Д. Резников «Поэма Конца»{87}

Д. Резников

«Поэма Конца»{87}

Не знаменательно ли, что в наши дни — дни полного разложения крупной формы (лирическая и эпическая поэмы — в поэзии и роман — в прозе), когда эпическая поэма, с героями и героинями, растворилась и (временно что ли) выпала из искусства, не знаменательно ли: за последние пять лет Марина Цветаева напечатала: «Царь-Девица» (1920 г.), «На Красном Коне» (1921), «Переулочки» (1922 г.), «М?лодец» (1923 г.), «Поэма Конца» (1924 г.), «Поэма Горы» (1924 г.), «Крысолов» (1925 г.) — семь прекрасных поэм.

Марина Цветаева, вообще, пишет очень много. Стихотворная продуктивность в наше «безвременье» (я говорю о крупных поэтах) — факт особенно ценный.

Стихи разошлись по типографиям, залежались на страницах журналов, мы их прочли, читаем, появилось много статей, рецензий, но в обхват не взяли, до конца не додумали.

Марина Цветаева больше чем кто-либо ждет серьезного критика.

Были свои критики у символистов — мы знаем все (если можно знать все) об А.Блоке (знаем еще при жизни), о Ф.Сологубе, А.Белом, К.Бальмонте и др. — мы таких критиков не имеем. Мы пишем статьи — отзывы об отдельных вещах и ничего о поэте в целом. «У каждого поэта должно быть свое литературное лицо» — это бесспорно. Но есть поэты с установившейся литературной «походкой» без определенного пути — поэты «настроений», сегодня одно, завтра другое, ничем внутренне для поэта не узаконенное, и есть другие поэты — с намечающимся или уже найденным, не только литературным, но и своим, внутренним путем.

У поэтов первого порядка — каждая вещь самостоятельна (сама по себе), исчерпывается отдельной статьей; у поэтов второго — внутренняя, идейная связь (не всегда ясная для самого поэта), преемственность одного стихотворения от другого. Вот почему разбор отдельных вещей М.Цветаевой, не ощутив ее в целом, занятие в значительной мере праздное.

Однако вернемся к поэме.

Тема: Он и Она — любовь — разрыв. Он и Она, уступающие друг другу «честь конца». — Конец.

С начала встречи читатель попадает в атмосферу нарастающего разрыва. Встреча. Чрезмерно вежливый он:

Преувеличенно-плавен

Шляпы взлет.

…Преувеличенно-низок

Был поклон.

Эта растянутость во времени его движений сразу порождает внутреннюю тревогу:

Сердце упало: что с ним?

Мозг: сигнал!

Отсюда аперцепция. — Тревога длительности передается на окружающую обстановку:

Преувеличенно-нуден

Взвыл гудок.

…Длился злясь.

И сразу дается окончательная формула —

Преувеличенность жизни

В смертный час.

Любовь к формулам далеко не случайная особенность в творчестве М.Цветаевой. Из всякого данного положения надо найти формулу. — Она пишет для формул. Формула — ступень ее восхождения, число личного календаря, который нужно сорвать. —

«Две любимые вещи в мире: песня и формула.

То есть — стихия — и победа над ней».

Творчество — преодоление времени — жизни. Если смертью — смерть, то жизнью — жизнь. Поэма развертывается, ширится внутренняя пропасть героев: разность чувств, разность мер — измерений. Она, как всегда, женщина «шестых чувств». Он прост — обывателен. Он — быт, она — бытие. Он — во, она — вне (быта ли, времени ли?). Он всегда рвется во что-то, она — из чего-то.

Так из дому рвутся,

Как ты — домой!

Любовь простая, земельная (не земная) мыслима, как попытка. «Попытка Ревности» — так называется одно из стихотворений М.Цветаевой. Всю поэму можно было бы назвать «Попыткой Любви». Была тяга, любви не было, любовь не возникла.

Для него: — «Любовь — это плоть и кровь».

Для нее: — «Любовь — это значит лук натянутый —

лук: разлука».

Там, где для него только «уедем» — для нее — «умрем».

Для него: душа — тень

Для нее: тело — тень.

Ее бытие действенно, бытие хочет опрокинуть, раскрепить быт. Он — быт косен — бытию не сопричастен. Пропасть вскрыта. Он хочет, он должен уйти: ибо, что делать быту в бытии?

Она борется, она хочет полюбить и не сознательно заполняет собой его внутреннюю пустоту — живет ею отраженным светом.

В поэме дана одна реальная и конечная встреча. Конец уже созрел в переходе через мост. Мост — переход из одного мира в другой. Реальный конец моста дан, как конец любви (попытки любви).

Сцена на мосту особенно патетична: последний поединок двух стихий — последняя напряженность и ее победа — победа духа над телом.

Здесь даже существование души было поставлено под вопрос:

Пресловутая ересь вздорная,

Именуемая душа.

Здесь тело билось, заламывало руки, умоляло и отрекалось от души.

…Было тело, хотелось жить.

И над телом веще, как меч — душа:

— Конец

…Жить не хочет.

Будто шли по одной дороге и думали — по пути, но какой-то стрелочник перевел рельсы

…И покосившись сбоку:

— Как ты уже далек!

Любви не было, она не успела возникнуть: убита попытка любви. И если еще идут вместе — дохаживают, не говорят — досказывают. — Дается реальная развязка конца, внутренне уже разрешенная.

— Наша улица! — Уже не наша.

Сколько раз по ней! — Уже не мы.

Перешли мост — душа перешагнула через тело. Перевалили гору чувств. Вершина страсти — вершина горы: перевалили гору.

Здесь можно было кончать поэму (победитель уходит с поля сражения), если бы просто: ее победа над ним. Но победила не она — то, что в ней, не над ним — над тем, что в нем, ради чего-то «третьего», что не он и не она. И это «третье» надо ощутить — утвердить. — Поэма продолжается.

За городом: Понимаешь? За!

Вне! Перешед вал!

Жизнь, это место, где жить нельзя:

Еврейский квартал.

Что-то похоронили (позади — могила чувств); — глаза видели, но душе невдомек. Так мы долго не можем ощутить до конца смерть близкого человека — не в силах ощутить то «между», что отделяет всякое «есть» от «нет». Оттого она так долго и недоуменно пытается вникнуть в мысли непонятного для нее слова — «Расстаемся».

Сверхбессмысленнейшее слово:

Рас-стаемся. — Одна из ста?

Просто слово в четыре слога,

За которым пустота.

И вот: это «третье» — утверждено. Это «конец концу» — бесконечность.

Союз

Сей более тесен,

Чем влечься и лечь.

Самуй Песней Песен

Уступлена речь.

……………………………

И в полые волны

Мглы — сгорблен и равн —

Бесследно, безмолвно —

Как тонет корабль.

Я обещал формулу, она была найдена М.Цветаевой раньше: — «Ответ в любви — для меня тупик. Я ищу не входов, а выходов» (курсив мой. — Д. Р.).

И передохнув: какая прекрасная поэма!