РСФСР? Россия?

На мой взгляд, одной из причин провала Перестройки, и главной причиной провала ее политической части было то, что за все время существования СССР коммунистической партии так и не удалось найти формулу сосуществования в едином государстве России и всех остальных союзных республик. Как не крути – получалась неравноправная федерация, в которой один из ее членов больше (по крайней мере, территориально) всех остальных ее членов вместе взятых. Горбачев и Ельцин обострили эту проблему – но не они ее создали, проблема была создана задолго до них, с самого начала существования Советского союза. В последние годы его существования эта проблема обострилась настолько, что главным мотором сепаратизма в 1989–1991 годы была РСФСР – то есть, Россия, федеральный центр единого государства, территория, где находится столица страны. Получил распространение лозунг «хватит кормить нахлебников!», из рук в руки передавались листки, где были написаны цифры уровня производства и уровня потребления в каждой союзной республике – получилось, что Россия кормила всех. Кстати, на этих листках была напечатана отнюдь не ложь – но и правда там была далеко не вся. Как измерить, например, потерю Украины, какими деньгами? Как измерить потерю Казахстана, Узбекистана, Азербайджана, других республик, которые были частью единого пространства, где все говорили на русском языке, где жили русские люди, где были вложены огромные русские деньги, оторванные от себя. Какими деньгами измерить то, что происходит сейчас на наших глазах – второй Майдан на Украине спровоцировал не только войну на Донбассе, но и центрально-европейский стратегический кризис, впервые с 1991 года стала возможной катастрофическая война в центре Европы с участием сразу нескольких государств? Как измерить потери от варварского разрушения общесоюзного хозяйственного механизма, от остановки сотен предприятий. Как измерить затраты по импортозамещению украинских товаров – ведь эти деньги уже были нами когда-то вложены, а теперь мы вынуждены вкладывать их повторно. Как измерить горе и боль людей, в один момент оказавшихся на чужбине и часто против своей воли?

Проблема соотношения центра и регионов – назовем это современным термином – возникла еще в царской России. Во второй половине девятнадцатого века – в Европе возникло мощное движение за самоопределение наций и за создание национальных государств, в котором сувереном является нация целиком, а не монарх, и принадлежность к тому или иному государству определяется принадлежностью к нации, а не верностью монарху. События 1848 года, малоизвестные у нас в России, и известные в Европе как «весна народов» – это каскад национальных революций и попыток реализации права наций на самоопределение, в большинстве своем окончившихся неудачей. Национальную революцию венгров, например, раздавили внешние силы – от русской армии, до хорватского ополчения бана Елачича. Однако, проблема осталась, и разрешилась она травматическим путем, в условиях Первой и Второй мировых войн.

В России того периода – право наций на самоопределение так же начинало приобретать свое звучание, проблемы возникли с Финляндией, Польшей, Прибалтикой, Украиной. Наиболее агрессивна, конечно же, была Польша. Польский народ, имея свою многовековую историю самостоятельного существования – тяжело переживал вхождение в состав Российской Империи, неоднократно поднимал восстания против русского господства. От Польши начались проблемы и на Украине, через которую проходила граница миров – католического и православного.

В Прибалтике была своеобразная ситуация – местное население угнеталось не русскими, а прибалтийскими германскими баронами – по сути теми же пруссаками, но с российской стороны границы. Эти люди никогда не были частью русского дворянства – но они исповедовали личную верность династии Романовых в обмен на поддержание средневековых привилегий, данных еще Петром I. Романовы охотно черпали в прибалтийских остзейских немцах кадры для государственного управления – людей жестких, педантичных и исполнительных. Коренное население прибалтийских стран – именно с Россией и русскими связывало свои надежды на освобождение от средневекового гнета баронов – и только не получив ее, стало на антироссийские и антирусские позиции.

В Финляндии – национальное самоопределение появилось в ответ на попытку ускоренной русификации, предпринятую Николаем II, идущим по стопам своего отца – до того финны, имея в общем-то почти такое же положение, как сейчас имеет Канада по отношению к Великобритании были в общем довольны своим положением и не собирались ничего менять. Ну и существовал огромный Идишленд – никогда не существовавшее на карте, но существовавшее в реальности громадное параллельное государство – зона расселения европейских евреев, преимущественно на территории Российской Империи. Эта территория – в Европе доходила до Вильно и Вены, в России имела в своем составе такие города как Вильно (Вильнюс), Минск, Одесса. Этой страны больше нет, она была со звериной жесткостью уничтожена как гитлеровцами, так и местными их пособниками (украинскими фашистами, прибалтийскими фашистами) но тогда она существовала, и евреи тоже требовали для себя прав. Возможно, и права на самоопределение – Израиля тогда не существовало, и рассматривались разные варианты размещения еврейского очага – в том числе и на территории Идишленда.

Однако, следует сказать и вот что: до 1914 года ни одна из формирующихся наций, за исключением может быть поляков – не желала (за исключением маргиналов) полного отделения от Империи. Финны были согласны на личную унию. Для остальных – приемлемым было изменением государства с унитарного на федеративное и предоставление нациям права на собственное культурное пространство. И Польша и Финляндия посылали депутатов в Думу и никто не обвинял их в предательстве – быть представленным в Думе считалось нормальным. Говорят, Роман Дмовский, депутат Думы и лидер «польского коло» умирая, сказал – а все-таки зря мы развалили Российскую Империю. Дмовский умер за год до того, как Гитлер захватил Польшу.

Большевики, создавая СССР – исходили из классового принципа формирования общества. СССР виделся им зародышем будущей «Земшарной республики Советов», при этом кому принадлежит та или иная территория особого значения не имело, главным был социальный строй территории – а именно господство (диктатура) рабочего класса. Потому сама по себе Россия для них значения не имела, ее можно было использовать как угодно и особо не беречь. Можно отдавать ее области соседям – как подарок или для того чтобы увеличить в них долю русского населения в противовес местному, имеющему национальное чувство…

Вообще, при образовании СССР показательны два момента. Первый – бездарно провалившийся поход Красной армии на Варшаву – он провалился потому, что в польском народе (как позже и в немецком) национальное чувство оказалось сильнее классового, а ненависть к русскому (недочеловеку) оказалась сильнее ненависти к собственному пану – угнетателю. Это урок, который Ленина потряс, но явно должных выводов он из него не сделал.

Второй – прямое столкновение Ленина и Сталина относительно способа формирования будущего СССР. Сталин, как нарком национальностей предложил прямую пересборку Империи – все национальные окраины входят в РСФСР на правах территориальных областей. Ленин с негодованием отверг это предложение – республики должны входить как национальные государства и более того – с правом свободного выхода. Это был видимо первый открытый и серьезный конфликт Ленина и Сталина после 1917 года, когда и тот и другой уже были должностными лицами. Еще до 1917 года Сталин серьезно расходился с Лениным, в частности по вопросу поражения в войне – он даже, будучи редактором «Правды», отказался печатать ленинскую статью о желательности поражения царизма в войне. Но теперь – Ленин был главой государства, а Сталин пока нет, и победила ленинская точка зрения. Право республик выйти из состава СССР перекочевывало из конституции в конституцию – и, в конце концов, эта бомба все-таки взорвалась.

Коммунистическая партия, не понимая до конца национализм и националистические чувства, все же осознавала их наличие и не могла не брать их в расчет. В облаках большевики витали редко, жизнь быстро спускала их на землю. Потому-то они встали на путь строительства фактически самостоятельных государств, административно выделяя их из состава «большой России», причем как тех, кто этого хотел (Украина), так и тех, у кого национальных чувств еще никаких не было (Казахстан). Все они получали по разнарядке некий набор атрибутов, долженствующих быть у самостоятельного государства – промышленность, метро в столице, академию наук, союз писателей, собственный ЦК. Только у РСФСР не было собственного ЦК и Союза писателей, и все дыры в союзном бюджете затыкали за счет РСФСР.

Думали ли большевики что рано или поздно против такого порядка дел взбунтуется Россия? Наверняка думали, и история с разгромом Сталиным зарождающегося альтернативного центра власти в Ленинграде это показывает. Но и что делать – они не знали. Андропов пытался перерисовать карту СССР, создав 40 или 42 штата – ох, не факт что у него это получилось бы. Везде, кроме России, уже созрели альтернативные элиты, и попытку разделить своё на несколько частей они восприняли бы очень и очень болезненно. Не было в тот момент альтернативной элиты только у России.

Как-то раз я прочел в книге очень интересный риторический вопрос: почему в процессе перехода к демократии развалились только мы? Почему не развалилась, к примеру, Польша или Румыния? И даже ведь Чехословакия – предприняла мирный развод уже после перехода к демократии, и сейчас Чехия и Словакия – хорошие друзья, а не смотрят друг на друга с плохо скрываемой ненавистью? А, в самом деле – почему так?

Мне кажется, исток проблемы в том, что большевики, по сути, запретили в стране политическую борьбу – но при этом довольно лояльно относились к национальной борьбе и национальным чувствам (что было их страшной ошибкой). В итоге – с одной стороны нация не обретала опыт совместной политической борьбы за своим права – а с другой стороны частично эта борьба велась в скрытом виде, под видом борьбы за национальные права. В итоге – при ослаблении Центра система просто не выдержала. Фактически легализованный при большевиках национализм – вышел из-под контроля.

Вторая, на мой взгляд, причина – в СССР вообще отсутствовала культура цивилизованной политической борьбы и вместо ответственных оппозиционных политиков – вперед выскакивали популисты, искавшие самые простые лозунги, способные завести толпу.

А что может быть проще, чем обвинить в своих неудачах соседа?

Третье – проблемы существовали всегда, но они тщательно скрывались. В результате мы подошли к переломному моменту своей истории, имея проблему, но, не имея, ни опыта ее осмысления обществом, ни опыта ее решения

Давайте, посмотрим на проблематику союзного договора и вообще формирования союзной власти. При любой попытке заменить кулуарно-келейный способ формирования власти на общенародный (например, выборы президента), мы сталкиваемся с тем, что РСФСР обладает большим населением, чем все другие республики вместе взятые. На 1991 год в СССР проживало 290 миллионов человек, из них в РСФСР 148,5 миллиона, или 51 %. При всенародных выборах президента – это контрольный пакет.

Со схожей проблемой столкнулись основатели США – и попытались выйти из нее за счет выборов президента не напрямую, а через коллегию выборщиков. С ситуацией, когда в одном штате живет 51 % избирателей – отцы основатели США не сталкивались.

Понимали ли советские «деятели» проблему России? Понимали…

Виталий Воротников.

Вечером у М.С.Горбачева (там же находился и Н.И.Рыжков).

Долго говорили о структуре партийных органов применительно к РСФСР. Единодушно тогда сошлись во мнении, что создавать КП РСФСР или даже бюро ЦК по РСФСР не нужно. Это внесет разлад в единство КПСС, подтолкнет КП других республик к самостоятельности, отодвинет областные партийные организации РСФСР от ЦК, от Центра и т. п. Как известно, потом эту позицию пересмотрели.

…

Было бы неправильно пытаться представить «демократов» как людей сплошь бесталанных, политических неумех. Нет, они действовали активно, и даже весьма, когда обрушили заряд критики на коммунистов, против советского строя. Они показали себя изворотливыми, изощренными, владеющими приемами политической борьбы. Но их «не хватило», когда речь пошла о кропотливой повседневной созидательной работе.

И, прежде всего, оказалось, что они не имеют представления о том, как надо действовать для осуществления предложенной ими демократической модели, нет у них и жизнеспособной концепции, стратегии развития. Попытка одеть Россию в западные демократические наряды оказалась несостоятельной.

На мой взгляд, слабость «демократов», их основное противоречие, которое им не удастся преодолеть, заключается в следующем.

Лозунг демократии в том понимании, которое было предложено «демократами» россиянам, оказался несовместимым с Россией, ее потребностями, ее спецификой, ее историей. Ибо «демократы» – чаще всего носители общедемократических истин, теоретических схем, а потом уже (если вообще) россияне, русские. Я хочу сказать, что веду речь о понимании исторического процесса, специфики именно России. Здесь недопустим перекос в сторону общих положений в ущерб особенностям. Попытки подойти к России со стандартными теоретическими мерками бесперспективны. Нельзя использовать узкий набор критериев, постоянно ссылаться на опыт других стран, не учитывая главного— необходимости комплексного подхода к анализу социально-культурного целого, каким является каждая человеческая общность.

Мало любить Россию или сочувствовать ей, надо понимать, видеть пути ее исторического развития. Все крупнейшие политические вопросы упираются в конкретный российский контекст. Российская государственность— это неминуемо вопрос о соотношении России как целого и отдельных ее частей. Российская экономика— это, по меньшей мере, многочленное уравнение. Организация экономической жизни неотрывна от государственно-политической организации России.

Роль, миссия, призвание России, ее место в истории – вопрос отнюдь не новый. Почему «демократы», впрочем, не только они, не возьмут на себя труд обратиться к общеизвестным историческим фактам? Они сознательно оставляют в стороне фундаментальные научные выводы о своеобразии России, зачастую обосновывая свою позицию историческими, социально-культурными особенностями и других российских народов, противопоставляя их русскому народу. И эта иезуитская тактика срабатывает, разжигая русофобские настроения.

Беда Горбачева была в том, что он не видел специфической роли России в мировом историческом процессе, не нашел (и не искал) ее должного места в динамично развивавшейся государственной структуре, какой был Советский Союз. Любопытно: скажем, французы или англичане не считают свои государства многонациональными, хотя людей других национальностей у них достаточно много. Не национальный баланс определяет лик страны, не это обстоятельство решающее. Главное— в менталитете народа. Многонациональность, многоукладность, огромность территории, многообразие быта, культур, природных условий – все это определяет неповторимость отдельных сторон общественного целого. В том числе и форму политической организации. И специфика России диктует совершенно иную систему правления, чем в других странах. Принято считать, и это справедливо, что на Западе все основано на законе, на Востоке – на традициях. В России ни законы, ни обычаи не имеют решающей силы, однако есть некое «двоевластие» закона и обычая. Россия – это не Запад и не Восток. Россия – это Россия. Хотя, естественно, на своем историческом пути она соприкасалась с судьбами других стран – как и они соприкасались с российскими.

Ответ на вопрос об отношении к России, русскому как субъекту истории – это ответ на все частные острые вопросы нашего сегодняшнего бытия: отношении к демократии, к духовным и нравственным ценностям…

Уже эти высказывания бывшего председателя российского Совмина показывают, почему вся КПСС проиграла одному Ельцину на российском поле. Сама попытка говорить о некоем особом историческом пути России – и здесь и вообще обычно затушевывают собственную несостоятельность как политиков, как государственных деятелей, как управленцев. Россия – обычная страна. Сложная, но все же обычная страна, не имеющая какой-то особой сакральной природой. И сама конструкция, предложенная большевиками, в которой роль России открыто и сознательно принижалась – она была исторически несостоятельной.

Превратив Ленинград в «великий город с областной судьбой», а Москву в город находящийся в седьмом десятке городов СССР по благоустроенности – большевики лишились в критический момент поддержки самого большого народа страны – русского. По той простой причине, что они ничего не сделали для него. Те, кому они делали – оказались «неблагодарными», хотя на деле они просто завершили проект национального строительства, инициированный большевиками. А русские не поддержали, потому что не за что было поддерживать.

Русский народ самостоятельно, не подготовлено – начал свой национальный проект намного позже, чем в других союзных республиках. Но сам факт того что Россия есть до сих пор – говорит о том что этот проект успешен.

Что надо было сделать для того чтобы предотвратить подобный финал, столкновение русского и союзного руководства?

Полагаю, отнюдь не то, что многие думают. Ельцин сам по себе ничего не решал – рано или поздно витавшие в воздухе общественные настроения поднял бы на щит кто-то другой.

Первым делом автор сих строк отменил бы лимиты на прописку в Москве и Ленинграде и дал бы этим городам свободно расти. Как по мне, ограничение прописки, попытка сделать Москву и Ленинград обычными городами, растущими не быстрее всей остальной страны – огромная ошибка. В Москву и Ленинград должны были устремляться молодые люди со всей страны, проходить там обучение, лучшие – оставаться. Таким образом, в России, в центре – оставались бы лучшие силы, в том числе интеллектуальные – а не разъезжались бы по республикам вариться в собственном соку.

Численность населения Москвы составила бы пятнадцать миллионов человек? Двадцать? Ну а что в этом плохого? Зато именно в Москве – точнее, только в Москве можно было бы запустить процесс формирования единой советской политической нации. Не советского народа – а именно политической нации с единой политической повесткой дня. Нужно было создавать как минимум мощные альтернативы варящимся в собственном соку региональным элитам – и эти альтернативы должны были находиться в центре. Украинская диаспора в Москве, прибалтийские диаспоры, казахская, узбекская. Эти альтернативы – должны были быть своими – но транслировать вниз общесоюзную, а не местническую повестку дня.

И даже оппозиция должна была быть общесоюзной, а не местные Народные фронты. Вдумайтесь, почему в СССР не появилось ничего подобного польской Солидарности?

Второй плюс такого формирования альтернативной элиты в центре – Центр мог из нее подбирать кадры на места.

Кадры в республики назначались выращенные в самих республиках. То есть политические элиты республик при всех пертурбациях фактически оставались неизменными, они были выращены на одной и той же почве. Потом Горбачев попытался сменить власть в Казахстане сверху – но лучше бы он этого не делал! Назначить Колбина, первого секретаря Ульяновского обкома! На национальную республику, да еще такую большую! Если бы назначили казаха, но казаха поработавшего в Москве и интегрированного в общесоюзную элиту – поднять протест против такого назначения было бы намного сложнее. Ведь речь в таком случае шла бы не о русском неотесанном варяге – а о казахе, который поехал в Москву, там отучился, поработал, чего-то добился. Крик «дайте нам своего!» легко перебивался бы вопросом – а это вам что, не свой? Он казах, как и вы. Он родился на вашей земле, на ней рос…

Имея такой кадровый резерв можно было бы за несколько лет перехватить власть в ключевых республиках – Украина, Грузия, Прибалтика – и начать свою игру. Горбачев это не сделал – хотя например, найти на Грузию кого-то из московских грузин он, думаю смог бы.

Второе вытекает из первого – Москва и Ленинград должны были снабжаться по высшему уровню, из них надо было делать витрину. Помимо прочего, и шансов на успешный переворот было бы меньше – на окраине, как известно, бывают бунты, а не революции.

Третье – надо было переломать через колено всех, может и себя и ввести всенародные, прямые и равные выборы и президента, и парламента.

Ни в коем случае нельзя было допускать условий, что президент должен быть избран не менее чем в половине республик, нельзя было допускать каких-то национальных квот (кроме верхней палаты парламента). Президент избирается всеми гражданами СССР напрямую и ведет общесоюзную повестку дня. Все, точка! Нет никаких русских, украинцев и грузин с отдельными интересами – есть граждане СССР и избиратели. Еще точка.

Общесоюзную политическую повестку дня надо было внедрять быстро и напролом, не считаясь ни с чем – много времени потеряли. Вступаем в конфликт с республиканскими лидерами – тем лучше, чуют свою смерть, собаки.

Россия вряд ли была бы против такого положения дел, так как в такой системе президент СССР почти наверняка был бы всегда русским и избирался бы голосами русских. Скорее всего, следовало бы ввести пост вице-президента, который по традиции замещался бы кем-то из талантливых представителей нерусской национальности. Занятие поста вице-президента давало бы шанс и не русским побороться за высший государственный пост, проявив себя. Россия все-таки империя по сути своей – и полагаю, легко бы приняла к рассмотрению талантливых хозяйственников и политиков типа Н. Назарбаева, А Лукашенко или Л. Кучму. Но отказ от всенародных выборов высших органов власти страны – это проигрыш региональному лобби и развал страны, не сейчас так в будущем.