Л. Троцкий. МЫ НЕ ЗНАЕМ ЕЩЕ ИХ ИМЕН…
Л. Троцкий. МЫ НЕ ЗНАЕМ ЕЩЕ ИХ ИМЕН…
Мы не знаем еще их имен, не знаем их лиц, не знаем, как они жили. Но мы знаем, как они умерли. Честно – славной смертью – все восемь… В предутреннем сумраке 8 сентября их повесили – одного за другим – в ограде екатеринославской тюрьмы[147].
В год революции они стояли в первых рядах. Они руководили екатеринославским отрядом великой стачки, которая загнала правящую шайку в тупик и выгнала холодный пот предсмертного ужаса на самодержавнейшем лбу.
Но – горе побежденным!
…Там, рядом с ними, были другие – те, что в период восстания боролись, как герои, а, попав в тюрьму и под суд, утратили мужество, пали ниц, служили молебны и посылали царю телеграммы, пресмыкались во прахе под пятою победителя. И им оставили их жизнь, наложив на нее клеймо отступничества.
Но эти восемь обреченных смерти не дрогнули. В тюрьме они остались теми же, что были на воле; в 1909 г. – такими же, как в 1905 г.: революционерами, борцами – до конца! И палач задушил их в присутствии прокурора, врача и попа – в предутреннем сумраке 8 сентября – за то, что не согласились оплевать свое прошлое, за то, что сказали: лучше потерять голову, чем покрыть ее позором.
Их повесили. И в тот день, когда эта весть облетела Россию, рабочие с тысячекратной болью почувствовали нынешнюю разрозненность и слабость свою. Социал-демократия не в силах была ни предотвратить страшную вивисекцию на своем теле, ни поднять на ноги сотни тысяч протестантов. Молчала партия, точно охваченная страшным параличом… И через тюремные стены не долетел к ним голос масс в тот час, как они испускали свой дух.
С ужасающим запозданием откликнется наша нелегальная пресса на подлое, трусливо-рассчитанное убийство восьми. А владеющая полем либеральная печать притаилась и молчит – из трусости или по расчету. Она, которая цепляется за лоскуты манифеста 17 октября, не нашла мужественного слова над могилой тех, которым этот манифест обязан своим бытием. В атмосфере подлости, молчания и оцепенения – лицом к лицу с пьяным от победы врагом – герои без имени встретили смерть.
Их нет, и нам не вернуть их к жизни. Их нет, их нет – погибли! – и матери и жены не разыщут даже их могил…
Но не забудем. Еще неведомые, но уже дорогие нам имена мы соберем и впишем в книгу вечного живота. Не забудем. И не успокоимся, доколе не воздадим. За работой и в часы отдыха будем говорить друг другу: «Помни, брат: еще восемь павших!» О, как безмерно длинен список неотомщенных…
Но настанет день, и придет час. И красная заря поднимется над нашей землею. В громах и молниях родится день расплаты!..
«Правда» N 5, 3 октября (20 сентября) 1909 г.