Появление серийного убийцы

Появление серийного убийцы

После неудавшегося ограбления банка в Грюксбу в 1990 году Стюре Бергваль обследовался в Государственной клинике судебной медицины в Худдинге. В социальном исследовании на одиннадцати страницах куратор[22] Анита Стерски кратко пересказала жизнь своего пациента на тот момент: сексуальные посягательства на мальчиков в 60-е годы, последовавшее за тем решение суда, приговорившее его к лечению в закрытой лечебнице, пребывание в Сидшёнской больнице в Сундсвалле, затем выписка с испытательным сроком и учеба в Высшей народной школе в Йоккмокке. «Но затем все пошло наперекосяк, — пишет Стерски. — СБ попал в компанию гомосексуалов, злоупотреблявших наркотиками и алкоголем. Несмотря ни на что, он ощущал некое единение с группой — она давала ему чувство идентичности, пусть и негативной».

Впервые Стюре поместили в Сэтерскую больницу в январе 1973 года. Он был выписан с испытательным сроком, начал учиться в Упсале и вел себя образцово до марта 1974-го, когда напал с ножом на мужчину-гомосексуала и чуть не зарезал его до смерти. В протоколе социального исследования перечислены другие случаи помещения на принудительное лечение, выписки с испытательным сроком, а также описаны ситуации «стремления к смерти» и попытки самоубийства. В 1977 году состоялась окончательная выписка из Сэтерской больницы. Анита Стерски писала о влечении Стюре Бергваля к мальчикам и о том, что он «понял, что реализовывать свои инстинкты недозволительно». «Одной из важнейших причин, позволяющих СБ контролировать свои желания, является то, что он полностью отказался от наркотиков и алкоголя».

Далее следовало описание нескольких лет его жизни в Грюксбу: киоск, общение с Патриком, пенсия, которую ему перестали платить, разорение, экономические проблемы, работа ведущим лотереи и наконец неудавшееся ограбление «Гутабанка».

В своем экспертном заключении Стерски пишет: «Во время наших бесед СБ часто пребывал в сильном напряжении, нервничал и иногда разражался рыданиями, которые, впрочем, быстро проходили. При разговоре на особенно щекотливые темы у СБ начинались истерические припадки, во время которых он жевал, тянул и рвал свою бороду, закрывал глаза и трясся в судорогах или в течение нескольких минут сидел неподвижно с закрытыми глазами, так что с ним не удавалось войти в контакт. […] По моему мнению, СБ страдает серьезными психическими расстройствами и нуждается в лечении в закрытой психиатрической клинике. Такого рода лечение должно быть предоставлено ему в больнице для пациентов, требующих особого ухода, по причине его опасности».

Мне Стюре рассказал о том почти бездонном отчаянии, которое он испытывал в тот период:

— В Грюксбу мне жилось замечательно. Много друзей, работа ведущим лотереи в Фалуне. Я пользовался большой популярностью у пожилых тетенек. Многие специально приходили в те дни, когда я работал. Я выкрикивал результаты, продавал жетоны, заботился о тетеньках, приносил им кофе, перешучивался с ними. Благодаря мне им было там хорошо и уютно. Мне самому это нравилось, работа подходила идеально. Попав в тюрьму за ограбление банка, я сжег за собой корабли. В один день я потерял все — родных, друзей, работу… Я и раньше совершал серьезные проступки, но это было давно, в молодости, в шестидесятые-семидесятые годы. После ограбления я даже не представлял себе, как смогу смотреть в глаза братьям и сестрам. Я остался совсем один, мне не к чему было возвращаться. У меня не осталось ничего.

Время, проведенное в Худдинге, дало Бергвалю, по его словам, две вещи.

— В судебно-психиатрической клинике в Худдинге я узнал, что даже самый ужасный серийный убийца, такой как Юха Вальяккала, может вызывать восхищение у некоторых сотрудников. Его поместили в особый изолятор, где за ним круглосуточно присматривали. Юха и его преступления вызывали смешанное чувство ужаса и восторга.

Юха Вальяккала вместе со своей финской девушкой Маритой вырезали целую семью в Омселе в провинции Вестерботтен в 1988 году. После того как их обоих задержали в Дании, Юха был направлен на обследование в клинику судебной психиатрии в Худдинге. Хотя прошло немало времени с тех пор, как он покинул клинику, его присутствие в отделении очень ощущалось.

— Некоторые сотрудники постоянно обсуждали со мной Юху и его убийства — я стал для них единственной отдушиной в их потребности поговорить о нем, — рассказывает Стюре. — Я заметил, что даже самый отвратительный преступник может вызывать восхищение и поклонение.

Это было первое. Второе, как поясняет Стюре, — Анита Стерски рассказала ему о «потрясающей форме психодинамической терапии», которую практикуют в Сэтерской больнице. С этим видом лечения он связывал большие ожидания.

Темно-синий «Вольво» миновал гольф-клуб города Сэтер, на небольшой скорости свернул на Йонсхуттевеген и двинулся вдоль зеленого берега озера Юстерн. Пассажир, сидевший на заднем сиденье, понятия не имел, что достигнет международной известности и по количеству убийств переплюнет таких корифеев, как Джек Потрошитель, Тед Банди[23] и Джон Уэйн Гейси.[24]

Однако дело происходило ранней весной 1991 года, кучи веток, собранные для костра вальпургиевой ночи,[25] еще не сгорели в огне, и Томаса Квика по-прежнему звали Стюре Бергваль. Он еще не подозревал о том, что его история будет в течение десятилетий волновать и занимать психологов, врачей, ученых, журналистов и немалую часть шведского правоохранительного аппарата. В тот момент он даже не мог представить, что знаменитые исследователи с международным именем станут называть его случай уникальным, не имеющим аналогов в мире, и отслеживать его необычную судьбу.

Когда Стюре Бергваль поступил в Сэтерскую больницу, само понятие «серийный убийца» еще было относительно новым для массового шведского сознания. Несколько громких случаев в США заставили федеральную американскую полицию (ФБР) ввести в оборот этот термин и выработать новые методы, в том числе составление психологического портрета преступника, с целью выследить трудноуловимых убийц. Феномен стал предметом обширных исследований среди американских криминологов и бихевиористов[26] во второй половине 80-х, а через несколько лет тема стала активно эксплуатироваться писателями и кинорежиссерами.

Той весной на сцену уверенной походкой вышел новый антигерой популярной культуры, представленный Ганнибалом Лектером в экранизации романа Томаса Харриса «Молчание ягнят». Блестящий серийный убийца помогает в фильме следователям полиции, подбрасывая им инфернально запутанные ниточки, ведущие к убийце по прозвищу Буффало Билл, имеющему привычку сдирать кожу со своих жертв с целью сшить из них себе костюм. Доктор Лектер дает умные и психологически верные зацепки в виде анаграмм и личных вопросов агенту ФБР Клариссе Старлинг, часто снабжая их учеными комментариями и цитатами римского императора Марка Аврелия. Однако намеки сверхинтеллигентного каннибала столь изысканны и загадочны, что их слишком трудно истолковать.

Стюре не мог пойти в кино, однако он взял этот фильм напрокат на видеокассете и вместе со всей остальной Швецией подробно изучил, кто такой серийный убийца и как проходит охота на него.

Одновременно вышел бестселлер «Американский психопат»,[27] в котором садист, миллионер и серийный убийца Патрик Бейтман ищет развлечений и спасения от жизненной скуки, изощренно и равнодушно пытая своих жертв дрелью и другими электроинструментами. Библиотека Сэтерской больницы обзавелась этой книгой, которую Стюре тут же взял и прочел.

— Главный герой романа Патрик Бейтман невероятно умен — мне кажется, это было для меня важнее всего. Я увидел, что можно быть очень умным — и при этом стать серийным убийцей. «Молчание ягнят» и «Американский психопат» приобрели определенный статус — о них писали в разделе «Культура» изданий «Дагенс Нюхетер» и «Экспрессен». Таким образом, и я заинтересовался серийными убийцами, — вспоминал Стюре.

Для Стюре Бергваля самоопределение в качестве интеллектуала оказалось исключительно важным, и он отметил, что его врачи и психологи заинтересовались новым феноменом. И с почти невероятным совпадением во времени успешные творения популярной культуры вскоре продублировались реальными событиями.

Теплым июльским вечером 1991 года два офицера полиции не спеша объезжали известный своей преступностью район Милуоки в штате Висконсин, когда молодой чернокожий мужчина выбежал им навстречу в наручниках на запястьях.

Человека звали Трейси Эдвардс, и он возбужденно рассказал о «странном типе», который надел на него наручники, прежде чем ему удалось сбежать из квартиры.

На звонок полицейских в дверь квартиры 213 немедленно открыл ее владелец Джеффри Дамер, красивый и ухоженный молодой человек тридцати одного года от роду, не выказавший никаких признаков беспокойства. Он с улыбкой изъявил готовность принести из спальни ключи от наручников своего друга. Полицейские увидели в Дамере человека, вызывающего доверие, к тому же его квартира выглядела необычно для этого района опрятной и хорошо обставленной. Однако что-то заставило одного из полицейских настоять на своем желании лично осмотреть спальню, где находился ключ.

В спальне полицейский обнаружил резервуар с тремястами литрами кислоты, в который были положены для растворения три трупа. Его коллега открыл холодильник и увидел четыре человеческих головы, поставленные в ряд на стеклянной полке. Еды в холодильнике не было, только части человеческих тел. Еще семь черепов хранились в шкафу, а в рыболовном садке Дамер выставил пенис одной из жертв.

Этот приятный молодой мужчина респектабельной наружности одурманивал своих жертв наркотиками, затем буравил в их черепах отверстия и заливал туда различные химические жидкости. Покончив с этим, он насиловал их, расчленял и под конец поедал некоторые части тела.

Чем можно объяснить подобное поведение? И как назвать человека, виновного в таких злодеяниях? Газеты изо всех сил старались найти подходящее название. «Сатана», «каннибал из Милуоки» и «живое чудовище» — вот лишь некоторые прозвища, которыми награждали Джеффри Дамера, однако силы слов не хватало, чтобы его описать.

Но какие бы чудовищные подробности ни выяснялись по поводу Джеффри Дамера, вскоре СМИ рапортовали о серийном убийце, который оказался куда ужаснее, — «дьявол из России», виновный как минимум в пятидесяти трех убийствах.

И вновь человек, оказавшийся самим воплощением зла, внешне выглядел безобидным и дружелюбным. Пятидесятипятилетнего Андрея Чикатило описывали как скромного школьного учителя, жившего с женой и двумя детьми в городе Новочеркасске на юге России. За двадцать семь лет совместной жизни его жена ни разу не заподозрила, что муж скрывает от нее какие-то ужасные тайны.

Серийным убийцей мог оказаться любой — ты, я, сосед или твой возлюбленный.

В течение двенадцати лет погони за русским серийным убийцей российская полиция[28] арестовала несколько других человек. Одного из этих несправедливо подозреваемых убедили признаться и к тому же успели расстрелять за убийство, которое потом оказалось одним из убийств Чикатило. Второй подозреваемый покончил с собой в тюрьме до суда.

В первую осень пребывания Стюре Бергваля в Сэтере неизвестный преступник начал отстреливать незнакомых ему людей из снайперской винтовки в Стокгольме и его окрестностях. До того, как раздавался выстрел, на жертве успевали заметить крошечное красное пятнышко, что заставило вечернюю прессу окрестить преступника «лазерным человеком».

8 ноября «лазерный человек» выстрелил в свою пятую жертву — единственную, которая скончалась. Национальное управление полиции ощущало на себе всю тяжесть понимания того, что «лазерный человек» будет продолжать убивать иммигрантов, пока его не задержат. Ситуация усугублялась тем, что полиция понятия не имела, где или по крайней мере в каких кругах такого злоумышленника искать.

Образ действий «лазерного человека» соответствовал многим клише, характеризующим серийных убийц. Он выбирал свои жертвы по принципу неевропейского происхождения; он оперировал в ограниченной географической местности; он не имел никаких связей со своими десятью жертвами; он был дисциплинирован и не оставлял следов. Однако «лазерному человеку» обычно не удавалось достичь своей цели, а именно убить — из всех его жертв только пятая умерла от полученных ран. Считается, что это объяснялось счастливой случайностью — убийца неправильно смонтировал глушитель на своем оружии.

Испытывая фрустрацию по поводу того, что первые четыре жертвы выжили, «лазерный человек» отказался от своих прежних привычек. К пятой жертве он подкрался сзади, приставил дуло к затылку тридцатичетырехлетнего мужчины и нажал на спусковой крючок. В такой ситуации даже неправильно смонтированный глушитель не мог спасти погибшему жизнь.

В Сэтерской больнице Стюре Бергваля поместили в психиатрическое отделение среди пациентов, совершивших тяжкие насильственные преступления. Их статус определялся тем, насколько интересными были их жизнь и преступления. На фоне этих личностей Стюре выглядел бледно.