Становление американо-российского партнерства в сфере энергетики

Становление американо-российского партнерства в сфере энергетики

Россия приветствовала возможность развития отношений с США. Начиная с интервью, которое Президент Путин дал газете The Wall Street Journal в феврале 2002 года, он позиционировал Россию как надежную альтернативу традиционным источникам энергоносителей на Среднем Востоке. На долю России приходился всего 1 % американского импорта, и Путин прогнозировал значительный рост добычи энергоносителей в России, а также существенное увеличение поставок российских энергоносителей в США. К этому времени Кремль уже отказался подчиниться предъявленному ОПЕК требованию ограничить рост российского экспорта в США (Россия — не член ОПЕК). Снижение цен на российскую нефть (в то время цена российской нефти составляла примерно 18–22$ за баррель, тогда как официальная цель ОПЕК стремилась установить цену на нефть в пределе 22–28$ за баррель⁸) помогло поддержанию низких цен на нефть. Прежнее противодействие Москвы трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан ослабло, поскольку российские энергетические компании начали рассматривать возможности инвестирования в этот проект⁹.

Правительство США, в свою очередь, проявило аналогичный интерес к развитию масштабного партнерства с Россией в сфере энергетики, что должно было укрепить американо-российские связи. В ответ на занятую Россией независимую от ОПЕК позицию по вопросу добычи энергоносителей министр торговли США Дональд Л. Эванс заметил, что российские ресурсы «могут повысить энергетическую безопасность и энергетическую стабильность в мире»¹⁰. Министр энергетики Спенсер Эбрахам также высказывался в поддержку восстановления отношений с Россией и рассматривал эти отношения с точки зрения усиления диверсификации поставок и преодоления зависимости от поставок нефти со Среднего Востока: «Усиление энергетической безопасности посредством большей диверсификации поставок нефти на мировые рынки — вот главные положения провозглашенной президентом Бушем Национальной энергетической политики»¹¹. По некоторым сведениям, визит Эбрахама в Москву в ноябре 2001 года положил конец американо-российскому соперничеству за каспийскую нефть. Вместо попыток изолировать Россию США пригласили российские компании принять участие в строительстве трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан. Примерно в то же время был создан Каспийский трубопроводный консорциум, в который вошли компании Chevron-Texaco, Arco, Mobil, Shell и правительства России и Казахстана. Цель консорциума — транспортировка нефти с казахстанского месторождения (шестого в мире по объему запасов) в российский порт Новороссийск на Черном море¹².

В мае 2002 года президенты США и России подписали совместную декларацию о сотрудничестве в сфере энергетики с намерением, по словам президента Буша, построить «серьезное энергетическое партнерство, «которое объединит Россию и Америку»¹³. Главной задачей консорциума было улучшение транспортировки энергоносителей на мировые рынки. США обязались увеличить инвестиции в развитие российских портов и нефте— и газохранилищ, укрепление экспортного потенциала России и упростить экспортный поток. Представители американской администрации начали побуждать компании вроде Exxon к участию в разработке сибирских месторождений нефти, обещая получение миллиардных доходов в течение следующих трех десятилетий¹⁴. С российской стороны ЮКОС, в то время — вторая по размерам нефтяная компания страны, начала отгрузку нефти в США, и первая прямая поставка была осуществлена в Техас в июле 2002 года¹⁵. В октябре того же года Хьюстонский саммит по вопросам энергетики укрепил планы сотрудничества в сфере энергетики, и российские официальные лица обязались в течение пяти лет экспортировать в США по миллиону баррелей нефти в день. Совокупная дневная потребность США в нефти составляла примерно 20 млн баррелей¹⁶. Около ста лидеров промышленности из двух стран встретились для обсуждения различных мер, способствующих американо-российскому сотрудничеству¹⁷. Хотя поставки нефти из России и не могли полностью заменить поставки нефти со Среднего Востока¹⁸, некоторые эксперты предсказывали рост важности поставок российской нефти в США и дальнейшее развитие американо-российских отношений. Так, влиятельная консалтинговая фирма Petroleum Finance Company считала, что Москва на пути к превращению «в новый Хьюстон — мировую столицу энергетики»¹⁹.

Впрочем, в начале 2003 года американо-российские отношения в сфере энергетики приняли иной оборот. Поток американских инвестиций в энергетический сектор России прекратился, что некоторые наблюдатели объяснили отсутствием «хорошего правового и делового климата», особенно в сфере налогов, связанных с соглашением о разделе продукции²⁰. Более серьезной причиной было то, что Вашингтон прекратил «поставки» политического капитала, достаточного для смягчения возможных деловых рисков, а несовершенства соглашений о разделе продукции были всего лишь одним из аспектов возникающего политического вакуума. Появились и другие ясные признаки того, что идее равноправного партнерства с Россией противятся могущественные группы американского истеблишмента. Эти группы отдавали предпочтение установлению энергетической гегемонии США в Евразии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.