Русофобия после «холодной войны»

Русофобия после «холодной войны»

Во время перестройки и последовавшего за падением советской власти сближения России с Западом казалось, что антисоветизм и русофобия стали делом прошлого. В 1995 году один из выдающихся наблюдателей американской политической жизни писал, что неоконсерватизм и неоконсервативные мыслители вроде Джошуа Муравчика, Бена Ваттенберга и Фрэнка Гаффни, то есть люди, составлявшие группу, важную для функционирования антисоветского лобби, в 90-х годах стали такими же анахронизмами, какими десятилетием раньше были Ноам Хомский и Ричард Барнет⁵⁷. В эпоху триумфа американского либерализма организации вроде Комитета по текущей угрозе и Комитета свободного мира не могли больше доказывать существования советской глобальной угрозы или нарушение права евреев и представителей других национальностей на иммиграцию. Эти объединения устарели и позднее были распущены.

В итоге неоконсерваторы и другие бывшие крайние антисоветчики просто перегруппировались и начали новую кампанию против России и других потенциальных вызовов глобальной гегемонии США. Пускай даже некоторые организации, отстаивающие американскую гегемонию, распустили, другие, вроде Центра политики безопасности, возглавляемого Фрэнком Гаффни, который был помощником Ричарда Перла в министерстве обороны, сохранились. Веских доказательств необходимости проводить жесткую политику в отношении России и увеличивать военные расходы США эта организация привести не смогла, но оправдала свое существование тем, что обеспечила поддержку военных планов Джорджа У. Буша в Персидском заливе обеими партиями, призывала Билла Клинтона напасть на Ирак и продвигала планы развертывания ПРО и космического оружия⁵⁸. Центр проморгал возникновение страшнейшей для США угрозы терроризма, но последовательно отстаивал новые меры противодействия предполагаемых угроз со стороны России Кубы, Северной Кореи и Ирака. В июне 2004 года Центр политики безопасности сыграл ведущую роль в возрождении, казалось бы, отжившего свое Комитета по существующей угрозе и с гордостью заявил, что «заимствовал свою модель рыхлой организации» у прежнего Комитета по существующей угрозе. Новый Комитет по существующей угрозе уподобил войну с терроризмом с «холодной войной», снова выступил в поддержку распространения американских ценностей за рубежом и выступил за противодействие новому всемирному злу, а именно «тоталитарной религиозной империи на Среднем Востоке». В Комитет по существующей угрозе, номинально являющийся непартийной организацией, входит несколько «ястребов»-либералов, в том числе Стивен Соларц, Дэйв Маккарди и Джо Либерман⁵⁹.

Война в Ираке и отказ России поддержать эту войну привели к усилению русофобских настроений в американском истеблишменте. Кремль считал, что терроризм как негосударственный феномен можно победить только в результате координации действий государств, а не путем нападений на относительно стабильные государства вроде Ирака. Некоторые американские либералы вместе с консерваторами выразили свое разочарование отсутствием российской поддержки и усиливающейся изоляцией США в «войне с терроризмом»⁶⁰. С точки зрения многих «ястребов», начавшаяся после 11 сентября 2001 года исламофобия — не замена русофобии. «Ястребы» по-прежнему рассматривают Россию как угрозу потому, что Россия не поддерживает американский способ ведения войны с терроризмом и противится гегемонии Америки в мире. Фрэнк Гаффни, Джеймс Вулси и им подобные ставят Россию Путина на одну доску с явлением, которое они называют «исламофашизмом»⁶¹.