Хорошая нынешняя молодежь

Хорошая нынешняя молодежь

Да, это уже стало прямо-таки законом для всех времен: старшие непременно ругают «никуда не годную современную молодежь», со временем та стареет и в свою очередь начинает ругать уже новую, «никуда не годную современную молодежь», и непонятно при этом, как же мир не движется вспять, а все-таки куда-то развивается да развивается.

Мысли этой моей беседы вызваны присуждением Нобелевской премии мира организации «Международная амнистия» — Amnesty International. Хотя в ней, конечно, состоит много людей старших поколений, но статистическое большинство конкретных, самых рядовых и беззаветных работников — это молодежь. Вот уж действительно молодежь, никак не укладывающаяся под ярлык «никуда не годная современная». Молодежь Amnesty International — не приятное исключение, однако, а скорее типичный знак того, что происходит сегодня с западной молодежью вообще. Если сравнивать поколение молодежи 60-х годов и нынешнее поколение молодежи лет 70-х, то разница (и притом в пользу последних) сама бросается в глаза.

Поколение 60-х годов отличалось довольно-таки хаотичным бунтом против традиций, обычаев, взглядов, порядков. Были бунты в университетах и школах, бунты на фабриках, уличные столкновения — лихорадочный поиск некоей совсем уж новой программы действия. Молодежная мода, молодежная музыка, молодежный танец, полное отгораживание от старших и отрицание их. Выдумывали собственные стили существования с любой степенью неудобства, лишь бы отличаться от старших. Агрессивные практические действия как-то шли параллельно с попытками бегства от действительности. Хиппи, например. Мистицизм. И тут же маоисты, троцкисты, анархисты, утопические социалисты, последователи учений Будды и Конфуция, неохристианские страстные поклонники Христа. Секты, секты, секты… И наркотики.

Сейчас эти все молодые люди выросли, перевалили за тридцать и… обанкротились. Иного слова я как-то и подобрать не могу. Пошумели, пошумели и… кто махнул рукой и стал жить как все люди, а кто до сих пор цепляется за прежнее, но то, что было так к лицу в семнадцать-двадцать лет, сегодня выглядит смешно и жалко: сорокалетний хиппи, например, с кучей детей, которые чем больше подрастают, тем больше над ним же и смеются.

Новая молодежь, уже хотя бы по извечному стремлению не быть похожей на предшественников, теперь совсем другая и — вот приятный сюрприз! — хорошая в общем и целом, умная, серьезная молодежь. В общем, я говорю. Есть, конечно, тенденции разные, но скорее как спорадические и побочные, для целого не типичные, я же говорю о том, что становится типичным.

Вообще-то не одним только злым словом стоит поминать и бунтарей прошлого десятилетия. Надо отдать должное: и бунт в чем-то был конечно же обоснованным, и он вызвал немало изменений, исправлений или координаций в некоторых областях западного общественного демократического устройства. Часто совершенно конкретно исправлялись условия труда на фабриках и в учреждениях, условия и отношения в учебных заведениях.

Да, собственно говоря, и современное поколение 70-х годов от бунта не отказалось, хотя бы потому, что бунт в той или иной форме органичен для любой молодежи, без него она не была бы молодежью. Все дело в том, однако, в каких формах бунт. Так, современное поколение «бунтует» разумно. Оно не отрицает огульно всего, лишь бы отрицать. Отрицает то, что, пожалуй, действительно стоит отрицать. Вот как Amnesty International: она категорически отрицает преследования за политические убеждения, она взяла под защиту всех политзаключенных во всем мире. Она права!

Далее, у сегодняшней молодежи явно заметно обращение ко многим традиционным ценностям, таким, как дом, семья, школа, церковь, о чем их оголтелые предшественники и слышать не хотели. Но, в конце концов, ведь есть же ценности, которые — действительно ценности. Это сегодняшняя молодежь, оказывается, поняла! Да, молодые по-прежнему (и справедливо) высоко ставят свою собственную независимость — но при этом и слышны их же собственные призывы к дисциплине в школах, к уважению авторитета и опыта родителей. Это уже прямо, знаете, поразительно.

Далее: увлечение наркотиками явно уменьшается. Неразборчивость в сексе, эротическая извращенность считаются уже не выражением протеста и независимости, а всего лишь выражением грязи. Начиная с появления книги, а затем фильма Lоve story среди молодежи снова воцарился культ глубокой, духовной, романтической любви. Идеальная, даже платоническая любовь, вызывавшая недавно такой град насмешек, опять пользуется великим уважением.

И что уж совсем удивительно: несмотря на заметно ухудшившуюся во многих странах Запада экономическую ситуацию, несмотря на определенный хозяйственный кризис и увеличение безработицы (а она касается обычно в первую очередь молодых), нынешнее молодое поколение не выказывает пессимизма, водопады которого прямо изрыгало поколение лет 60-х, хотя ему жилось куда удобнее и лучше.

Анкетные опросы, зондирования прессы показывают, что среди сегодняшней западной молодежи отмечается растущая вера в будущее мира, то же самое — с уважением и любовью к своей стране. Слово «патриотизм», которое совсем недавно под влиянием анархиствующих леваков причислялось к категории постыдных, теперь обретает опять свое былое положительное значение. Молодые не стыдятся говорить, что их интересует работа для своей родины, верность своему народу, привязанность к культурным национальным традициям.

Далее, новые молодые на Западе отличаются довольно-таки завидной силой воли и стойкостью в борьбе с противоречиями; считается достойным не бросаться в истерику или панику при неудачах, а держаться спокойно, брать трудности, если нужно, так сказать, длительной осадой. Это обычно признак духовной зрелости. Если можно так выразиться, современная молодежь раньше, чем прежде, стала приходить к зрелости духовной, гражданской, моральной и даже политической.

А сколько приходится видеть молодых людей, серьезно и глубоко озабоченных проблемами прав человека! Или вот другая область: вопросы загрязнения и уничтожения натуральной среды. Кажется, современная молодежь не в шутку озабочена тем, что будущие поколения будут иметь массу трудностей, может, даже размеров катастрофических, по вине живущих ныне, что человечеству придется дорого платить за близорукость и беззаботность современных людей, и движение молодых в защиту среды разрастается буквально не по дням, а по часам.

Еще, должен сказать, мне нравится в сегодняшней западной молодежи то, что как-то совсем уж затюкали крикуны прошлого десятилетия, — уверенное и горячее стремление к получению серьезного образования, максимума знаний, серьезной профессии. Почти не слышно больше о каких-то беспорядках в университетах, в них опять восстановлен дух уважения к учебе. Библиотеки переполнены. Явно наблюдается крен в выборе объекта учебы — большинство выбирает теперь дисциплины практические. На различных курсах, организующихся соответственно потребностям на рынке труда, обычно заняты все места. Не бросается в глаза пустая расточительность, бездумная трата денег, каковое явление было огульным в прошлом десятилетии. Ну это понятно: лишних денег у родителей стало меньше. Но, кажется, не только в одном этом причина. Это ведь тоже проявление общего более серьезного отношения к жизни.

Западные молодые явно менее циничны, чем их предшественники. Повседневный реализм они пытаются объединять с идеализмом в лучшем смысле этого слова — и вообще с теми моральными критериями, которые выдержали экзамен времени.

Все эти тенденции в целом обнадеживают. Забавно, что они проявились, несмотря на то обстоятельство, что много школьных и университетских кафедр захватили преподаватели, которые как раз десять лет назад сами были юными и повыходили из групп, проповедовавших и моральную анархию, и экстремизм, и маоизм, и все тому подобное. Пожалуй, здесь играет роль принцип отталкивания, стремление к непохожести. Как ни стараются эти горе-преподаватели воспитать себе продолжателей, а молодежь как раз и не хочет на них походить. Приходилось не раз читать панические предсказания, что эта волна анархиствующих преподавателей ведет к катастрофе в области образования на Западе. А оказалось, как все в жизни, сложнее и неожиданнее, и худо вдруг привело к добру.

Конечно, и много всякого недоброго и неприятного есть среди сегодняшней западной молодежи, но я, повторяю, старался выделить главное, типичное, а оно оказывается крепким и многообещающим. И знаете, так хочется верить, что все в мире обернется все-таки к лучшему. Почему не верить? Если сильно верить, то уверенности прибавиться, а это уже лучше.

28 октября 1977 г.