Идеальное убийство

Конечно, криминалистика пытается поспеть за изобретательными преступниками. Как только в арсенале убийц появляется новое средство, позволяющее им прятать следы преступления, выдавая его за естественную смерть, — криминалистика находит адекватный ответ в виде новых точных методов обнаружения ядов и иных средств убийства. Некогда в Европе бушевала целая эпидемия убийств с помощью отравления мышьяком. Медицина была слаба, а способов распознавания мышьяка не существовало. Однако прогресс науки нашел эти способы, она к ХХ веку научилась четко определять и другие яды в телах жертв — даже в микроскопических дозах. Мышьяк у отравителей стал непопулярен. Но отравления продолжаются — уже другими ядами.

Почти каждый эксперт скажет, что совершить идеальное убийство, и именно отравление, ибо речь тут идет о ядах, — крайне трудно, практически невозможно. Скажет, что все употребляемые яды, даже редкие и экзотические, современная медицина может безошибочно определить. И сошлется на богатый опыт судебной медицины.

Однако осмелюсь не согласиться с таким мнением. При этом объяснюсь: я считаю умышленные отравления преступлением, крайне подлым преступлением, но тут — в теоретической части — я вижу исключительно спор идей, и готов поспорить, в том числе с криминалистами (для их же пользы, для их опыта). Что, конечно, ни как не означает, что спор о ядах может иметь какой-то практический смысл: нормальный человек в современном обществе далек от средневековых традиций отравлений.

Итак, во-первых, если идеальное убийство было совершено, то оно — по определению — остается в тайне. А стать достоянием гласности оно может только тогда, когда о нем расскажет сам убийца, часто — через многие годы после убийства. Такие случаи известны. А раз так, и если считать, что убийца далеко не всегда и далеко не обязательно сообщает о своих преступлениях даже спустя годы, то получается, что неизвестными остаются тысячи убийств, которые можно отнести к категории «идеальных». И, конечно, значительная их часть — отравления ядами.

Это одно соображение. Есть и другое.

Нас окружает масса ядовитых веществ, не используемых ни в бытовой, ни в промышленной химии — не используемых, по край ней мере, в такой степени, которая позволила бы этим веществам стать общедоступными, а потому распространенными среди отравителей. Применение этих веществ в качестве ядов требует от отравителя определенных знаний и новаторского мышления; использование этих ядов столь редко или даже единично, что судебная медицина просто не может в принципе предполагать, что такое вообще возможно. По сути дела, все, что нас окружает, — это все яды (при определенных дозах), и судебная медицина не готова для столь всесторонней проверки каждой жертвы. Не только потому, что сил и времени не хватит, а еще и потому, что методы распознавания ядов разработаны только для употребляющихся ядов, а вот для НЕОЖИДАННЫХ ядов таких методов никогда никем нигде не разрабатывалось.

Наконец, есть яды, которые еще вообще никогда, ни разу, не использовались для убийства. И их использование — тут можно заявить со стопроцентной уверенностью — не только не вызвало бы подозрений, но и — именно такова ситуация — ни один суд мира не смог бы осудить отравителя. То есть, это идеальное убийство вдвойне: его невозможно ни распознать, ни — в случае подозрений — никак доказать.

Примеры? Далеко за примерами ходить не надо.

Вот пример наугад — тяжелая вода. D₂О.

Напомню, ее используют замедлителем и теплоносителем в ядерных реакторах. В природе она есть везде, примерно 150 граммов на тонну, но проблема в том, как ее взять. До сего дня ее добыча во всем мире связана с огромными затратами энергии и очень сложным оборудованием. Из истории, например, известно, что при попытке создания атомной бомбы в нацистской Германии проблема производства тяжелой воды была одной из первоочередных. Гитлер тайно наладил такое производство в одном из тихих, скрытых от глаз фьордов Норвегии, где к тому же имелись мощные местные ГЭС (производство тяжелой воды требует огромных затрат электрической энергии). Но благодаря партизанам сведения о «норвежской воде» стали достоянием разведки противников Германии, и диверсанты взорвали завод. Германия лишилась секретного производства, а вместе с ним и надежд на создание атомной бомбы.

Принцип добычи тяжелой воды со времен Гитлера не изменился, хотя постоянно совершенствовался. Она до сих пор чрезвычайно дорога и редка, а ее производством занимаются секретные стратегические заводы. Природных месторождений тяжелой воды не найдено, хотя их искали в разных местах, так что вся тяжелая вода производится искусственным методом.

Так вот эта тяжелая вода, D₂О, ничем с виду от обыкновенной воды не отличается. Ни прозрачностью, ни запахом (его нет, как и у воды). Внешне неспециалист ее не узнает. Из нее можно сварить суп, чай — что угодно. Но она крайне опасна для организма, и ее потребление вызывает тяжелые отравления, вплоть до смертельных. Замечу, правда, что таких смертельных отравлений человека, видимо, так и не было за все годы ее производства, так что неизвестна врачам и картина самого отравления человека. Слишком уж тяжелая вода редка, дорога и секретна для такой возможности. Но ее свойства испытывали на животных (собаках, обезьянах), и эти опыты четко показали ядовитые свойства тяжелой воды. Поскольку организм человека на 2/3 состоит из воды, D₂О имеет потенциальную возможность заменить Н2О и сделать тем самым организм в принципе неспособным к выполнению всех жизненных функций, но на самом деле смертельная доза тяжелой воды куда меньше. Замена состава воды на тяжелую воду даже в части мозга приводит к катастрофическим последствиям для организма.

Вот этой тяжелой водой и можно совершить идеальное убийство.

Дойдя до этих строк, всякий физик или химик, а тем более физик-ядерщик — рассмеется: ну где это можно раздобыть хоть стакан тяжелой воды? Разве что на секретном заводе украсть или на реакторе.

Верно! Так и думало бы следствие, разгадай оно причину смерти жертвы. И искало бы на реакторах и секретных заводах, где, как считают, только и можно раздобыть тяжелую воду. А раз у подозреваемого не было возможности раздобыть эту воду с умыслом, то остается следствию один вывод: эта тяжелая вода к отравителю попала случайно (из неизвестных источников), и о ее свойствах он не знал. То есть, умысла не было.

Однако журнал «Наука и жизнь» рассказывает о том, где и как любой желающий может набрать сколь угодно много тяжелой воды. Пикантность ситуации в том, что статья географа М. Аджиева «Осторожно, тяжелая во да!» дана в рубрике «Гипотезы, предположения, факты». Он выдвигает гипотезу, не имеющую пока научного и практического подтверждения. И пусть эта гипотеза и кажется мне и другим верной, но суд — даже если бы злодея поймали за собиранием тяжелой воды — не смог бы доказать его вину, так как наука еще не определилась в том, возможно ли это с научной точки зрения. А если бы суд признал, что это возможно с научной точки зрения (признав при этом сделанное открытие), то государство в таком случае разгласило бы важную стратегическую тайну. А государственная тайна важнее судьбы отравителя.

Суть гипотезы М. Аджиева в том, что тяжелая вода образуется при определенных условиях в северных реках. Деталей рассказывать я специально не стану — дабы меня не обвинили в разглашении «рецепта яда», хотя я лишь цитировал бы весьма уважаемый популярный журнал. По этой причине не называю даже год и номер журнала. Скажу лишь, что гипотеза М. Аджиева кажется мне весьма обоснованной. Стыкуется все, в том числе и то, что — цитирую со стр. 57 — «местные жители высоких широт не употребляют речной лед для приготовления пищи — только озерный лед или снег». То есть, местные жители на опыте отравлений давно поняли, что к чему (ничего не зная, конечно, о тяжелой воде). Автор гипотезы показывает, что в речной стстеме Севера в определенный короткий момент времени образуются тонны тяжелой воды, достаточно химически чистой, и именно тогда ее можно изъять.

Собственно говоря, его вывод не кажется мне таким уж сногсшибательным открытием, а скорее кажется очевидным, если иметь в виду, что температура кипения тяжелой воды +101,4 градуса по Цельсию, а замерзает она при +3,81. При этом ее плотность на 10 процентов больше, чем у обычной воды. Единственная тонкость — в механизмах кристаллизации воды в природных условиях.

Замечу, географ М. Аджиев мог не рассказывать о своей гипотезе на страницах «Науки и жизни» и решить вначале убедиться в ее правильности. То есть поехать на Север и найти тяжелую воду. Для этого, правда, нужно много денег, много времени, много веры в успех и масса энергии. Включая научный талант, знания и аппаратуру. Предположим, все это счастливым образом у автора гипотезы оказалось. Он едет на Север, находит тяжелую воду. Что дальше он будет делать?

Есть несколько дорог. Одна — вернуться к коллегам и, став героем, передать открытие Отечеству. Другая — молчком уехать в США, запатентовать открытие, создать секретную в США фирму. И стать миллионером или миллиардером. Попутно получить (не сейчас, потом) Нобелевскую премию. Но есть и такой вариант: уезжая в Штаты, отравить стаканчиком добытой им тяжелой воды (с размешанным в ней кофе) ненавистного научного руководителя, кравшего все эти годы (предположим) все открытия М. Аджиева и считавшего его ничтожеством.

Это ли не идеальное убийство? Для пущей страсти замечу, что судьба географа М. Аджиева мне неизвестна. То, что в научной прессе очень уж давно не пишут больше о его методе добычи тяжелой воды, — ничего не значит. Если бы он, имея на руках практические результаты, рассказал или у нас, или в США об этом методе — все его исследования, как и он сам, были бы засекречены. Зная, что технология добычи тяжелой воды является государственной тайной особой важности и для нас, и для США, и для всех стран ядерного клуба, нелепо ожидать, что при появлении нового дешевого способа ее добывать — кто-то сразу расскажет его всем «друзьям по ядерному клубу». Сама публикация в «Науке и жизни» была для государства в этом плане ошибкой. Поэтому возможно все в судьбе географа — включая и эпизод с отравлением врагов добытым «зельем».

И еще: если технология добычи тяжелой воды действительно столь проста для любого достаточно умного человека, то любой может добыть ее для своих криминальных нужд. Было бы желание и знания. Пожалуй, эта отрава так же доступна, как и мухомор в лесу.

Тяжелая вода — только один пример из многих сотен подобных веществ, способных являться неожиданными ядами. Я мог бы назвать некоторые из них, добыть которые куда проще, чем добыть тяжелую воду, но не делаю этого из гуманных побуждений. Что же касается тяжелой воды, то это тот случай, когда 3 200 000 экземпляров журнала «Наука и жизнь» разошлись по огромной стране, но не нашелся ни один читатель с предприимчивой жилкой, с американским духом предпринимательства в абсолютно хорошем понимании слова, который бы сделал на этом бизнес.

Насколько мне известно, производство тяжелой воды не является, согласно законодательству, запрещенным видом деятельности, даже не требует и лицензирования. То есть любой желающий может производить ее и продавать кому угодно, а покупателей много: Япония, Китай, Иран, Израиль и т.д. — где нет северных рек, и даже в случае разглашения сведений о ноу-хау эти страны сами не способны пользоваться такой технологией. А стоит тяжелая вода ой как дорого.

Но это — другой вопрос, вернемся к отравителям.