Народный суд

Народный суд

Второй год продолжаю в одиночку бороться за права пенсионеров. Почему вы до сих пор не подключились – ума не приложу.

В мае, в письме под названием «Дворец типа сортир», писал вам об этом.

А просили мы, чтобы пенсия назначалась – в точности по Конституции – с того дня, как человеку исполнилось 60 (женщине – 55). А не как теперь – «со дня обращения» (может, человек год в беспамятстве валялся или его Пенсионный фонд за справками гонял. И куда ж его годовая пенсия девалась?).

Сейчас направляем жалобу в Конституционный суд, будем рады, если вы присоедините свое веское слово (конечно, не как президент, а как гражданин, чтобы вас не упрекнули в давлении на суд).

К жалобе велено приложить копию судебного решения первой инстанции. Бегу в суд и заранее думаю, как уговорить девочек (в канцеляриях всегда девочки), чтобы сделали без волокиты ксерокопию двух страничек и печать поставили «копия верна».

Время – полдень. Повезло – ни души. Девочки – на месте. Говорю, так, мол, и так, надо копию.

– В коридоре на стене образец. Напишите заявление и оплатите пошлину – 20 рублей.

Господи, думаю, как дешево! Быстро переписал заявление по образцу, полез за деньгами.

– Нет. Там, в коридоре, возьмите листок с реквизитами, заплатите в сберкассу, принесите квитанцию…

– Девочки, смилуйтесь, пока я сберкассу найду, а там очередь, а потом у вас будет обед. (В суде обед с 13:00.) Сделайте сейчас, а я вам…

А сам держу в кулаке 50 рублей одной бумажкой (в два с половиной раза больше, чем надо). А рядом, в дверях этой канцелярии, молодой пристав (лейтенант). Услышал он это «а я вам…», увидел бумажку в кулаке и говорит:

– То, что вы хотите сделать, это уголовное преступление.

Так что если вам, г-н президент, понадобится искренний борец с коррупцией, вы знаете, где его найти. Он работает в суде, а учится на третьем курсе юрфака, с виду очень честный, надеюсь, и 500 евро не одолели бы его принципов.

– Девочки, а может быть, все-таки сделаете сейчас?

– Да вы что?! У нас знаете, как много работы! Вы знаете, сколько народу!

Народу при этом (кроме пристава) не было ни души. Девочки заваривали себе чай. До обеда оставалось еще 50 минут, и им надо было чем-то занять себя.

Видя, что я все еще не ушел в сберкассу, одна из них добавила:

– А если вам некогда, вы в сберкассу можете завтра сходить, все равно копия делается пять дней.

Пять дней?!! То есть даже если бы я сдуру побежал в сберкассу и правильно заполнил бы 80 клеточек цифрами, переписывая судебную шпаргалку, и вернулся бы в суд, и дождался конца обеда – хрен бы я получил две странички копии.

Добрая девушка сказала, что копию они мне сделают, надеясь на мою честность, а квитанцию банковскую возьмут у меня, когда я приду за готовой бумагой. Было это в четверг, и она мне даже написала, чтобы я пришел 30 сентября, во вторник.

В коридоре на лавочке мой лейтенант уже скучал со средних лет капитаном. Видя, что я прекратил попытки совершить уголовное преступление, они со мной доброжелательно поговорили. Мол, раньше (рассказываю им) судебная пошлина была похожа на почтовые марки – заплатил, марку наклеили, и порядок. Капитан и лейтенант не согласились:

– Вы что?! Кто же позволит государственному служащему деньги брать?! (Эта фраза, г-н президент, сама по себе такая смешная, просто Гоголь.)

– На почте, – говорю, – тоже госслужащие. Но когда я заказное письмо отправляю, они же меня не посылают: мол, пойдите в сберкассу, оплатите… А берут деньги, наклеивают марки.

Приставам надоело разговаривать, да и чай остывал. Их было четверо (две девочки, капитан и лейтенант), а я был один. А вы никогда не бываете один. Когда вы встречаетесь с низами, то вас (с охраной) всегда больше; у вас численное и вооруженное преимущество, не говоря уже о том, что вы на верхнем конце вертикали, а я внизу и сбоку.

Эх, г-н президент, мрачные предчувствия одолевают: каков будет результат нашей переписки? Ведь ваши за голову схватятся: «Как?! Всего 20 рублей?! Ё-моё, это мы упустили!» И станет 200 или 300[37].