Урок берлинской стены О том, что если стена разрушена, это еще не значит, что перестала быть опасной идеология тех, кто ее возводил

Урок берлинской стены

О том, что если стена разрушена, это еще не значит, что перестала быть опасной идеология тех, кто ее возводил

http://www.podst.ru/posts/3547/

Павшая Берлинская стена научила меня простой вещи: не радоваться, как идиот, получая свободу. Потому что свобода – это не то, что вручается гарантированно. А то, что до конца своих дней предстоит отстаивать, потому что завоеванное может легко исчезнуть.

Первый раз я это осознал в Берлине на знаменитом переходе из западного города в восточный, на чек-пойнте «Чарли». Я туда приехал не тогда, когда стена стояла, и не тогда, когда она рухнула – я приехал в Берлин, когда от стены осталось уже совсем немного. Так, избранные места, отдельные кусочки на память потомкам. Но чек-пойнт «Чарли» меня потряс. Не остатком стены, не музейчиком, в котором становилось понятно, каких немыслимых размеров разделяющая город стена действительно достигала. Меня это место потрясло находящимся рядом кладбищем с пустыми могилами. Там, на стороне бывшей Германской демократической республики, этой верной служительницы СССР, высился лес крестов. На каждом кресте – табличка с указанием имени, и фотография, и годы жизни. И крестов была тьма, они заполняли всю окрестную площадь, и половине – да какое половине! – девяти десятым всех убитых при попытке перелезть через стену было лет двадцать, двадцать с небольшим. Это молодые по преимуществу люди рвались с Востока на Запад, потому что старики, видимо, смирились. Сильное впечатление.

А потом я снова приехал в Берлин, спустя пару лет, на чемпионат мира по футболу. И в этом городе чек-пойнта «Чарли» я не нашел. Его убрали. Снесли все эти мемориальные кресты. Их, да, пытались защитить, собирали деньги, была объявлена подписка, но не смогли. А снесли по очень понятной в России причине. Земля требовалась под строительство какого-то там торгового центра.

Можете себе представить? Было кладбище, пусть даже импровизированное.

И там теперь будет супермаркет.

И вот я стоял, дважды потрясенный, посреди этого Берлина, и понимал, что я тихо ненавижу этот город. Что я тихо ненавижу его жителей. Просто потому, что они не смогли отстоять свою память. Я стоял и думал о них примерно то же, что я думаю о жителях Москвы и Петербурга, у которых тоже сносили их исторические дома, а они их тоже не защитили. Потому что верили, что история – это тьфу, а совершенно другое дело – супермаркет.

Вот этой ненависти Берлин и Берлинская стена меня научили.

Они меня научили тому, что за сохранение разрушенных стен тоже нужно бороться.

17 ноября 2009