Китайский синдром

Китайский синдром

Мне в эфир (я веду передачу на радио) дозвонился замечательный юноша.

Я, говорит, согласен, что Россия державная, то есть Россия с орлами, с Путиным, Михалковым – порождает шовинизм… Пусть даже никто из них лично не… Я, говорит, признаю, что иммигранты работают лучше – у нас в деревне азербайджанцы автосервис открыли и телятник отстроили, а русские пьют и пьют… Но все же боязно. Вот у меня дочка растет. А вдруг она мусульманкой станет? – А мусульмане – они изверги, да? Намаз пять раз в день – это хуже, чем водку с утра? – Да нет, но она же славянка, она не мусульманкой, она православной быть должна!

Какой замечательный мальчик! Нет, господа, все же серпасто-орластая Россия – особая страна.

Вся ее гордость от убежденности, что диктовать волю можно (и нужно) по праву происхождения. Это – печенежская, допетровская Русь. Высунуть нос за море, нагадить и смыться: они ж – кааазлы! А мы – загадочная душа и святой крест.

Вот свежий пример. В Петербурге на месте свалки китайцы напросились строить квартал. В «китайскую деревню» Шанхайская индустриально-инвестиционная компания обещала вложить 1,25 миллиарда долларов, создав миллион квадратных метров квартир, офисов и общественных помещений. Петербуржцы закатили протест и скандал: они не то чтобы хотят свалки, просто китайцев они не хотят еще больше, и плевать им на доводы, что Китайская деревня – она для всех.

И я очень боюсь, что после пенсионных бунтов власть к ним прислушается. Хотя, с моей точки зрения, лучше напустить в Петербург как раз трудолюбивых, не боящихся миграции, умеющих готовить кисло-сладкий соус и рыбу-хризантему китайцев, чем слушать жирномясых, в меховых шапках дядек и теток, которые талдычат одно: «Мы в советские времена – уууу!»

Мне вообще кажется, что рост экономики и, как это сказать? – Великой Русской Идеи долго совмещаться не может. Нельзя ходить по китайским ресторанам и требовать депортации китайцев. Нельзя требовать европейской зарплаты и плевать на европейские законы. Нельзя жить как в Америке и государственно управлять экономикой. Нельзя делать круглые глаза – «ты не представляешь, как в Шанхае круто!» и давать под зад шанхайским компаниям. А поскольку раздвоение личности – верный признак шизофрении, я ни в какое здоровье Великой Руси не верю.

Потому что страна либо опять опустит железный занавес, нагадит под одеялом, потрясет атомной бомбой, устроит международный конфликт, но потом пройдет путь, уже пройденный Германией и Японией, то есть признания вины не руководителей, а нации в целом. Либо развалится (и это более вероятно), на две страны, на консервативную Россию-1 и либеральную Россию-2, после чего Россия-2 участи занавеса, одеяла, бомбы, поражения и покаяния может избежать. В конце концов, мой личный паспорт давно вставлен в обложку с надписью «Россия-Два», где голубое небо и облака, стекая, как краска по стеклу, закрашивают душевную, как трактор, символику империи.

Потому что я не хочу испытывать раздвоения собственной личности, профессионально гордясь и стыдясь того, что я русский. Потому что лично я этим не горжусь и не стыжусь, хотя, например, жалею, что родился не финном. Актер Вилле Хаапасало, тот самый, который особенность национальной охоты и кино двух стран, как-то сказал, что завязал с вегетарианством, когда у него родилась дочь, потому что не хотел лишать ее выбора. Вот и я бы предпочел родиться в маленькой либеральной стране, которая своим детям ничего не диктует.

Хотя потом, конечно, сбежал бы из Финляндии в большую страну с большими страстями. Хоть в Китай.

2005