Тлеет голубой огонек

Тлеет голубой огонек

25 декабря 2009

Г-н президент, вчера в прямом эфире вы дали интервью руководителям трех главных телеканалов. И (не обижайтесь) в первой же фразе допустили досадный прокол. Вы как вежливый человек хотели поздороваться, а сказали: «Добрый день, коллеги». Ух ты! Мы-то думали, что интервью у вас берут журналисты, хоть и очень высокопоставленные. А это были ваши коллеги по работе. А работа ваша – управлять Россией. А они, значит, коллеги. То есть если кто-то до сих пор по наивности думал, что это средства массовой информации, то – всё, маски сброшены. Это средства массового управления. Но не огорчайтесь, для подавляющего большинства тайны тут нет и не было. А польза есть: всегда лучше называть вещи своими именами.

При всей вроде бы «новизне формата» передача была похожа на старинный «Голубой огонек». Столик, коллеги, только шампанского, серпантина и конфетти не хватало для полного сходства. Из той передачи был и первый же вопрос: «Каким вам видится прошедший 2009 год?»

Ответили вы очень хорошо: «Мы выстояли (в кризис), выдержали (кризис), заплатили недорого (за кризис), подняли пенсию, обеспечили банки, поддержали предприятия… Но надо уходить от сырьевой экономики, надо проводить модернизацию, инновацию, улучшать милицию, удешевлять лекарства, учестнять и усправедливливать правосудие…»

Три интервьюера кивали – а что им было делать? И я бы кивал на их месте, потому что все правильно, все слова хорошо слышны, разборчивы…

Случалось ли вам, г-н президент, бывать в опере? Обычно там очень трудно разобрать слова. Героя на авансцене еще коекак можно понять, он поет: «Вперед, Россия, на врага! Вперед, Россия, на врага!» А сзади огромный хор потрясающе мощно поет… А что – не разберешь: какое-то «бу-бу! бу-бу!» – литавры гремят, валторны и геликоны ревут… На днях был в консерватории, и тайна раскрылась. Спешу вам поведать – хор, оказывается, поет: «Скорей, скорей! Бежим, бежим! Спасем, спасем!» Но, конечно, никто никуда не бежит: ни хор, ни герой – потому что это опера, спектакль.

А вчера – ваше выступление (1 час и 21 минута), и никак не могу понять: узнали ли мы что-то новое? Посмотрите сами запись. Принципиально – ничего. Вы несколько раз сказали: «Порядка нет!», но это же цитата из самого знаменитого стихотворения графа Толстого:

Послушайте, ребята,

Что вам расскажет дед:

Земля у нас богата,

Порядка только нет.

А эту правду, детки,

За тысячу уж лет

Смекнули наши предки:

Порядка-де вишь нет.

И далее про Рюрика, про Ивана Грозного, про Петра Великого (которого вы, кажется, тоже вчера упомянули) – то есть проблема не нова. И средства, предлагаемые вами, тоже по большей части не новы; а некоторые хотя и не новы, но все равно очень странные.

Например, вы сказали, что встречаетесь у себя (в Кремле?) с лидерами парламентских и даже непарламентских партий. И пояснили: «На этих встречах я хочу выяснить, чем живут люди, отдающие им (непарламентским партиям) свои голоса». В этом месте у меня невольно вырвалось русское непарламентское выражение. Ну, честное слово, если вы хотите выяснить, чем живут люди, то спросите людей, а не лидеров партий. Поверьте: жизнь и парламентских, и непарламентских лидеров радикально отличается от жизни людей. К сожалению, ваши «встречи с людьми» (на заводах, на фермах и др., и пр.) организованы так, чтобы живой голос не мог прозвучать. Только тщательно отобранные, отрепетированные.

И вы (тоже – к сожалению) научились произносить неживые, туманные формулировки. Например, один из ваших коллег спросил вас о ситуации в МВД (милиции), во ФСИН (тюрьмы, лагеря). Вы ответили: «Порядка нет. Меняем кадры, наводим порядок. Надо добиться, чтобы следователи действовали по закону и не использовали другие способы получения доказательств». Г-н президент, «другие способы получения доказательств» – это пытки. И все об этом знают. Но если не называть вещи собственными именами, то исправить ситуацию невозможно. Потому что за пытки полагается тюрьма, а за «другие способы» можно и награду получить. Если у больного чахотка, а ему говорят вежливые слова про бронхит и простуду, он умрет. Нет диагноза – не будет и лечения.

Еще один пример. Вы говорили о лекарствах. Мол, цены неоправданно высоки. Мол, фармацевтика загублена, и из 20 наиболее необходимых лекарств только 2–3 делаем сами. Всё правда. Только кто это говорит? Если б это сказал ревизор, прилетевший из другой галактики и изумленный происходящим, то было бы понятно. Но вы у власти уже много лет, и на Россию лился золотой дождь (бессмысленно закачанный в какие-то фонды), и, простите, не вы ли руководили нацпроектами, в числе которых было здравоохранение? При ничем не ограниченной власти вашего тандема, что мешало поднять фармацевтику? что мешало прижать спекулянтов? Если на первое (на подъем) надо деньги, время и мозги, то второе можно было бы сделать мгновенно. Достаточно было одного хозяина лекарственно-финансовых потоков повесить за то место, за которое Путин обещает повесить Саакашвили. С него еще только штаны бы снимали, а цены бы рухнули в аптеках всей страны.

…Г-н президент, никто не понимает, почему интервью у вас брали не журналисты, а руководители телеканалов. Во время интервью, извините, надо задавать неудобные острые вопросы, надо добиваться четких ответов надо, услышав про «другие способы получения доказательств», спрашивать: что вы имеете в виду? Но перед вами сидели ваши подчиненные. А подчиненный заботится, чтоб не сделать начальнику больно. Руководители каналов берут интервью – зачем? Все равно что важный пациент пожелал бы, чтобы клизму поставил директор больницы, хотя каждому ясно, что процедурная сестра сделает лучше, ловчее.

Ну да ладно. За вами еще новогоднее поздравление, а за мной – итоговое письмо тандему; уверен, что все мы (ради праздника) обойдемся парламентскими выражениями.