День второй июнь 1945 года

Потом все пошло полегче.

В полевом госпитале вытащили осколки, очистили раны и перевязали сломанную руку. Только лицо выглядело ужасно – все обожженное, одна сплошная рана. Анка приходила каждый день его проведать.

Врач сказал: «Это выглядит хуже, чем есть на самом деле. Глаз не задет, отек спадет и кожа заживет. Не будет такой, как прежде, останутся шрамы, но главное – голова на плечах».

«Анке это не мешает, да, Анка?» – добавил он с улыбкой, глядя исподлобья на девушку, которая покраснела и низко склонила голову.

Весна ещё только выводила дни на построение, когда комиссар полка, задержавшегося в селе, расписал их. Из больницы переселился прямо в дом к Анке.

…

Раны медленно зарастали. Рука все еще была на перевязи.

Видел себя, качающимся на верхушках яблонь, а потом – шедшего в поля, чтобы заглянуть к Анке: работала там с другими женщинами из бригады. По дороге тянулась колонна военных грузовиков. Сошел на обочину.

«Гриша! Григорий Станиславович! Ты ли это?»

Весь заледенел.

«Это я, Лёва!» – и человек, покрытый пылью, выпрыгнул из грузовика.

«Ты жив, дружище, жив! А мы думали – погиб!»

Грузовик остановился, подошли и другие солдаты. Лёва возбуждённо рассказывал, как вот тут, сейчас, нашел своего боевого товарища. Как в прошлом октябре они вместе с ним, с маршалом Ждановым освободили Белград. Как Гриша пропал где-то на Сремском фронте, и как все думали, что он мертв.

«А он жив, жив! Вот, и раны почти зажили, – заглядывал ему в обожженное лицо. – Теперь можешь с нами, место есть! Сначала – в Москву, а потом домой. Домой!»

Гриша стоял и молчал.

«Едем, дружище? Давай, забирайся. Заглянем в больницу, скажешь, что уезжаешь».

Солдаты из грузовика провожали взглядом удалявшуюся колонну.

«Нет, я не поеду. Остаюсь тут».

«Как, Гриша? Почему? А Галина, твоя жена? Что мы ей скажем?»

«Скажите, что я погиб. Что меня нет».

Лёва, не понимая, смотрел озадаченно.

«Оставь его, Лёва, поехали. Дезертир он!» – сказал один из солдат и сплюнул сквозь зубы.

Бойцы поднялись, грузовик резко дернул с места, подняв пыль, которая только было улеглась…