Проблемный «крупняк»
Проблемный «крупняк»
Было бы в корне неверным утверждать, что Российское правительство с крупнейшими компаниями не работает. Это нонсенс – хотя бы потому, что в 2011 г. из 10 ведущих российских компаний («Газпром», «ЛУКойл», «Роснефть», «РЖД», «ТНК-ВР», Сбербанк России, АФК «Система», «Сургутнефтегаз», «Транснефть» «Холдинг МРСК») семь полностью или частично контролировались государством[93]. Очевидно также, что размеры налоговых отчислений с федеральной или региональной бюрократией все же согласовываются, так как члены кабинета министров, вопреки сложившемуся мнению, иногда все-таки отвлекаются от удовлетворения собственных тщеславных или алчных интересов для выполнения непосредственных обязанностей.
Однако ясно и то, что темпы инвестиционной активности, рост заработных плат или эффективность модернизационных преобразований в крупнейших российских корпорациях отданы на откуп менеджменту. Назначаемому, кстати, при непосредственном участии государства. В этом главная причина опережающих экономических неудач докризисного периода 2012–2013 гг.
Уже упомянутые Адольф Берли и Гардинер Минз в работе «Современная корпорация и частная собственность», фиксируя наступление «управленческой революции» и утрату контроля акционеров над функционированием собственных компаний, призывали государство установить над корпоративными управляющими пристальный административный надзор (насколько это позволяло законодательство тех лет), иначе экономика окажется в ситуации «корпоративного грабежа»[94]. Призывы, как показали последующие события в американском хозяйстве, в основном остались без внимания.
В современной России, словно проштудировав Берли и Минза, пошли дальше: не ограничиваясь контролем над менеджментом, власть установила контроль над производственной собственностью, автоматически получив право этот самый менеджмент назначать. И что, вероятность «корпоративного грабежа» уменьшилась? Отнюдь. «Грабеж» цветет пышным цветом во всех сферах нашей экономики – и в так называемом «государственном», и в частном секторе.
Важный аспект, характеризующий немногочисленных российских носителей компетенций, – отсутствие внутригрупповой конкуренции. В России сейчас острый голод на технократических специалистов, что позволяет им на структурном уровне предъявлять необоснованно высокие требования по оплате труда, а на управленческом – не только сохранять самостоятельность, показывая минимально приемлемые для акционеров (собственников) уровни прибыли, но и тем самым продлевать карт-бланш на корпоративное воровство, в частности, через необоснованное завышение затрат.
Любой бизнес – это всегда соблюдение баланса интересов. Для идеальной корпорации это баланс между интересами акционеров, менеджмента, наемных работников, потребителей, власти, общества в целом (в последнем случае через налогообложение и социальную ответственность). Корпорации формируют общество, хотя бы в части государственных бюджетов или потребительских предпочтений.
Наблюдается ли нечто подобное в современной России? Едва ли. Баланс, конечно, имеется, но практически всегда лишь интересов государства и поставленного тем же государством менеджмента (реже – интересов государства и крупных частных собственников). Общество же предстает в образе овоща, который иметь собственное мнение, а тем более выражать несогласие, не может. Ему лишь поливка требуется. И прополка.
Вполне вероятно, что если бы (в идеале) федеральные и региональные бюрократы утверждали полномочных кураторов всех мало-мальски крупных корпораций, работали с этими организациями в режиме online, да еще бы в российском правовом пространстве появилась, наконец, дефиниция «деловая коррупция», тогда и такого количества вопросов о снижении темпов экономического роста, уменьшении деловой активности или угрозе безработицы не возникало. Пусть даже это вторичные по сравнению с повышением уровня и качества жизни людей ориентиры.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.