Православно-мусульманский марш О красоте пения муэдзина, раздающегося по утрам над Невой, о незнании страха и страхе незнания, а также о тоске по одинаковости, живущей в русском сердце

Православно-мусульманский марш

О красоте пения муэдзина, раздающегося по утрам над Невой, о незнании страха и страхе незнания, а также о тоске по одинаковости, живущей в русском сердце

http://www.podst.ru/posts/4838/

Я живу на два города, Москву и Петербург, и скоростной поезд «Сапсан» использую как избу-читальню. Вот, открываю свежий «Огонек»: в Москве планируется построить 200 типовых православных церквей по принципу минимаркетов, то есть в шаговой доступности. Вот, открываю питерскую газету «Мой район»: петербуржцы требуют запрета мусульманских праздников в жилых кварталах. Вот, открываю «Мой район», но уже московский: москвичи требуют не строить мечети в Текстильщиках.

«Сапсан» – это самый быстрый российский поезд, построенный в Германии. Сидя в нем, легко почувствовать себя космополитом безродным и задавать логически возникающие вопросы. Если не нравятся религиозные обряды под окнами, то где протест против православных церквей во дворах, каждая из которых выплеснется наружу если не колокольным звоном, то крестным ходом? Если не нравится толпа на улице в Ураза-Байрам, то как можно не хотеть строить мечеть, которая могла бы эту толпу укрыть внутри? Если не нравится ислам как религия (а она, кстати – аврамическая, то есть однокоренная с иудаизмом и христианством), то что именно в ней пугает? Если видите за каждым муллой ваххабита, то почему протестами загоняете мусульман в подполье?

Ответов нет, поскольку логика – не тот принцип, на котором держится русская цивилизация. Россия, как однажды заметил крайне ценимый мною писатель Александр Терехов, страна действия, а не думанья. И вошедшего в плоть страха, как заметил он же. Мусульмане – чужие, непонятные, темные, страшные, вот придут и укроют наших женщин хиджабом, а мужчинам перережут горло. Даже робкое, и тоже не бог весть какое умное замечание – что русские спиваются, а мусульмане не пьют – отметается с ходу. Ты, Губин, и правда не русский какой-то, ты засланный, ты не смеешь судить.

На самом деле, я судить смею. Моя питерская квартира выходит одними окнами на Петропавловский собор, а другими – на мечеть. Мечеть на Петроградской стороне – это творение архитектора фон Гогена, сумевшего нежно скрестить Самарканд с северным ар-нуво. Ураза-Байрам, Курбан-Байрам – это все у меня под окнами, и слышны причитания муэдзина, и все это придает местности такой же шарм, как, скажем, греческий храм Биржи – Васильевскому острову. А страшно мне было единственный раз – когда подонки бросили гранату в магазин «Халяль», где мы с женой покупаем баранину. Впрочем, страшно мне каждый раз, когда люди действуют, но не думают. Ведь, поразмыслив, придешь к выводу, что мечеть в Текстильщиках, или буддийские оранжевые одежды на Тверской, или люди в кипах, выходящие из синагоги, или малиновый перезвон, особо сладко разливающийся в выходные – это расширение нашей жизни, поскольку приносит новое знание, а ведь именно отсутствие знания порождает страх.

Кстати, будь я муллой, то устраивал бы в мечетях дни открытых дверей. И зазывал бы, чтобы только вошли. Это уж непременно.

12 октября 2010