ТВОРЦЫ УЮТА (О трудовом коллективе мебельного объединения «Кавказ — М»)

ТВОРЦЫ УЮТА

(О трудовом коллективе мебельного объединения «Кавказ — М»)

1. «Альтернатива» — одна из возможностей

Я у генерального директора производственного мебельного объединения «Кавказ» Виктора Николаевича Квасова. Он вкратце обрисовал обстановку: живут и работают мебельщики неплохо. «Как ни парадоксально и ни странно для нашего?то времени, — сказал он, — мы сегодня на подъеме: продукция пользуется спросом, материальнофинансовое положение терпимое, коллектив надежный. И, кажется, нашли возможность пережить трудные времена: наша альтернатива банкротству — сохранение кадров, наращивание мощностей и ставка на новую продукцию. Сейчас вот наладили выпуск набора мебели, который так и назвали — «Альтернатива».

Хотите поприсутствовать на совещании? Пожалуйста. Разбираем на планерках разные текущие вопросы, которые в конце концов сводятся к одному, Я говорю: мужики, хотите хорошо жить и хорошо зарабатывать, давайте не двести наборов выпускать, а двести двадцать. Согласны? Тогда пошли каждый делать свое дело.

Невольно отметил про себя: уже не «товарищи», но пока еще и не «господа», а «мужики». Кто же они, эти «мужики»? И как они делают свое дело в теперешних условиях так называемых экономических реформ? И вообще, что это за такой островок относительного благополучия в океане всеобщего экономического развала? Ответить на эти вопросы я и задался целью.

Похоже, прошли те времена, когда государство обеспечивало и гарантировало, когда мы делали вид, что работаем, а государство делало вид, что платит. Теперь, как говорится, хочешь жить — умей вертеться.

…Через проходную выхожу на заводской двор и слышу знакомые звуки работающих станков, «родные» запахи древесной пыли, смол, лаков, мягкий гул вытяжной вентиляции. И… что это? Бывший просторный двор до отказа застроен новыми корпусами. Давненько же я не был здесь!

В одном из этих новых корпусов и находится цех № 14, где идет освоение нового набора «Альтернатива». Но прежде чем идти туда, решаю пробежать по цехам, вспомнить времена, когда работал здесь. Везде вижу заметные перемены, кое — где появилось новое оборудование,

С третьего этажа второго корпуса спускаюсь на первый этаж, где стягивают «рубашки» из шпона и тонкой строганой фанеры. В светлом чистом помещении женщины внимательно осматривают каждый «лоскуток» фанеры, подгоняя один к одному по текстуре. Склеивают их они теперь не вручную полоской клейкой бумаги, а машиной: с одной стороны иод резиновый валик запускается две выкройки, соединенные кромками, а с другой стороны выходит уже «сшитая» зигзагообразной строчкой деталь.

Когда?то здесь работал мастером, а потом начальником цеха Слава Мартынов. Теперь — Вячеслав Сергеевич, директор фабрики, что в составе объединения. Один из тех «мужиков», которые делают свое дело. Он, говорят, и осваивает «Альтернативу». К нему я и направляюсь.

Но получилось так, что первым знакомым мне человеком, которого я встретил в цехе, был Алексей Наумович Бибиков. Уже седой, в очках, на худощавом лице — глубокие морщины, но, как и прежде, подтянутый, опрятный, сосредоточенный. Теперь он начальник цеха № 3, где выпускают набор корпусной мебели «Базель». Кстати, экспортируемой.

Тот самый Бибиков, который когда?то работал сменным мастером, который слыл хорошим специалистом, организатором, но который был и поперечным, ершистым человеком. Я в этом цехе работал экономистом, мы ладили и даже немного были близки по интересам: он, как и я, книголюб.

Бибиков известен своей самодисциплиной, порядочно

стью, деловитостью и неуемной жаждой дела. В смене у него всегда был порядок. Он не терпел всякой зашоренности — ни деловой, ни особенно партийно — профсоюзной. Не признавал слова «надо», когда «нет возможности». А времена тогда были крутые, частенько бывало — надо, хоть кровь из носа. А что нет возможности — это как бы и не принималось во внимание.

Мы с ним радушно поздоровались, и он потащил меня в свой кабинет. С первых же слов он напомнил мне прежнего Бибикова. «А зачем о нас писать? Кому это нужно? Покупателю не интересно, как мы тут крутимся. Ему дай мебель. Желательно хорошего качества. Так? В капиталистических странах ведь не афишируют свою деятельность…»

Узнаю, узнаю Алексея Наумовича. Такой же поперечный, по — нынешнему — радикальный. Но и здравого смысла у него не отнимешь. Жизнь показала, что был он во многом прав.

Теперь этому человеку доверили делать мебель на экспорт! Задаю ему вопрос в лоб:

— А сейчас лучше?

— Лучше, — после некоторого, правда, колебания отвечает он. — Они поняли, — он ткнул пальцем вверх, — что я оказался прав. И они теперь, — он указывает на дверь, где в цехе трудятся рабочие, — не бегают жаловаться на меня. Правда, приходится действовать методами, не подкрепленными пока законодательством, и нас, таких, как я, могут в любое время обвинить, что мы нарушаем якобы трудовое законодательство. На самом же деле я имею возможность организовать дело так, как надо.

Он, как и все мы, сознает, что социалистическая система отношений сильно испортила рабочего человека своей «выводиловкой». Что диктат одного человека над другим не всегда полезен, не говоря уже о том, что не всегда справедлив. В этом смысле я склонен разделить точку зрения Виктора Николаевича Квасова, высказанную им в «Лесной газете», где он называет коллектив ПМО мудрым. И всю ставку делает на коллектив, на его потенциальные возможности, хотя при этом, мне кажется, он отлично понимает, что коллективное мнение — не всегда панацея, иногда лучше единоначалие.

Сочетание коллективного с единоначалием здесь в традиции. Это же исповедовали и прежние руководители Е. П. Чубит, А. Г. Чернин: опора на коллектив и разум

ное единоначалие. Вера в людей. И люди в ответ платят тем же.

2. «Альтернатива», «Базель» и другие

— Сначала были наборы «Карасун», «Юг», — говорит Геннадий Иванович Смирнов, — теперь вот «Альтернатива».

Геннадий Иванович занимается рационализацией, информацией и «многим другим» как замначальника технического отдела. Рассказывает охотно, со вкусом. Он здесь работает давно, с тех пор, как мебельный комбинат только — только «вылуплялся» из тарно — бондарного производства «Азчеррыбалестара».

А что значит «и многим другим»? — спрашиваю.

— А вот передо мной список оборудования, которое надо раздобыть для Елизаветинского цеха. Там сейчас мы делаем декор, а будем делать фасад для «Альтернативы».

И тут раздается телефонный звонок. Геннадий Иванович извиняется, берет трубку: на проводе Рыбинск, станкостроительный завод. Заказывает еще один ленточнопильный станок.

Закончив телефонный разговор, продолжает: — Или вот патентная экспертиза… Теперь нам разрешено самим проектировать мебель. Раньше — Боже упаси! Только через институт мебели ВПКТИМ. Тут такой нюанс: если разработанный нами набор пройдет патентную экспертизу и мы получим соответствующий документ, то согласно новому положению, это изделие два года не будет облагаться налогом. Это десять миллионов прибыли в год!.. Находка?

Но помимо прямой экономической выгоды свобода проектирования новой продукции дает возможность мобильного обновления ассортимента мебели, поскольку нет теперь институтской волокиты. Не говоря уже о том, что новая мебель быстрее дойдет до потребителя, что объединение сможет реально конкурировать с другими фирмами. В том числе и на внешнем рынке, поскольку разработчики теперь смогут угнаться за модой и спросом.

Наглядный тому пример — освоение набора «Базель» по проекту немецкой фирмы. И вот теперь — проектирование и освоение набора «Альтернатива». Два набора за два неполных года!

Здесь работают специалисты высокого класса — от конструкторов и технологов до столяров. Поэтому все сделано на уровне мировых стандартов — проект, технология и дизайн. Намечается создание совместного предприятия с привлечением инвестиций, под него строится уже новый корпус. Чтобы быстрее вписаться в новые требования экономики, проведено акционирование предприятия. Решили применить второй вариант, то есть контрольный пакет акций оставить за собой. Осторожное решение? Но… Дело новое, осторожность не помешает.

И надо сохранить коллектив. Как? Заинтересованностью прежде всего. И наращиванием мощностей с одновременным увеличением выпуска качественной мебели. Для осуществления этого замысла намечается освоить производство высокохудожественной мебели. В этом плане уже кое?что делается: подбираются кадры, создается база для обучения специалистов. Здесь и не помышляют о сокращении работников. Наоборот, мечтают о пополнении кадров за счет приема рабочих высокой квалификации и классных специалистов. В то время как по всей стране идет сворачивание производства и увольнение рабочих, здесь только в июле — августе принято сто человек. В объединении отказались повышать зарплату за счет сокращения кадров, избраны другие пути для этого. И даже если на первых порах будет заработок поменьше, зато сохранится коллектив. Мудрое, ответственное решение.

Здесь ищут и находят новые принципы во взаимоотношениях с партнерами. Особенно с поставщиками. Всегда, известно, у нас проблемы со снабжением. А здесь на удивление довольно спокойная обстановка. Да, есть трудности. Но в основном вопрос решен. Например, древесностружечная плита (ДСП) — один из основных, если не основной, компонент изделий мебели.

Я знаю, это всегда было проблемой из проблем — ДСП, шпон, строганая фанера! Это же вечная «головная боль». Бедный Евгений Петрович Чубит — первый директор КМДК — от этой «боли» инфаркт нажил. Поколения снабженцев, начиная от великолепного Понедельченко, истрепали на этом себе нервы. И вдруг!.. Но ничего особенного. Все просто, как просто все гениальное: объединение входит в положение своих партнеров и принимает прямое участие в решении их проблем. Скажем, перечислением средств. Вот такое?то предприятие поставляет импортную плиту. Спрос на нее растет, предприятие озадачено рас

ширением производства. Но не хватает валюты, чтобы купить новую импортную линию. «Кавказ» подключается, помогает. За это, естественно, пользуется приоритетом в снабжении этой самой плитой.

И так со всеми «базовиками».

— И не надо подключать райком, исполком, как это прежде было, — говорит председатель профкома Геннадий Анатольевич Паращенко. — Раньше как бывало: Апшеронка или Мосты не шлют плиту. Переговоры по телефону директоров не помогают, «толкачи» бессильны. Тогда директор звонит в наш райком, наш райком звонит в Апшеронский райком. Тот давит на директора Апшеронского ДОКа — ДСП отгружают…

Кому как, а мне кажется, прямой деловой контакт лучше, чем партийное давление. Могут сказать, что здесь возможны нарушения закона. Ответ прост: если закон мешает хорошему делу, его надо пересмотреть. А то мы все чего?то боимся. Этот страх нам здорово мешал, да и сейчас мешает.

Я хожу по цехам и никак не возьму в толк: — что?то здесь здорово изменилось: то ли чище стало, то ли просторнее. Делюсь своим недоумением с Алексеем Алексеевичем Ворониным (ветеран войны и труда, бывший председатель профкома, теперь председатель ветеранской организации, работает диспетчером). Он улыбается.

— Бракованных деталей стало меньше! Раньше — помнишь? Все углы и площадки были завалены. Сущее бедствие! Особенно в цехе № 14. Сейчас — нет. Почему? Стали качественнее работать — раз! И разрешили продавать брак кооперативам. Думаем организовать производство ширпотреба силами пенсионеров. Из бракованных деталей. Пополнение семейного бюджета и помощь предприятию.

Мы ведем беседу за столом (обеденный перерыв). Кормят здесь неплохо. Обеды со значительной скидкой для своих работников. На территории есть и свой магазин «Кулинария». Правда, он чаще на замке. Но, бывает, иногда и торгует. Свой медпункт, свой пансионат в бухте Инал, на побережье пионерлагерь. Оказывает людям некоторые бытовые услуги. И люди это понимают и ценят.

От мебели нынче требуется не только повышение функциональных качеств, но и высокая комфортность, эстетичность. Совсем недавно, например, мы поголовно были увлечены полированными «стенками». Да еще с ангресо — лями. Нынче нам подавай без антресолей, матового тона. Если раньше мы все хотели облицовку из красного дерева, то теперь в моде дуб, ясень. А то и простая сосна. «Альтернатива» вся из сосны. И в разных вариантах: крашеная и естественного цвета. Естественного цвета смотрится хорошо, но большим спросом пользуется все же крашеная: под нее легче потом подкомплектовать кресла, стулья, стол…

У набора «Базель» фасады и лицевые поверхности облицованы шпоном твердолиственных пород: (дуба, ясеня), и матовое, с легким тонированием покрытие. Этот набор — сама прелесть! А «Альтернатива» — сдержанное изящество, простота и легкость. Иметь в квартире такую мебель — значит иметь всегда хорошее настроение.

Но вся эта красота далась нелегко. Попортили, как говорится, немало друг другу нервов, добиваясь результата (начиная от директора и кончая столяром). Каждая деталь многократно выверялась в чертежах, потом в экспериментальном образце. И даже теперь, когда набор уже на потоке, каждый день идет доработка и совершенствование набора.

— Все это делают вот эти люди, — говорит Раиса Петровна Севрук, главный технолог, — мои коллеги, уже опытные и совсем еще молодые инженеры — конструкторы, инженеры — технологи; там, за стенкой, — группа по расчету сырья и материалов, работают на компьютере; наши прекрасные столяры — краснодеревщики, которые делают первые экспериментальные образцы; технологи в цехах, механики, мастера, слесари, выполняющие сложнейшую технологическую оснастку…

3. Кто они, эти «мужики»?

Да простят меня читатели и мои герои за то, что я прицепился к слову «мужики», оброненному директором объединения. А в самом деле — как нам теперь обращаться друг к другу? Товарищ, господин, сударь?

В предыдущих очерках я познакомил вас кое с кем. Но мимолетно, в одно касание.

Виктор Николаевич Квасов — генеральный директор ПМО «Кавказ». Работает здесь давно, начинал со сменного мастера. О нем здесь говорят: сам Бог послал нам его! И этим все сказано.

Геннадий Анатольевич Паращенко — председатель профкома. Десять лет подряд избирается.

— Значит, доверяют, — говорю я.

— Доверяют, — без особого энтузиазма отвечает он, — только почему?то думают, что быть председателем просто. Вот на инженера — технолога по деревообработке учат пять-шесть лет. А тут избрали и работай…

Геннадий Иванович Смирнов — зам. начальника техотдела. Почти всю жизнь отдал своему делу — рационализации, информации. Для того, чтобы понять его роль и вклад в дела производства, надо пройти по цехам: многометровые рольганги, вертящиеся тележки для транспортировки деталей, различные приспособления на линиях обработки и отделки. Даже в столовой раздача блюд и уборка использованной посуды механизированы, а в итоге — у раздачи почти не бывает очереди.

Алексей Наумович Бибиков — начальник цеха № 3, где на потоке набор мебели «Базель», который идет на экспорт. Он начинал здесь станочником. И всякое было. Но… Все напасти преодолел. Теперь солидный, уважаемый человек. О нем говорят: требовательный, но справедливый. И всегда поможет человеку. Этим он и берет: требовательностью, справедливостью и вниманием к людям…

Олег Григорьевич Осипчук — руководитель метрологической службы, бывший начальник цеха № 4, на пенсии, но работает. Его преследуют болезни, а он не сдается. Бывший шеф Бибикова. Бибикова ценил как мастера. Когда тот уволился по горячности, а потом попросился обратно, именно Олег Григорьевич настоял, чтоб его взяли.

Алексей Алексеевич Воронин — диспетчер. Нестареющий мужчина, как сказала о нем Нина Гавриловна Семина, когда мы с ним пришли к ней в цех. И в самом деле — Алексею Алексеевичу за семьдесят, а выглядит молодцом: высокий, стройный, шевелюристый… Председатель ветеранской организации. Ветераны решили организовать доходное дело, чтоб иметь свои средства и помогать наиболее слабым.

Кстати, о Нине Гавриловне Семиной, старшем мастере участка № 47. Она мне обо всех почти рассказала: и о Борисе Андреевиче Строкане (царствие Небесное!). Бывший начальник цеха ширпотреба. Его внук теперь работает у нее в цехе. Я взглянул мимоходом: вылитый дед — и ростом, и плечами. Вспомнили Евгения Петровича Чубита — первого директора. Адольфа Григорьевича Чернина, Нину Ивановну Копиель, Кривоусова, Аксенова. Первопроходцы!

Повспоминали о Ване Данькове — теперь кубанский поэт. О Е. А. Лапе, Римме Умновой, Лидии Четвериковой, Нелли Василининой — теперь поэтесса. И еще о многих.

— Но ты мне о себе, — перебиваю я.

— А чего о себе? Работаем вот. Делаем фасад «Альтернативы». Вырастила двух дочерей — одна учительница, другая врач — акушер.

— По призванию?

— По призванию, — соглашается невесело. — Только за призвание нынче плагят гроши. Но… В «бизнес» не хотят — преданы своему делу. Как я: всю жизнь здесь!..

В цехе у нее порядок и какая?то уютная атмосфера: лежат стопочками чистые, светлые детали, и лица у людей тоже добрые, светлые. Участок ее знаменитый — здесь работает фрезерно — копировальный центр — станок с числовым программным устройством. Импортный. Единственный. Удивительно умная машина! В автоматическом режиме «обгоняет» детали фасада — филенку дверец — по периметру. Сложной конфигурации.

Обслуживают этот станок — волшебник операторы Михаил Георгиевич Крайнюков и Василий Августович Разгона — совсем молодой еще человек. Они да еще два — три человека только и освоили центр. Умная машина! Настолько умная, что у нас в крае не нашлось специалиста, который бы учил на ней работать. Приглашали из Москвы. И когда электрики во время ремонта что?то там расстроили, пришлось опять?таки приглашать москвича,

Так и напрашивается «шпилька» в адрес специалистов объединения: «Что ж это вы, инженеры, механики, электрики? Вот и стружку не отсасывает полностью. Нужна наладка. Не задевает вашей чести?..»

Машина работает красиво: все делает сама. Оператор только заготовки меняет, да кнопку «пуск» нажимает. Любодорого смотреть. Таких бы машин побольше! Михаил Георгиевич обслуживает ее, чувствуется, с удовольствием.

И дальше можно много говорить о «мужиках», о каждом в отдельности. А можно о целых династиях.

Сначала меня удивил этот подсчет семейного стажа. А потом подумал и нахожу это серьезным показателем. К примеру, династия Емцова Н. П. имеет семейный стаж работы на комбинате 157 лет. Сам Емцов, его жена, дочь, невестка, брат, жена брата. Вдуматься только — семья отдала этому предприятию сто пятьдесят семь лет! Савельев И. Ф. — он, две дочери, зять — 87 лет. Белков В. И. — он, жена, сын, невестка — 70 лет. Санжоровский И. П. —

он, жена, дочь — 68 лет, Бугай П. Н. — он, жена, сын, невестка — 67 лет. Кретова В. Ф. — она, муж, сын, невестка — 65 лет.

И так далее…

Таких династий, отдавших комбинату от 13 до 157 лет, несколько десятков. Сотни таких, кто пришел сюда и ушел на пенсию с единственной записью в трудовой книжке.

Когда я вник в эту «арифметику», то мне стало понятно, и почему здесь ладится дело, и почему высокая технология, и почему качество продукции на уровне мировых стандартов, и почему объединение успешно конкурирует с другими фирмами, и даже почему объединение держится «на плаву» в бушующем океане развала и деградации. Костяк трудового коллектива — многоопытные, многомудрые люди — здесь делает погоду.

В недрах этого коллектива вырастают и такие руководители, которые способны решать сложные и сложнейшие вопросы, провести производственный «корабль» между Сцилой перестройки и Харибдой демократии. Это истинные коллеги, друзья — товарищи по работе. Работяги. Но никак не господа. И даже не судари и не сударыни. Скорее, действительно, мужики. Они просты, бесхитростны, немного даже нарочито опрощены.

А зря!

Почему бы, например, в отделах не создать соответствующую времени обстановку? Чтобы в кабинетах, где трудятся инженеры, была и хорошая мебель, и удобства, и рабочий комфорт — обязательные спутники культуры и подтянугости? Почему бы в цехах не завести такие порядки, чтобы человек не только в минуты отдыха, но и за станком чувствовал себя человеком, а не придатком машины и винтиком производственного конвейера, где он только зарабатывает на кусок хлеба?

Почему бы не обустроить комнаты отдыха так, чтобы человек, пообедав, мог посидеть, расслабиться, почитать, послушать музыку, посмотреть какой?то короткометражный видеофильм, а не «кемарить» после сухомятки за грубым замусоленным столом? Почему бы не организовать справочную службу и отдел ускоренного решения мелких служебно — бытовых вопросов? И многое, многое другое, что придает человеку чувство собственного достоинства, поднимает его в собственных глазах и в глазах других.

Тогда, может быть, мы не станем казаться друг другу мужиками? Тогда, может быть, зауважают нас и те, кто упорно силится сделать из нас рабочее быдло. А ведь при

дется нам об этом задуматься, рано или поздно, но придется. Иначе — духовно — нравственный упадок. Иначе деградация — альтернатива возрождению.

«г. Кубанские новости», октябрь 1992 г.