Куда мы попали?
Куда мы попали?
На нашей туристской карте дорога от Краснодона до границы УССР изображена в виде тоненькой ниточки. В действительности она оказалась таким же превосходным асфальтовым шоссе, каким пользовались мы почти везде на территории Украинской республики. Но стоило нам миновать столб с надписью «РСФСР», как, несмотря на жирную красную линию на карте, мы попали на тряскую, разбитую дорогу, впрочем, пока еще с твердым покрытием. До самого Донецка (быв. Гундоровская) тянулась эта «каменка», как здесь называют дорогу, мощенную булыжником (это слово мы впервые услышали в Россоши). Но за Донецком пошел захудалый грейдер, местами разбитый и разъезженный до последней степени. Хотя карта и уверяла нас в обратном, это нам не помогало: все время казалось, что мы сбились с пути.
В Каменск приехали поздно ночью.
— Ну, здесь-то мы как дома, — уверяю я своего спутника, ведь в Каменске мне приходилось бывать довольно часто. Здесь мы не собьемся… Однако что такое? Не пойму, куда мы попали. Кварталы пятиэтажных домов, асфальтированная улица с аккуратными бортиками, широкие тротуары и газоны, цветники… Где мы? Ничего этого не было в 1952 году…
Так в хорошо знакомом городе нам пришлось спрашивать дорогу! Но вот наконец мы выбрались на главную городскую магистраль — проспект Карла Маркса. Здесь раньше был бульвар, он цел, но как все преобразилось вокруг! По сторонам выросли многоэтажные дома, вместо «каменки» асфальт, отличное освещение…
Наутро, переночевав в гостинице (вот она действительно осталась прежней), я продолжал дивиться переменам. Широкий спуск к Донцу, когда-то крутой и булыжный, теперь подсыпан на несколько метров, заасфальтирован, украшен цветниками, и дома, которые раньше стояли на буграх над улицей, теперь оказались на ее уровне. Работы по благоустройству продолжаются.
За последние годы промышленность Каменска значительно выросла, но основным предприятием по-прежнему остается завод искусственного волокна. Теперь он стал по существу комбинатом, при нем вырос новый сероуглеродный завод. Другое важнейшее предприятие Каменска — это созданный в пятидесятые годы машиностроительный завод, производящий шахтное оборудование. Сейчас он, кооперируясь с другими предприятиями Ростовского совнархоза, осваивает производство механической крепи для угольных шахт.
Но нам Каменск-Шахтинский был интересен в первую очередь как конечный пункт регулярного судоходства вверх по Донцу. Чудесный очерк об этом судоходном участке реки написал Л. Лиходеев, путешествовавший здесь годом раньше; очерк поэтичный и остроумный и в то же время проникнутый вниманием к тем серьезным проблемам, которые связаны с этой рекой.
Трудно найти другую реку длиной всего в 1000 километров, которая привлекала бы к себе столько внимания, как Донец. Гидрологи, гидротехники, экономисты, хозяйственники, журналисты, писатели, рядовые граждане, живущие на берегах этой реки, писали и продолжают писать о Донце сочинения от научных трактатов до тревожных писем в редакции газет. Этот интерес к реке, столь непропорциональный ее размеру, показывает, насколько в ней здесь нуждаются.
В самом деле, это единственная водная артерия, предоставленная природой Донбассу. Каменный уголь, лес, пока еще основной крепежный материал в шахтах, продукция содовых и других химических заводов, наконец зерно прилегающих районов — все это громоздкие грузы, для которых водные перевозки особенно желательны. Масса этих грузов в сумме такова, что тут и Енисея было бы не слишком много.
Некогда Донец был судоходен для стругов вплоть до верховьев. В песках находили древние якоря. Село, отстоящее всего на 80 километров от истока реки, носило название Маслова Пристань.
Как указывает Ю. И. Морозов, автор «Гидрографического очерка Северного Донца», изданного в 1874 году Харьковским университетом, по берегам Донца, начиная от Белгорода, росли сплошные дубовые леса. Деревья, подмытые водою, обрушивались в реку, задерживали переносимый ею материал и образовывались запруды. Река прокладывала себе новое русло в обход загромождений, удлиняя свой путь и снижая скорость течения.
Другой важной причиной обмеления реки были оползни с крутого правого берега, подмываемого течением.
При столкновении вод Донца с подами притоков течение, как это бывает повсюду, затормаживалось, а следовательно, усиливалось осаждение несомых песчинок: недаром же в местах слияния мы видим песчаные косы и мели. Обмелению Донца способствовало и малое его падение. Его исток приподнят над уровнем Азовского моря всего лишь на какую-то сотню метров. Если ко всему этому добавить рыхлость пород, в которых течет река на большей части своего протяжения, то станет ясно, что в силу одних уже природных условий она была осуждена на одряхление. Деятельность человека усугубила неблагоприятную обстановку: устройство мельничных плотин, сведение лесов и распашка, разрушительный выпас скота по берегам и т. п.
Тем не менее еще в прошлом веке в многоводные весны по Донцу пароходы доходили до Изюма и даже выше. Не только в весеннее половодье, бывало что и осенью складывались благоприятные для судоходства условия. Но уже в 1900-е годы судоходным считалось только нижнее течение Донца. Навигация продолжалась не более двух, а в иные годы всего-то один весенний месяц.
В течение всего XIX века в промышленных и научных кругах велись дебаты об улучшении судоходных качеств Донца, проводились изыскания, составлялись, рассматривались, отвергались проекты, составлялись новые, их постигала та же участь. Наконец уже в 1903 году был составлен первый технически обоснованный проект превращения нижнего участка Донца до станицы Гундоровской (ныне город Донецк, 20 километров выше Каменска) в судоходный путь при помощи семи водоподъемных плотин со шлюзами для пропуска судов. В своем окончательном виде проект был утвержден в 1910 году. В 1911—1913 годах этот проект был частично осуществлен. Впоследствии в советское время система шлюзов на Донце была реконструирована.
Создание судоходного пути до Каменска не решило проблемы дешевой перевозки грузов Донбасса. Проводились новые изыскания, составлялись новые проекты с тем, чтобы грузопоток по Донцу довести до Изюма. Однако тут возникла более острая проблема, которая отодвинула проблему судоходства по Донцу на второй план.
Росла промышленность Донбасса, росло его население — особенно бурно в годы довоенных пятилеток и в послевоенное время. Все больше воды требовалось для промышленных и бытовых нужд. Между тем водные ресурсы Донецкого кряжа весьма скудны. Пришлось задуматься над тем, чтобы реквизировать воды среднего и верхнего Донца в пользу Донбасса. Ибо если судоходство — это проблема экономической выгоды, то водоснабжение — вопрос жизни и смерти.
Канал Донец — Донбасс уже построен. Он забирает воду на участке между Змиевом и Изюмом и разносит ее по различным пунктам Донбасса. Однако это только временный выход; уже запроектирован канал Днепр — Донец, которым обратит на питание Донбасса часть вод Днепра.
Но и этим проблема Донца не исчерпывается. Промышленность пользуется реками не только для забора воды, но и для сброса отработанных вод. Особенно крупный потребитель воды — химические предприятия. В Донбассе химическая промышленность — одна из ведущих отраслей. Славянск, Рубежное, Константиновка, Изюм, Лисичанск и многие другие пункты, расположенные на берегах Донца или на его притоках, — все это крупные центры большой химии.
При том техническом уровне, на котором до сих пор велась очистка вод, сбрасываемых в реку, некоторые притоки Донца, как, например, Уды, Казенный Торец, по сути дела превратились постепенно в сточные канавы, несущие грязь и ядовитые отходы химических производств. Недопустимо загрязненным оказался и весь Донец, начиная от границы Белгородской области, где расположены сахарные заводы, до Каменска с его заводом искусственного волокна и ниже. Только на участке между Змиевом и Изюмом, где и расположен водозабор канала, вода в реке становится чище.
Долгое время борьба против загрязнения рек велась вхолостую. Нерадивые хозяйственники охотно платили из государственного кармана штрафы, наложенные санитарной инспекцией, и продолжали преспокойно творить свое вот уж воистину грязное дело. В последнее время положение изменилось к лучшему. Грозным орудием борьбы против отравления водоемов становится принятый недавно закон об охране природы. Кроме того, совершенствуется техника улавливания отходов и доизвлечения из них ценных химических продуктов. Существует практическая возможность в ближайшие 2—3 года не только восстановить прозрачность донецкой воды, но и вернуть к жизни погибшие и гибнущие притоки. Однако это не произойдет само по себе. Каждый друг природы должен бороться за то, чтобы эти возможности были воплощены в действительность.
Таковы непростые проблемы этой коричневой реки, которую мы видели с недостроенной еще тогда набережной Каменска-Шахтинского. Остается добавить, что Донец не одинок в своей печальной судьбе. Его уральскую сестру Чусовую, некогда славную своей исключительной по чистоте и прозрачности водой, постигла разве что чуть-чуть менее жестокая судьба. За последние годы жалко стало смотреть на многие подмосковные реки, например Клязьму.
С проблемами нашего водного хозяйства должен быть знаком каждый сознательный гражданин нашей Родины. Страна наша богата водными ресурсами. Однако они не безграничны. Председатель совета по проблемам водного хозяйства Академии наук СССР В. Звонков в своем обращении к читателям «Комсомольской правды» указывал, что уже в 1980 году для удовлетворения потребностей нашей промышленности, сельского хозяйства и бытовых нужд населения потребуется 700 кубических километров воды. Это ни много ни мало 17 процентов годового стока всех рек СССР. А используются ведь далеко не все реки и не на всех участках своего течения. Между тем реки наиболее обжитых и хозяйственно освоенных районов как раз и несут сейчас примерно 17 процентов гидроресурсов страны.
Все это очень серьезно. Что будет дальше? Не станут ли в недалеком будущем новые районы нашей страны страдать от безводья, как теперь уже страдает Донбасс?
Конечно, техника шагает вперед. Осуществляются проекты отвода рек и даже поворота их течения, вскрываются мощные запасы подземных вод, все это так. Тем не менее водой надо дорожить. Все водные ресурсы должны быть взяты на учет. Кто подсчитал, например, сколько воды и сколько электроэнергии, необходимой для ее подачи, перерасходуем мы, умываясь под непрерывной струей водопроводного крана?