День четвертый пятидесятые

Первой родилась Вера.

Потом – Надежда.

И Люба.

Анка порой расстраивалась, что нет сына. Но Гриша любил своих дочерей.

Он сидел на стуле во дворе, а они бегали по кругу вокруг него. Изображал, что не может схватить их, что они слишком быстры. А когда удавалось, двор оглашался визжанием и криком.

«Самолет, самолет!» – кричали они.

Меньшая, Люба, в резиновых сапожках, обутых наоборот, левый на правую, ласково просилась на ручки:

«Папа, папа, малётик»!

«Давай!» – И он поднимал ее высоко над головой. И она с распростертыми руками, с серьезным выражением, летала самолетиком под цветущими ветками яблонь.

Анка стояла у дверей дома, отирала полотенцем мокрые руки, с улыбкой наблюдала за ними.

«Да, знает Гриша – жену можно успокоить или розгами, или родами», – говорил сосед, опершись на забор.

«Или забвением», – подумал Гриша.

Позвали его работать в Белград. В хороших механиках тогда очень нуждались. Согласился. Люди на заводе полюбили его. Называли Рус, Гриша-Рус.

Анка окончила медицинскую школу, устроилась на работу и она.

Жизнь шла тихо, девочки росли.

Только иногда, особенно осенью, Анка замечала, как он задумчиво вслушивается в ветер с Востока…