Словесный гипноз

Словесный гипноз

25 ноября 2009

Г-н президент, помните, Кашпировский лечил всех по телевизору? Весь Советский Союз, все 280 миллионов, от всех болезней. Вы на телеэкране, как бы это сказать… в общем, есть некоторое сходство. Но и разница большая: вы не приказываете нам раскачиваться и не говорите «даю установку», а говорите «даю поручение». Впрочем, и задача у вас вдвое легче – нас теперь всего 140 миллионов.

Вы говорите. Мы восхищенно и доверчиво слушаем: «Модернизация, компьютеризация, информатизация, электрификация, ваучеризация (или это не вы?), инновация, инвестиция, конституция, администрация, коррупция, юстиция, вакцинация» – просто блаженство.

Но иногда загипнотизированное сознание вдруг проясняется, и какая-нибудь ваша очень вроде бы правильная фраза вдруг цепляется, как заусенец, и возвращается (слава богу, ненадолго) успешно утраченная привычка думать.

…Вы в понедельник встречались с правозащитниками, выслушали их доклад по острейшим проблемам. Элла Памфилова говорила про убийства правозащитников, журналистов, общественных деятелей; она добавила: «Конечно, всех нас потрясло и убийство священника. Это как бы из другой сферы, но это тоже потрясло». И еще сказала: «Сейчас широко обсуждается потрясшее всех убийство, трагедия юриста Магнитского. Крылатой фразой стало, что скоропостижная смерть в СИЗО – это почти как профессиональная болезнь предпринимателей. Это трагедия, когда 37-летний юрист погибает, будучи еще только подследственным». Она говорила вам о человеке, который умер в тюрьме по вине тюремщиков, его замучили до смерти.

В ответном слове вы очень правильно хотели, видимо, сказать о ценности жизни каждого человека и укорили Памфилову за некоторую селекцию. Вот ваши слова:

«Фразу вы вначале произнесли, для меня трудную, во всяком случае, для восприятия: „Убийство священника – это печально, но это как бы из другой сферы“. Вот, на мой-то взгляд, не может быть „убийства из другой сферы“. Всякое убийство: и правозащитника, и журналиста, и священника, и милиционера, и следователя, и военного, любого другого человека – имеет абсолютно одинаковые последствия, социальные последствия для нашего общества. Это тягчайшее преступление. Поэтому мне все-таки думается, что мы в таких словах должны быть крайне аккуратны, мы не можем делить преступления на те, которые заслуживают повышенного общественного внимания, пусть даже речь идет об известной личности, и на те, которые не заслуживают внимания».

Г-н президент, это, конечно, очень красивые и гуманные слова, но по сути, простите, все совершенно не так.

Если неосторожный водитель задавил ребенка – это трагедия, но с государства и лично с вас нет никакого спроса. Если сосед по пьянке зарезал соседа – при чем тут вы?

Но тюрьмы – часть Министерства юстиции. Министерство юстиции (справедливости) – часть государственного аппарата. Вы – глава государства. Этого юриста уморили в тюрьме ваши подчиненные, государственные служащие. Надо ли продолжать?

Увы, г-н президент, вы были абсолютно неправы, сказав, будто «всякое убийство имеет абсолютно одинаковые последствия, социальные последствия для нашего общества». Может быть, всякая жизнь бесценна (так мог бы сказать монах-отшельник), но убийство убийству рознь. И вы как юрист (а не только как президент) это точно знаете.

Даже Уголовный кодекс различает убийство по неосторожности и умышленное убийство; убийство бандита в перестрелке и убийство безоружного адвоката, журналиста, правозащитника.

И общество различает. Все общество (включая тех, кто не читал Уголовный кодекс) абсолютно ясно понимает разницу. А если так – значит, ваши вроде бы гуманные фразы воспринимаются либо как речь политика, обязанного лукавить по долгу службы, либо как речь человека, не очень хорошо понимающего, что он говорит.

Понятно, что вы ежедневно сталкиваетесь с этой проблемой, ежедневно вынуждены искать нежные названия для откровенных преступлений. Происходят, например, дикие и уголовные фальсификации на выборах, а вы вежливо говорите о том, что кто-то кое-где у нас порой подключает административный ресурс.

Если б вы знали, как всем людям доброй воли (и нам в том числе) хочется, чтобы ваши хорошие слова подействовали на реальность. Но пока реальность упрямится. Вы, например, летите в Дагестан – там учащаются взрывы. Вы – в Ульяновск, там тоже взрывы. Вы каждый день говорите о законности, а интернет ежедневно сообщает о том, что милиционеры еще кого-нибудь убили.

Выглядит так, будто это все нарочно. Но ведь это не мы вам вредим и даже не диверсанты. Это вам, быть может, таким образом откуда-то свыше пытаются намекнуть, что идете не тем путем, не на тех опираетесь (если опираетесь).

Впереди 2012 год. Для всех это будет большой праздник: двухсотлетие Великой Победы (над Наполеоном). А для вас это будет жуткий момент: пан или пропал. Даже Олимпиаду можно перенести куда-нибудь (в другую страну), а выборы, по всему видать, не перенесут.

И если у вас есть президентские планы на последвенадцатый год, то срочно надо сделать что-то хорошее. Слов хороших сказано достаточно, нужны дела. А пока всё, что можно вспомнить, – это волевое вкручивание энергосберегающих лампочек. Для вашего (президентского) уровня – это маловато.

«Инновации, модернизации…» – заклинаете раковую опухоль, а она все растет и растет. И пьяная от счастья падает с трибун партийного съезда[71].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.