Земля, еда и выживание

Земля, еда и выживание

Довелось нам как-то езживать по одному из черноморских районов Краснодарского края. Вот, говорят нам, здесь были виноградники. Семнадцать тысяч гектаров было. Теперь едва девять тысяч.

Все помнят безумную эпопею «борьбы с алкоголизмом». Это, наверное, единственный случай в истории человечества, когда государство на своей территории тотально уничтожало высокодоходную, дающую ликвидный товар, легальную сельскохозяйственную культуру, виноград. Причём вожди исходили из какой-то странной идеи: дескать, нечего будет пить, и не будут пить. Так дети в яслях закрывают глаза ладошками и думают, что их теперь не видно.

Горбачев с Лигачевым, раз они такие умные, могли бы переориентировать виноградарство на экспорт. Пусть бы спивались от тяжёлой жизни проклятые капиталисты, а мы получали бы за это их денежки. Так нет, уничтожили целую отрасль на корню. Как ни смеялись над Хрущёвым с его кукурузой, но он всё-таки велел сеять, а не сносить.

Хрущёв был из крестьян; и Горбачев тоже в детстве комбайн вживую видел. А каких вывертов можно ожидать теперь, когда страной руководят то бухгалтеры, то разведчики?

Для оценки умственного и нравственного уровня нынешних вождей характерен пример с Касьяновым, который ездил с инспекцией сельского хозяйства в Белгородскую область и заявил, что уже через год-два Россия сможет восстановить свои позиции в мировом экспорте зерна. Трудно найти выступление, равное по идиотизму. Мало того, что у нас себестоимость хлеба очень высока, и торговать мы можем только себе в убыток, или крестьянину в разорение, у нас к тому же не хватает зерна для внутреннего потребления. И поведение экспортёров после рекордного урожая-2002 нас очень печалит.

В России рынок продовольственных товаров на 45% формируется за счёт зерновых продуктов. В рационе, по крайней мере, ста миллионов россиян продукты из зерна дают около 75% калорийности, до 80% всех потребляемых белков и 70% углеводов. У сельскохозяйственных животных и птицы зернофураж составляет 85% рациона. Россия никогда не обеспечивала себя зерном по требуемым нормам, даже в 1910—1913 годах, когда в среднем в год собиралось 80 млн. тонн, в том числе 20 млн. тонн товарного зерна, и при меньшей, чем сейчас, численности населения. Да, на мировом хлебном рынке мы занимали тогда первое место – 30,4% мирового экспорта хлеба. Но продавали не от избытка, а от бедности, – при отсутствии рынка нефти больше нечего было вывозить, а более 85% населения ело не пшеничный, а ржаной хлеб, да и тот в половину медицинской нормы.

От бедности, и еще по политическим мотивам мы поставляли 21,3% мирового экспорта хлеба в 1938 году (а мужики носили одежду в среднем 44-го размера), 18,5% в 1950, 7,1% в 1956. В 1999 году наш экспорт составлял доли процента; почти все зерно ушло в страны бывшего СССР и Монголию. В 2000 году ситуация практически не изменилась.

В упадочном 1998 году собрали 47,7 млн. тонн, в 1999-м – несколько больше, в 2000-м – 67 млн. тонн зерна. В 2001 году урожай составил более 80 млн. тонн (хотя при наших общих потребностях необходимо собирать стабильно минимум 90—95 млн. тонн), и власти взвыли: куда девать зерно. А печь «социальный» хлеб для бедных и кормить армию уже не надо? А запасы на будущее?

Известна пропорция: на получение 1 кг мяса надо потратить 4 кг зерна. В конце советского периода нашей истории установили норму потребления мяса в 50 кг на душу в год, что, если разделить на 365 дней в году, составляет 140 граммов в день. Почти «лагерная» норма, если учесть кости. Урожая 2001 года, восьмидесяти млн. тонн, едва хватило, чтоб хотя бы вернуться к советскому уровню потребления. А если бы Касьянов желал перейти к уровню потребления западного мира, то знал бы, что международная норма потребления зерна (включая идущее на производство мяса) 1 тонна на человека в год, и при нашей численности нужны 150 млн. тонн.

Чтобы нормально жить, россияне должны есть хлеб из муки с содержанием клейковины не менее 25%; а сейчас этот показатель на уровне 18—23%. Причина в том, что производство сильной и ценной пшеницы с 1990 года сократилось в 10 раз, и государство вынуждено фактически фуражную пшеницу причислять к пищевой. Содержание белка в ней в 1,5 раза меньше, чем в западноевропейской. А правительство мечтает о доходах от продажи зерна!..

Кстати, в мире нет продовольственного изобилия. Вот какова ситуация по хлебу. В экспорте доминируют США – более 50% продовольственного и кормового зерна. Канада 12—15%; Австралия 5-6%. Понемногу поставляют Аргентина, Франция, Англия и Италия. Остальной мир импортирует. Причём спрос всегда намного больше, чем могут предложить страны-экспортеры, и проблема зернового дефицита с каждым годом усугубляется.

По данным А.И. Неклесса (МЭиМО №3/99 г.), «… в настоящее время примерно 1,3 млрд. человек живет в условиях абсолютной нищеты». И это притом, что «86% объема потребления приходится на 20% населения, на остальные же 80% – оставшиеся 14%». По данным Продовольственной комиссии ООН и Римской встречи 173-х государств, в настоящее время в мире примерно 64 страны не в состоянии обеспечить свое население продовольствием.

Пожив при капитализме, любой наш «дядя Вася» мог бы (при желании) понять, наконец, механизм витринного изобилия. Оно обеспечивается нищетой части населения и достаточно высокими ценами. Здесь уместно вспомнить истеричные призывы Гайдара не выплачивать заработную плату рабочим, иначе они «сметут прилавки», и подобные же заявления Касьянова весной 2003 года. Такой механизм экономики присущ всем странам без исключения, различны лишь диспропорции в каждой из них.

Накануне 2000 года цена пшеницы на российском рынке была 1725 руб. (63,9 долл.) за тонну. То есть столько мог получить производитель зерна. Далее зерно надо размолоть и отправить в пекарню. Таким образом, цена хлеба должна быть выше цены зерна, из которого он сделан, всего в 2-2,5 раза. А это значит, что батон белого хлеба весом 380 г. должен был стоить всего 1,3 рубля. Плюс к этому – небольшая торговая наценка. А в магазине его продавали втрое-четверо дороже. И кто же получал лишние деньги? Ясно, что не крестьянин, ведь за какую цену он продал зерно, мы знаем.

Это были данные на декабрь 1999 года. Через год (а тем более через два) цены хлеба изменились, но очень неравномерно, что показывает нам: её вздувает посредник. Кандидат экономических наук Ж.В. Евдокимова на основе данных, получаемых с мест каждый месяц, показывает, что хлеб без всяких видимых причин дорожает почти повсюду. Переведя батоны и буханки на вес в один килограмм, она составила таблицу. Один и тот же «хлеб ржаной и ржано-пшеничный» стоил в декабре 2000-го совершенно по-разному: дешевле всего в южном Ростове (5 руб. 75 коп.) и в северном Кирове (6 руб. 20 коп.) В остальных городах повсюду дороже – в Москве и Барнауле, в Петербурге и Туле, среди хлебных полей в Ставрополье (9 руб. 50 коп.) и близ Ледовитого океана в Архангельске (11 руб. 75 коп.), но дороже всего в Томске (12 руб. 70 коп.) и, естественно, в Южно-Сахалинске (16 руб. 25 коп.)

Та же картина с мясом, бензином и многими другими товарами, жизненно важными для каждого. И это не удивительно. Помимо «работы» посредников, ситуацию с мясом определяет «работа» реформаторов, – сторонников либерализма и открытого рынка.

По данным статистики, за годы Великой Отечественной войны поголовье коров уменьшилось на 1,4 млн. голов. А за десять лет экономических и аграрных реформ страна потеряла почти 8 млн. коров, которых надо бы приплюсовать к 2 млн., потерянным за годы горбачевской перестройки.

Наши вожди этого не знают, и знать не хотят. Характерен состоявшийся 30 октября 2001 года разговор В. Путина с участниками Всемирного экономического форума в Москве.

Представитель компании «Вимм-Билль-Данн». – Ввиду того, что Россия сегодня занимает пятое место по производству молока, и молочное стадо 12 млн. коров – это больше, чем в США, но надои в два раза…

В. Путин. – Слава Богу, хоть по коровам обогнали. Молодцы! (Смех, аплодисменты.)

– … в 1984 году было 22 млн. коров, около половины вырезали, к сожалению…

Президенту страны неизвестны не только конкретные цифры, но даже тенденции. Сегодня на 11 селян имеется одна корова, а 10 лет назад «числилась» она за семерыми. Но чтобы удовлетворить потребности населения в молочных продуктах при нынешней продуктивности коров, надо бы иметь одну корову на 4-5 хозяйств.

Во всём мире давно наметилась тенденция специализации и концентрации производства. А у нас реформаторы предпочли обратный путь: разрушили крупные механизированные молочные фермы и комплексы, возложив все надежды на фермерство. Не получилось. Данный сектор практически не занимается животноводством.

Из-за значительного уменьшения поголовья наметилась, естественно, устойчивая тенденция сокращения производства и потребления молочных продуктов. Ныне россияне потребляют молочных продуктов в пересчете на молоко на 205 кг меньше, чем в 1990 году, и на 185 кг по сравнению с медицинской нормой! Но производство молока упало ещё сильнее.

Парадоксальность ситуации в том, что если раньше на душу производили меньше, чем потребляли, то теперь всё наоборот. Как же так? А так. Крестьяне потеряли возможность сбывать молоко. Себестоимость продукта неуклонно возрастает; по сравнению с 1990 годом рост – в 5,8 раза. Невозможно вывезти молоко из хозяйств. Молочное скотоводство стало убыточным. Какая уж тут рентабельность, когда за 1 литр бензина или дизтоплива надо отдать несколько литров молока! Рентабельны только немногие хозяйства, сами перерабатывающие молоко и продающие продукцию.

А потребление в городах держится за счет импорта. На предприятиях молочной промышленности выпуск продукции уменьшился в 4 раза, да и ту производят из импортного сырья.

Нынешнее состояние молочного хозяйства России настолько парадоксально, настолько не соответствует никаким научным положениям, общепринятым мнениям, так противоречит здравому смыслу и хозяйственным традициям России, что можно не сомневаться: оно смоделировано и практически осуществлено специально. Если бы у нас было нормальное государство, оно бы озаботилось продовольственным вопросом в первую очередь, ведь это вопрос безопасности страны и народа. Этого не произошло.

Половина свинины и говядины на российских прилавках – привозная из-за границы, а мясо птицы импортное на 63%. Это очень опасно для страны, поскольку можно оказаться в зависимости от иных государств. Согласно расчетам, для сохранения продовольственной безопасности импортным должно быть максимум 20% употребляемого россиянами продовольствия. На деле импорт (в среднем) составляет 36%. Причем речь не о бананах или киви! Больше всего из общего объема завозных продуктов тех, которые мы сами можем производить: мясо, молочные изделия, сахар.

Чем это опасно? Тем, что если однажды импорт прекратится, или у России кончится нефть и нечем станет платить за еду, то собственного мяса на всех не хватит. Крупным городам, судя по цифрам, вообще грозит голод. Так, Москва на 65% обеспечивается иностранным мясом, а Санкт-Петербург на 50%. Чтобы столицы в случае кризиса могли прожить без импорта, российские сельхозпроизводители должны разом увеличить производство в полтора-два раза. Возможно ли такое? «По птице наши производители смогут нарастить объем производства на 10%, – рассуждает эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка Лариса Дорогова. – По свинине – на 5%, а по говядине – максимум на 1-2%» («АиФ» № 24 за 2003).

А возможна ли в реальности такая ситуация, когда западные партнёры начнут диктовать России свои условия? Возможна, почему нет. И опыт имеется. Сошлёмся на директора Института внешнеэкономических связей при Минэкономразвития И. Фаминского:

«США долгое время поставляли в развивающиеся страны (Египет, страны Африки и Юго-Восточной Азии) излишки зерна по низким ценам. Если те не соглашались с политикой Америки, то поставки прекращались, и в странах начинался голод. Даже был термин „хлебный поводок“. Теперь та же Саудовская Аравия развивает искусственное земледелие… прямо в пустыне, тратя на это огромные деньги».

Ни интересы наших селян, ни интересы покупателей, ни, наконец, интересы безопасности России не стали интересами правительства и его чиновников. Отчего же так? Ведь миллиарды наших рублей, обмененные на доллары и затем потраченные на покупку импортного молока и масла, будь они вложены в свое хозяйство, были бы потрачены с пользой для России. Но разве «элите» это надо? Сельское хозяйство, хоть и служит выживанию народа, малорентабельно, и тем, кто имеет деньги, заботиться о нем неохота. Зачем им упускать прибыль от валютных импортно-экспортных операций…

Из этого же ряда и заявление Касьянова, что как только получим хороший урожай зерновых, надо его немедленно продать за границу. Оставишь зерно в России – накормишь народ и поднимешь молочное стадо, но не получишь прибыли. А если продашь зерно за границу, получишь прибыль, купишь там продовольствие (хоть и в меньшем количестве), продашь голодным русским, снова получишь прибыль. Для «них» важен рынок и прибыль, а не страна и люди.

Итоги борьбы олигархической власти с крестьянской Россией аковы: из севооборота выведено более 30 млн. га (!) сельскохозяйственных земель; почти 17 тысяч поселков, сел и деревень исчезли с карты страны; финансовая ситуация остаётся для сельхозпредприятий катастрофической – их задолженность сегодня составляет 343 миллиарда рублей, что превышает годовой объем выручки от реализации продукции. Но правительство продолжает уничтожение собственного сельского хозяйства страны.

Председатель Аграрной партии России М. Лапшин дал интервью «Литературной газете» (№ 26 за 2003):

– У меня и моих коллег принципиальные претензии к правительству, в том числе и к министру сельского хозяйства Гордееву, ведомство которого ведет политику, противоположную интересам крестьянства.

– Но ведь это «ваш человек»?

– Какой же он «наш», когда благодаря ему разоряются крестьяне? Ведь уму непостижимо, что делается у нас в России: богатый урожай за последние два года разорил село! Где такое еще возможно? А почему? Потому что зерно стали продавать по демпинговой цене за рубеж. Уже сейчас в счет нынешнего урожая запланировано продать за границу 19 миллионов тонн зерна! – и это при том, что зерна в стране не хватает.

– То есть как? Вы хотите сказать, что нам в этом году грозит повышение цен на хлеб и другие продукты?

– Да, потому что в ответ на прошлогоднюю «заботу» правительства крестьяне в этом году засеяли гораздо меньше земли – естественно, что и хлеба мы соберем намного меньше, а тут еще 19 млн. тонн отправляем за границу, да еще идут в ход стратегические запасы продовольствия, чего не было даже в 1941 году!

– Значит, сегодня угроза продовольственной безопасности вполне реальна?

– Да, и расплачиваться за безответственность правительства будут и жители столиц, так как цены в России могут обрушиться, что, в свою очередь, приведет к полному разорению крестьян.

– А между тем президент России вроде доволен работой правительства…

– Ну, я не знаю, может быть, где-нибудь на кухне его представители и ведут разговоры о благе России, но реально для этого ничего не делается.

– Вы что же, считаете, что о благе России сегодня можно говорить только на кухне, приравняв таким образом патриотов к тайным диссидентам?

– Получается так, хотя внешне патриотических деклараций хватает.

– Что конкретно вы предлагаете в такой ситуации?

– Во-первых, создать «широкий фронт» информирования общества по этим проблемам. Во-вторых, что касается этого года, следует, пока не поздно, энергично провести зерновую интервенцию – изъять некоторые излишки зерна для того, чтобы стабилизировать цены. Ну а вообще нам нужна принципиально новая аграрная политика.

Поверьте, я не просто так об этом говорю – ведь благополучие или неблагополучие села связано со многими проблемами страны, будь то проблемы демографии или набора в армию. Население с трудом выживает без работы, без средств к существованию, без должной социальной инфраструктуры. И вот вам результат: в 2000 году сельский допризывник у нас в Республике Алтай стал весить на 20 (!) килограммов меньше своего городского сверстника! У нас есть села, где молодые люди весят… от 43 до 50 килограммов!

– Какой же это призывник? Это уже бабочка или балерина…

– А теперь представьте, какое потомство будет у этого недомерка? Какими будут его дети? Вот так народ мельчает и вырождается, а ведь это происходит не только в алтайских, но и в других российских селах, я специально интересовался этим вопросом – картина везде примерно одна и та же. И это наше село, которое всегда не только было сильным тылом армии (как же мы выиграли войну?), но и само поставляло в армию сильных, здоровых, выносливых молодых людей. А теперь вот произвели на свет мужика весом в 40 кг, который и «калаш» в руках не удержит… И все это происходит потому, что село, основа государства, находится постоянно в зоне бедствия…

…В 1999 году из 89 субъектов только в шести немного увеличилось поголовье коров. Среди них Вологодская область, Алтайский край. Легко понять, что это был отзвук дефолта 1998 года и краткого примаковского правления, давшего шанс народу. Однако в средствах массовой информации немедленно начались аплодисменты по поводу успеха либеральных реформ и стабилизации сельского хозяйства.

Россиян просто обманывают.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.