Лобби: изображение России как варварской и антизападной страны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Лобби: изображение России как варварской и антизападной страны

Общая цель лобби заключалась в намерении представить интервенцию России в Чечне как акцию, принципиально, в корне несовместимую с интересами Запада и со стандартами соблюдения прав человека, а потому заслуживающую не только осуждения, но и наказания. Входящие в лобби группы преследовали разные, но совместимые цели. Инициативу проявили либеральные критики России, задокументировавшие военные преступления и настаивавшие на квалификации роли России в войне как «осуществлении геноцида». Военные «ястребы» затем использовали собранные либералами документальные свидетельства и выдвинутые против России обвинения для организации давления в пользу признания независимости Чечни и проведения максимально жесткой политики в отношении Москвы.

Несмотря на то что в ходе чеченской войны было совершено много жутких преступлений против гражданского населения с обеих сторон, «ястребы»-либералы сосредоточили львиную долю внимания на преступлениях, совершенных российской стороной, игнорируя зверства чеченских боевиков. СМИ демонстрировали жестокость русских, обеспечивая крайне негативное освещение действий российских военнослужащих и генералов. Опубликовали множество статей о таких российских военных, как генерал Владимир Шаманов и полковник Юрий Буданов, обвиненных правозащитниками в военных преступлениях41. СМИ изображали уличные бои российской армии и штурм столицы Чечни, Грозного, как акты уникальной бесчеловечности, как «кавказскую Хиросиму»42, забывая упомянуть об оставленном российскими войсками коридоре, по которому гражданское население могло покинуть город. О взятии Грозного в СМИ писали так, словно войну можно выиграть, не вступая в города. СМИ также забыли упомянуть о массированных американских бомбардировках югославских городов, происходивших несколькими месяцами ранее. Американские СМИ представляли Россию, как писали в одной редакционной статье газеты The Los Angeles Times, как страну, «способную только яростно сражаться, поскольку такое ведение войны — часть российского военного идеала, традиции тотальной войны с использованием всех средств и методов, без каких-либо моральных ограничений»43. Западные журналисты утверждали, что русские не способны видеть в чеченцах кого-либо, кроме «бандитов» и «террористов»44. Напротив, чеченских боевиков и их «умеренного» лидера Масхадова они изображали с симпатией и в выгодном свете45. СМИ также защищали часть россиян, крайне негативно освещавших действия российской армии и отказывающихся подчиняться требованию государства уважать ведущую войну армию46, как это делали владелец компании «Медиа-Мост» Владимир Гусинский и корреспондент «Радио Свобода» Андрей Бабицкий.

На такое враждебное освещение событий в России сильное влияние оказали сообщения западных правозащитных организаций вроде Human Rights Watch и Amnesty International. Например, Human Rights Watch с марта 2000-го по май 2001 года опубликовала по меньшей мере шесть докладов о войне в Чечне47. В этих текстах организация задокументировала факты совершенных российскими военными убийств, поджогов, изнасилований и мародерства, а также факты исчезновения людей и применения пыток к людям, находившимся в плену или в заключении у российских войск. Ответственность за неспособность провести расследование массовых захоронений и других военных преступлений эти доклады возлагали на правительство России. Их авторы призывали предъявить России иск в Европейском суде по правам человека, а западные страны — оказать жесточайшее давление на российское правительство. Впрочем, ни в одном из докладов не наблюдалась попытка дать общественности взвешенный отчет о событиях в Чечне и привести документальные свидетельства жестокости боевиков или признать многих жителей Чечни пострадавшими от действий террористов. Зверства, совершенные чеченскими террористами, многочисленны, а пренебрежение террористов к человеческим жизням, выражающееся в нападении на больницы и захвате заложников в целях организации работорговли и вторжений в другие страны, очевидно. Впрочем, западные правозащитные организации игнорировали все это. Как писал эксперт по Северному Кавказу Роберт Вэйр, «правозащитные организации оказали огромную услугу, составив хронику правонарушений, совершенных российскими военными, но причинили огромный вред, отказавшись поместить эти случаи в контекст правонарушений, давно совершенных другой стороной конфликта»48.

Российские сторонники радикальной вестернизации, обвинив Россию в военных преступлениях, пошли еще дальше. Журналисты, работавшие на принадлежавшем медиахолдингу Владимира А. Гусинского «Медиа-Мост» телеканале НТВ, и такие либеральные активисты, как Елена Боннэр и Сергей Ковалев, утверждали, что российская армия в Чечне проводит политику «геноцида». Например, Ковалев считал не только российскую армию «полностью готовой к проведению геноцида», но и «российское общество в целом»49. В качестве разрешения конфликта члены этой группы предлагали предоставить независимость Чечне или части ее территории50. Либералы также игнорировали присутствие в регионе международных террористов и отсутствие признаков жизнеспособного государственного образования в Чечне.

Такой извращенный подход в огромной мере помог военным «ястребам» в отстаивании особенно резкой политики США в отношении Москвы. «Ястребам» всего-то и надо было представить совершенные Россией акты «геноцида» как несовместимые с притязаниями российского руководства на статус великой державы, достойной признания Америкой. «Ястребы» вроде Роберта Каплана из журнала The Atlantic Monthly по-прежнему опасались возрождения России, изображали интервенцию России в Чечню как отражение стремления Москвы к восстановлению имперского господства на Кавказе и желали России военного поражения. Когда в 1999 году Россия начала контрнаступление против вторжения группы Басаева на территорию России, бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский высказался против успеха российских войск. На конференции «Энергетическая геополитика в XXI веке», организованной Центром стратегических и международных исследований, Бжезинский заявил, что если российское наступление на Кавказе будет успешным, то это побудит «идеологов колониализма» в Москве к попыткам вызвать дестабилизацию в Грузии. Такая дестабилизация создаст угрозу для энергетического коридора с востока на запад, из бассейна Каспийского моря в Турцию51. И Каплан, и Бжезинский рассматривали Чечню как всего лишь механизм, полезный для продвижения власти Америки в мире, и ничего не говорили о том, что на самом деле Россию в Дагестане атаковали международные радикалы-исламисты, и о полной поддержке действий российского правительства народом Дагестана52. Другие обозреватели, придерживавшиеся воинственных взглядов, говорили о «конце» России53. Повторяя характеристики, данные России Ковалевым и Боннэр, они настаивали на определении России как слабого государства. Россия «попросту не выживет, как с помощью Запада, так и без такой помощи»54. Обе группы наслаждались слабостью страны и стремились ею воспользоваться. Если некоторые личности, например Бжезинский, выступали против «одностороннего обхаживания» России и призывали к «величественной сдержанности»55, другие, и в их числе Уильям Сафир, принимали сторону чеченских боевиков и поддерживали их призывы исключить Россию из «Большой восьмерки»56.

Все группы лобби в 1999 году поддержали конспирологическую версию, способствовавшую изображению России как страны, где правят варвары, и «переключавшую» ответственность за взрывы жилых домов в Москве на Кремль. Либеральные «ястребы» и тут взяли на себя инициативу, утверждая, что война была спланирована изначально. Якобы взрывы устраивали какие-то агенты, связанные с Кремлем, и даже вторжение отрядов Басаева в Дагестан совершили для прихода Путина к власти57. Книгу «ФСБ взрывает Россию», написанную бежавшим на Запад бывшим сотрудником КГБ Александром Литвиненко, первоначально издали в России, но выдвинутую Литвиненко теорию вскоре подхватили на Западе58. Пусть доказательства, приведенные в подтверждение этой концепции, не отличались убедительностью, «ястребы» в СМИ растиражировали теорию, придав видимость законности ее главным тезисам. Так, Сафир в своей влиятельной колонке в The New York Times привел слова Ахмадова, члена правительства Масхадова, подтверждавшего четкое желание Путина и его окружения «резко усилить античеченские настроения», ради чего они якобы «могли устроить еще один взрыв жилого дома»59. Приведенное «доказательство» теории включало в себя упоминание о приближении президентских выборов и об учениях с использованием взрывчатки, проведенных ФСБ вне Москвы.

В целом, хотя поведение России во время войны в Чечне весьма неоднозначно, попытки лобби возложить на Россию всю полноту ответственности стоит назвать провальными. Ответственность несет и российское правительство, но начинается все с Басаева и примерно 2000 чеченских и международных террористов, вторгшихся в Дагестан. Ответственность должна также лечь на группу международных наблюдателей, односторонне освещавших войну, и на людей, цинично манипулировавших освещением конфликта на Кавказе для продвижения властных амбиций. Обе группы игнорировали законность политики России и приуменьшали значение исторических истоков войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.