Я такой, какой я есть…

80 лет Раймонду Паулсу – тот случай, когда наконец-то надо сказать правду. Сразу, навсегда, без оглядки. Итак: я люблю вас, маэстро! Ну вот, наконец-то признался… А анализируя это свое заявление (дескать, за что именно люблю), у меня, как у любого обычного влюбленного человека, только один аргумент: «Да за все!»

За феноменальное трудолюбие (впрочем, факт известный). Но это правда: каждую неделю делаю «Афишу» – обязательно где-то выступает Паулс, хотя возраст у него действительно солидный. Был случай, когда пальцы маэстро от работы чуть ли не кровоточили, ему наложили аккуратно пластыри, так и играл. За день до юбилея опять те же проблемы… Но встретив на генеральной репетиции коллегу-пианиста Раффи Хараджаняна, воскликнул с неизменным юмором: «Да здравствует дружба народов!»

За доступность. Бывают случаи, звонишь какому-нибудь малоизвестному депутатику, а он важно говорит: «Я занят, позвоните завтра!» В то время как Раймонд Волдемарович, (теперь уже экс-депутат, но еще все-таки и экс-министр культуры, да просто классик) всегда открыт, всегда ответит и, если надо, встретится.

За перфекционизм, если угодно. Вы когда-нибудь видели ежедневник Паулса? Мне довелось его увидеть во время одного интервью в Радиофоне (так он по старинке по-прежнему именует здание Латвийского радио на Домской площади). Там все расписано – четко, аккуратно, все разложено по полочкам.

За почти детское отчаяние, когда несколько лет назад, во время юбилейного концерта именитой латвийской певицы, вдруг вырубился звук и концерт чуть не пошел под откос. Маэстро на два дня отключил мобильный (уникальный случай), а потом переживал, ну как такое могло случиться? Хотя, как раз во время его выступления, в том концерте все прошло отлично – казус случился позднее, когда он уже был за кулисами.

За любовь к молодым талантам. Скольким исполнителям он проложил «светлый путь» в искусство, трудно перечесть.

За упорство, с которым он пробивал (и пробил!) реконструкцию Национальной оперы, других культурных объектов. И с которым теперь постоянно напоминает о необходимости строительства современного концертного зала в Риге.

За стильность, в конце концов! Ладно уж эти привычные галстук-бабочка и смокинг во время концертов. Разве можно забыть его знаменитые подтяжки на брюках, в которых он зачастую ходит во время летних концертов где-нибудь в провинции (или в Юрмале, в перерывах «Новой волны»)? Еще бывает и соломенная шляпа, чтобы не перегреться на солнце.

Разумеется, за святую к музыке любовь (тут без комментариев).

За верность дружеским отношениям. И тут нельзя не вспомнить знаменитый концерт Паулса в Кремле несколько лет назад, когда его прежние песни исполняли

Вайкуле, Леонтьев, Пугачева и молодые исполнители. А вот песню «Старые друзья» на стихи Роберта Рождественского не дал тогда исполнять никому: на большом экране пошла знаменитая запись в исполнении Андрея Миронова. А поэта Илью Резника в частных разговорах со мной несколько раз называл просто Илюшей.

И это все «мелочь». Потому что, если что и ставить на призовое место в этом импровизированном «топе», так это всепобеждающее и термоядерное чувство юмора.

15 лет назад, когда маэстро исполнялось 65 лет, я встретил его на улице. Тогда Раймонд Волдемарович мне и сказал классическое, задумчиво так: «Да, 65 лет такой возраст, когда дни рождения надо отмечать уже ежегодно…»

А когда, позднее, у классика случились неполадки с сердцем и он только-только выписался из больницы, я, взволнованный, позвонил ему домой: «Раймонд Волдемарович, у вас три минуты сейчас есть?» И маэстро изрек с непередаваемой интонацией: «Да уж, три минуты у меня еще есть…»

Несколько лет назад – встреча, с утра, в Кукольном театре. Пресс-конференция по поводу музыки к спектаклю «Иди к парням!» После пресс-конференции поманил меня пальцем. Я подошел. Маэстро прямо в глаза спросил: «Ну что, все пьешь?» Я виновато: «Ну, раз в неделю бывает, молодой еще…» А он вдруг ошарашил: «И я выпил. Сегодня. С утра». А после легкой паузы: «Две таблетки!»

Не сочтите за пафос, люблю маэстро за его патриотизм. Уж кто-кто, а уж он-то тысячу раз мог покинуть родину (вспомните случаи с Муслимом Магомаевым и Арно Бабаджаняном). Но он – с нами. И нет, пожалуй, ни одного более-менее известного латвийского городка, о котором маэстро не написал песню.

Сколько «шишек» он получил от местной латышской прессы за свое участие в «Новой волне»! Но, почему-то, мало кто ценит тот факт, что если бы не Паулс, то стопроцентно не было бы никакого конкурса в Юрмале и пляжи у нас были бы пустынные, и дома стояли бы заколоченные, как это и было всего 10–15 лет назад.

Фото: Владимир Старков

И вот тут, пожалуй, надо упомянуть главное. Выдающийся композитор и просто замечательный человек вызывает во мне, прежде всего, чувство… домашнего уюта, если угодно. Образно говоря, есть у нас у всех дом – Латвия. Главная в нем комната – Рига. И вот когда видишь, как не спеша идет куда-то по делам маэстро по Старой Риге, то тут, как писал Борис Пастернак: «кончается искусство и дышат почва и судьба». Тут появляется ощущение, опять же, не сочтите за пафос, тихой радости и счастья. Дорогие соотечественники! Вдумайтесь в это проникновенно и оцените: Паулс – с нами! Дорожите этим!

Маэстро, я помню, однажды Вы играли для королевы, после чего появился о вас заголовок в одной газете: «Он играл всем королям!»

Вот-вот… А я не всем королям играл, а всего лишь двум-трем…

…Всего лишь!

Лет 15 назад Маэстро отправился на вручение премии «Спидола» в Вентспилс. Во время официальной части он демонстративно скучал. Но, по завершении официоза, мэр Вентспилса г-н Лембергс пригласил всех перекусить. И Маэстро оживился: «от это правильно!» Вскочив с места первым, он опять же первым добежал до дверей ресторана, встал в позе швейцара: «Я впускаю только десять человек! Остальные пусть платят деньги!» Мимо Паулса прошел президент Улманис, министр культуры, прочие VIPы… Потом, дожевывая кусочек вкусного шашлыка, Маэстро мудро и чуть грустно произнес: «Еда – это прекрасно. А вы говорите – любовь, любовь…»

Раймонд Волдемарович, всем известно, что Вы любите супругу Лану, музыку, Ригу. А еще вы любите пошутить. Можете припомнить – а как над Вами в последний раз подшутили?

Пожалуйста! Один знакомый бизнесмен незадолго до моего нынешнего юбилея, шепнул в кулуарах: «Будь готов, Раймонд, я подарю тебе «Мерседес»! Приготовился, стал ждать. В конце концов, после юбилейного концерта он подарил мне… авторучку, на которой было написано «Мерседес». Я ему сказал: «Спасибо большое!» Ну что я мог еще сказать ему?

А как обычно шутите Вы?

Сами понимаете: я был общественный человек и мне необходимо было сохранять серьезное выражение лица. Так что шутить в присутствии представителя прессы не рисковал. Теперь – могу!

Я тогда был просто советником президента Улманиса по культуре и припоминаю, должен был созвониться по важному вопросу с директором одного нашего музея. Позвонил, и, стараясь говорить по-русски без акцента, говорю: «Здравствуйте, здесь вас из петербуржского «Эрмитажа» беспокоят…» Директор ответила: «О, здравствуйте!» И тогда я продолжил: «Знаете, а у нас к вам есть претензия. Отчего в вашем музее нет портрета Раймонда Паулса? Мы в России возмущены этим!» В трубке повисла пауза. Тут уж я не выдержал, засмеялся, а директор музея меня нежно обозвала самыми последними словами.

Я вообще считаю, что мы отвыкли по-доброму смеяться. Мы или издеваемся, или хотим «шуткой» кого-то обидеть. Почти нет доброжелательного юмора. Это, конечно, говорит об уровне нашей культуры вообще.

А Вы любите свой возраст?

Ну что тут любить? Помню, к моему 60-летнему юбилею, фирма звукозаписи «Микрофонс» выпустила мой двойной альбом, в котором было 44 лучших моих песни. Прекрасный подарок! Но, когда увидел на диске надпись: «Паулсу – 60!», огорчился… Уже тогда даже то число мне не льстило и не радовало сердце. Возраст берет свое…

Время от времени я вижу себя на экране, каким был десять, двадцать лет назад. Плакать хочется, когда вижу, как я был молод! Но, наверное, эти перемены следует воспринимать с улыбкой. Я становлюсь более успокоенным… Вот внучки недавно гостили у нас с Ланой. Так я чувствовал себя классическим дедушкой!

Зато у меня, все-таки, еще достаточно сил, чтобы заниматься любимым делом. Вот недавно репетировал с вокальным коллективом «Кукушечка». Во время антрактов дети, даже трехлетние малыши, меня обступили со всех сторон. И я опять чувствовал себя дедушкой. Но потом, когда увидел, как они выступают на сцене, я получил колоссальный допинг! Вот в такие моменты как раз и забываешь о возрасте.

Любите ли Вы деньги?

Все-таки я – артист, а артисту деньги всегда нужны. Я не верю тому артисту, который говорит: «Ах, деньги меня не интересуют!» Я за то, чтобы тот, кто хорошо играет, поет или танцует, получал хорошие деньги, а не ту зарплату, что, например, в нашей Опере. Хотя, сейчас у некоторых артистов такой лозунг: «А мы вам играем так, как нам платят». Но я придумал немного хитрое продолжение: …но вам-то и платят так, как вы играете!» Правильно? Вот и получился замкнутый круг. Так что, если вы слышите, как кто-то говорит, что играет так, как платят – пусть он уходит на другую работу. Немедленно.

Нравится ли Вам быть «символом»?

Я к этому отношусь, как к обязанности. В свое время нас было несколько таких латвийцев во всем Советском Союзе: Хельмут Балдерис – в хоккее, Вия Артмане – в театре, я – в музыке. А еще были «Рижский бальзам», «электрички» и вагоны от «РВЗ», телефоны и радио от «ВЭФ». Вот и все. Паулс и бальзам… Приятно, так сказать. Если кому-то нравится относиться к нам, как к легендам, я не против.

А любите ли Вы врагов?

О, у меня их полно. Кое-кому мешаю. Многим, возможно, не нравится мой вольготный стиль. Вот, например, я часто критиковал оперный фестиваль в Сигулде: у них каждый год одни и те же солисты, никаких, практически, новых идей и подвижек. И сразу организатор фестиваля решил, что я – его кровный враг. Такие интриги начались!

Хотя, в принципе, что такое враг? Это ведь тот человек, которого надо сразу отстреливать? Таких, чтобы отстреливать, у меня, к счастью, нет. У меня враги или «полные дураки», или же «чересчур умные», которые понимают, что Паулса не следует критиковать.

Я до сих пор считаю, что Гунар Калныньш (тот самый, который пел некогда в «Кукушечке» ту самую «Бабушку рядышком с дедушкой») не менее талантлив, чем Ренарс Кауперс и его «Прата ветра». Просто у Кауперса замечательный мендежер. Я надеюсь, после этих моих слов молодежь Латвии, любящая Ренарса, не посчитает меня их врагом.

А Вы сами любите, когда Вас критикуют?

Честно скажу: достаточно болезненно отношусь к этому. Кому приятно читать в прессе гадости о себе? Но я очень быстро отхожу. И, пока какой-то там представитель соединенной «стаи товарищей», катит на меня бочку, я, например, записываю компакт-диск, провожу целый ряд больших концертов… Вот так и надо отвечать врагам, а не мстить им.

Понятно, что Вы любите Ригу за то, что это Ваш родной город. А за что еще Вы ее любите?

Фото: Владимир Старков

За то, что это фантастически красивый город. Я всегда был патриотом, им и останусь. У меня была и есть возможность жить в любом, самом лучшем городе на территории экс-СССР. Но я до конца буду рижанином. Другое дело, что город в некоторых местах запущенный (хотя центр уже более-менее благоустроен).

Латвия – наш дом. А уж я-то знаю, что значит приводить в порядок свой дом. Артист ведь тоже должен быть хорошим хозяином. Когда ходишь по родному городу и видишь кучу мусора, появляется желание привести все в порядок. Именно поэтому я, будучи министром культуры, предлагал срочно реконструировать Оперу, затем создал с друзьями «Вернисаж»… Посмотрите, как Верманский парк теперь благоустроен! Знаете, в любви тоже ведь должен быть порядок.

Фото: Владимир Старков

Я не буду спрашивать, за что Вы полюбили Лану. Спрошу: при каких обстоятельствах Вы ее полюбили?

Не помню… Честное слово! Видимо, это знание уже не от меня зависит. Я только знаю, что она меня как-то высмотрела на том концерте в Одессе… Она пришла, села где-то в последних рядах. Для нее я был какой-то черной точкой на эстраде, которую она все-таки разглядела. Еще знаю, что если бы не любовь Ланы, из меня бы ни-че-го не получилось. Вот она, в недавнем интервью для НТВ, воскликнула на весь бывший Советский Союз: «Паулс – моя жертва!» Да, я жертва ее любви. И не скажу, что мне это не в радость.

Любовь – всегда загадка. Вы считаете себя загадочным?

Нет, ну что мне скрывать? Мне все время везло – и как музыканту, и как общественному деятелю, и как семейному человеку.

Я не люблю заграничные поездки, но, помню, как во время одного зарубежного визита с Гунтисом Улманисом, пришли какие-то американские журналисты. Они снимали, о чем-то болтали-болтали – ничего они о Латвии не знают, ничего их, по большому счету, не интересует. А у меня под рукой был рояль. И я им говорю: «Сейчас, господа американцы, я сыграю вашего Гершвина!» И сыграл. Все – эти американцы были моими людьми! Они начали аплодировать… Они представить не могли, что я знаю американскую музыку.

Так что же мне скрывать? Я такой, какой я есть.

Андрей Шаврей