III. Мнимое единодушие
III. Мнимое единодушие
Словом, казалось, все – против царского правительства, все – за свободу. Да недолго длилось это мнимое единодушие: без году неделю.
Первым оскалил клыки помещик. Слишком уж зловеще зашевелились у него под боком мужички. Гарью запахло в деревне: это выкуривали дворян из насиженных гнезд. «Казаков! Штыков! – завопили вчерашние земские либералы: – где власть? чего дремлет? подавайте нам сильную власть! Если политическая свобода означает для нас лишение земли, – к чорту свободу! Да здравствует самодержавная нагайка!»
Вслед за помещиком в ожесточение пришел капиталист. Конституционный манифест добыт, а рабочие не успокаиваются. Объединяются, волнуются, создают свои Советы Депутатов, самовольно сокращают рабочий день, призывают к продолжению борьбы, дезорганизуют производство, ущербляют барыш. «Довольно! Нужен порядок! Необходима сильная власть!»
В это время, т.-е. между октябрьской стачкой и декабрьским восстанием 1905 г., образовались две буржуазные партии: кадетская, опирающаяся, главным образом, на «солидную» интеллигенцию, и октябристская, состоящая из крупных капиталистов и отчасти помещиков.
Кадеты говорили: «Крестьяне! не прибегайте к революционным мерам. У нас уж есть конституция. Мы вам добудем землю мирным путем, через будущую Государственную Думу. А вы, господа помещики, не приходите в отчаянье: за вашу землю мы вам заплатим полноценной монетой из народного кармана!»
Октябристы говорили: «Капиталисты и помещики, объединяйтесь! Против рабочих и крестьян! В защиту прибыли и ренты! Мы – за правительство, правительство – за нас!»
Социал-демократы говорили: «Ложь, будто у нас есть конституция. Полиция, бюрократия, армия, а значит и вся власть по-прежнему в руках царя. Ложь, будто помещики мирно уступят свои владения. Только революционной силой можно вырвать у царя власть, а у помещиков – землю».