,

Ещё так далеко до устья.

А холодную воду

Всё цедят и цедят года.

С тех далёких времён,

Когда мама жила в захолустье,

Всё прошло, унеслось,

Не оставило даже следа.

Я стану дождём,

Любящим свою землю.

Не тем летним,

Сиюминутным шалунишкой,

А дождём — тружеником,

Дождём, которым нагружены

Тяжёлые баркасы туч.

Я выпаду там,

Где от жажды

Сгорают посевы,

Где высохли реки

И рыбы ждут разлива,

Где среди многих

Притулился твой огородик, мама.