Ворота на юг

Ворота на юг

Мы подъезжаем к Ростову с северо-востока. Слева промелькнуло нарядное здание аэровокзала. Спускаемся в глубокую балку, пересекаем по новому виадуку железнодорожные пути, и мы в городской черте. Справа несколько многоэтажных домов, а потом длинная зеленая улица, застроенная простенькими опрятными одноэтажными домиками, то побеленными, то просто из кирпича. Таких улиц, характерных для всех южнорусских городов от Воронежа до Краснодара, в Ростове очень много; они преобладают во всей северной удаленной от Дона половине города, и только на самой ее окраине, застроенной в последние годы, снова высятся многоквартирные дома.

Прямая и длинная улица приводит нас на просторную площадь. Над нею довлеет громадное конструктивистско-новаторское здание театра, силуэтом напоминающее трактор. Его начали строить по проекту архитектора А. В. Щусева в тридцатые годы, когда Ростов стал крупнейшим в СССР центром сельскохозяйственного машиностроения: здание должно было символизировать трудовое лицо города. Вокруг этого сооружения велись споры, его эстетический принцип встретил много противников, и после войны недостроенное и частично разрушенное здание еще долго стояло в ожидании своей дальнейшей судьбы. Наконец решили его восстанавливать. Каковы бы ни были мнения относительно его художественно-архитектурных качеств, дорого то, что 600-тысячный город получит наконец большое и современно оборудованное театральное здание.

Едем дальше по главной улице Ростова, носящей имя Фридриха Энгельса. Сколько же это парков и скверов минуем мы по пути? Театр с трех сторон окружен целым зеленым массивом, проехали несколько кварталов — большой сквер на площади, чуть дальше — еще садик напротив университета, потом опять большой сквер на центральной площади Революции…

Средний отрезок улицы Энгельса — это украшение и гордость Ростова-на-Дону. После войны здесь оставались одни обгорелые полуразрушенные коробки. Теперь улица снова приобрела свое традиционное лицо — не просто благоустроенный вид, а ту веселую, смелую яркость, которая так свойственна югу.

Трудно найти другой город, где жители так горячо любили бы свою главную улицу, как в Ростове. Летними вечерами тут буквально не протолкнуться: нарядные толпы, запрудив широкие тротуары, постепенно завладевают мостовой, и милиция, не в силах больше защитить автомобильное движение от пешеходов, переключается на защиту пешеходов от движения, а то и вовсе перекрывает улицу для всех видов транспорта.

Здесь на улице Энгельса, рядом с приветливым, лишенным сухой официальности зданием обкома и облисполкома, расположен главный вход в воспетый поэтами ростовский городской сад. Если не ошибаюсь, он носит стандартное название парка культуры, но ростовчане продолжают называть его по-своему: наверно, народное ухо, чуткое к едва заметным речевым оттенкам, улавливает в старом названии что-то необъяснимо уместное, подходящее и выражающее суть.

Городской сад невелик и уютен. Посередине пролегает пологая балка, и поэтому сад как бы состоит из двух этажей. Под негустой, прозрачной кроной акаций в тихий полдень приятно посидеть с книжкой. А вечерами в аллеях волнуются людские потоки. Центральная аллея ярко освещена, наиболее дальние, напротив, темны, и гуляющие пользуются тем или иным преимуществом по своему усмотрению. Нет возможности описать неповторимую романтическую атмосферу этого сада, свободную и настороженную, мирную и тревожную в одно и то же время… Если бы существовала статистика романов, завязавшихся в наших парках, то ростовский городской сад, наверное, занял бы первое место.

А дальше улица Энгельса ведет к вокзалу. Вокзальная площадь отрезана от остального города железнодорожными путями, и когда здесь маневрируют составы, переезд бывает подолгу закрыт. Пассажиры вылезают из трамваев, троллейбусов и такси и волокут свои чемоданы по лестницам через пешеходный виадук. А ведь разговоры о реконструкции я слышал, еще будучи ростовским жителем в первые послевоенные годы.

Ростов — это ворота на Кавказ и на весь причерноморский юг. Условия рельефа неблагоприятны для крупного железнодорожного узла, однако вместе с Батайском, своим пригородом, Ростов представляет собой один из ярчайших образцов транспортно-распределительного центра, «перевалочной базы» на скрещении железнодорожных, шоссейных и водных путей.

Значение Ростова как порта у входа в Азовское море сильно возросло с открытием канала между Волгой и Доном. Однако ростовский порт, одновременно речной и морской, тоже поставлен в трудные условия неблагоприятным рельефом. Справа к самому берегу Дона подступают крутые откосы холмов, а слева простирается широкая, очень низкая равнина с неустойчивым намывным грунтом, испещренная старицами и болотами. По-видимому, вопрос о коренной реконструкции или о создании порта на новом месте, давно уже занимающий водников, получит в недалеком будущем какое-то решение.

Есть у Ростова крупный недостаток и как у шоссейного узла. Единственный мост через Дон не соответствует возросшим требованиям автомобильного движения. Сам факт, что это сооружение служит до сих пор, нельзя рассматривать иначе как недоразумение.

Смешно было бы говорить об отсутствии средств для сооружения моста, в то время как затрачивались деньги на постройку, например, шикарного цирка и громадного памятника на набережной.

Но продолжим нашу экскурсию по городу. За железной дорогой на горе разросся район, заложенный еще в дни первой послереволюционной молодости нашей страны как новый социалистический городок. Он называется «Красный город-сад». Тогда представления о будущем были еще туманны, во многом наивны, и мы найдем на этих тихих улочках с одноэтажными домиками в окружении небольших садиков не так уж много черт социалистического города, каким мы его представляем сейчас.

Но сама попытка не может не тронуть своей прекрасной целеустремленностью.

И если уж говорить о Ростове-городе, то нельзя умолчать о его великолепной набережной, впервые благоустроенной в послевоенные годы, одетой в бетон и украшенной яркими цветниками.

А по другую сторону Дона, перед негустой, просвечивающей тополиной рощей, раскинулся километровый пляж из мелкого чистого песка. Летними воскресными днями здесь яблоку негде упасть, а теперь, в начале октября, особо прохладного в этом году, лишь ветерок гуляет и гонит на песок зеленоватую волну…