Зубы дракона

Зубы дракона

Многие разумные, образованные люди, стоит заговорить о бюрократии – а наши чиновники растут количественно и, в смысле доходов, качественно, – вдруг превращаются в карасей-идеалистов.

Они полагают, что можно создать такую систему оценки чиновников (например, по скорости обслуживания посетителей) или провести такую реформу (например, разделив министерства на ведомство-заказчик и комитет-исполнитель), что чиновные дядечки и тетечки, умеющие лишь жаловаться на низкий доход и губить любую идею под грудой согласований, превратятся в цыпочек и лялечек, друзей человека. Мухтар, ко мне!

И чем ближе разумный и образованный человек к власти, тем больше он в такой технократический подход верит.

Большинство подобных людей – от Дмитрия Козака до Михаила Дмитриева – воспитывалось в советское время, однако так и не стало ни достаточно советским, чтобы перенести на бюрократию теорию о классовом обществе, – ни антисоветским, чтобы прочесть в самиздате «Новый класс» Милована Джиласа. Югославский коммунист еще в 1957-м написал (за что и получил семь лет тюрьмы) книгу, в которой определил и место бюрократии в обществе (она живет за счет не производства, а перераспределения), и ее внутреннюю структуру (номенклатура есть способ кадрового обновления).

Я знакомством с этой, не бог какой сложности, идеей был потрясен. Оказывается, чиновник – это не формалист-крючкотвор (с чем и во времена СССР власть великодушно разрешала бороться), а представитель класса, стремящегося захватить не ему принадлежащий продукт.

Иначе говоря, чиновничество – это класс, стремящийся уничтожить институт собственности, пожрать чужой труд: бактерия на клубне, лиана на дереве. Если собственность сильна, жизнь с паразитом превращается в симбиоз: бюрократия контролирует вторичное распределение, создавая питательный слой для мелкой социальной флоры (да, пожалуй, и фауны). Стоит институту собственности ослабнуть, – гибнет весь лес.

Взгляните на IPRI, индекс прав собственности 2007 года: Норвегия в нем на первом месте, Великобритания – на шестом, Россия – на шестьдесят третьем (выше Нигерии, ниже Пакистана). Теперь догадайтесь, в какой из стран – шестой или шестьдесят третьей – граждане получают паспорта для выезда за рубеж за три дня и по почте, а в какой – через месяц и после слез в очередях. Из какой страны бизнесмены сбегают – а в какой уверены в юридической защищенности бизнеса.

В России бюрократия всегда была невероятно сильна не в силу размеров территории (или славянской души), а из-за слабости собственности. До революции собственность ограничивалась общиной или монархом. После революции собственность исчезла вообще, и началась чиновничья вакханалия, когда от сохи и станка все разбрелись кто в культ, кто в полит, кто в просвет, – в общем, в учреждения. Худшее время нашей бюрократии – ельцинские реформы, создание класса собственников, массовый исход в честный бизнес. Новый ренессанс – Путин, ограничение распоряжения собственностью, лояльностью режиму, посадка Ходорковского, бегство Гуцериева, навязчивые предложения продать (передать) бизнес «нужным людям», неизменно аффилированным с питерскими чекистами.

И этот наезд, и новейшие поправки в законах, позволяющие под шумок сочинской олимпиады изымать «в интересах государства» землю и жилье, лучше всего показывают, что в России в ближайшее время число чиновников только возрастет. Их аппетиты – тоже.

Чтобы бороться с бюрократией, нужно бороться не с бюрократией.

Нужно защищать права собственности.

Но для этого в стране должны жить собственники, а во главе должен стоять их защитник.

«Деловой Петербург», 2007