1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ЯПОНИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ЯПОНИЯ

Глобализация мировой экономики и мировой финансовой системы последнее десятилетие является наиболее распространенным понятием в политико-научных кругах раз-витых государств, прежде всего в так называемой "большой семерке". Основными доказательствами здесь служат:

— показатели мировой торговли и складывающееся в некоторых мегарегионах международное разделение труда, вовлекающее, по утверждениям апробированных аналитиков, практически все страны и их население;

— расширение и ускорение движения капиталов посредством как прямых инвестиций, так и активизации биржевых механизмов с фиксацией на долларе как на едином валютном стандарте (85 % мировых трансакций);

— наконец, формирование единого информационного пространства на базе достижений научно-технической революции (телевидение, вычислительная техника, Интернет, телекоммуникации, масс-медиа и др.).

Необходимо заметить, что подобные утверждения верны лишь отчасти, поскольку глобализация — не более чем относительный аспект общемировых хозяйственных связей. Гораздо большее число стран функционирует в рамках традиционных укладов, в то время как и в самых развитых странах пропорции вовлеченности в глобализационные процессы также варьируются в широких пределах.

Даже абстрагируясь от того, что реальная часть населения Земли, затронутая этими явлениями, не превышает, условно говоря, "золотого миллиарда", можно легко выстроить другую систему аргументов и доказательств, которые будут столь же логично доказывать сохранение "традиционных" экономических и социальных укладов, прежде всего в развивающихся странах, доминирующих как по численности, так и по размерам территории.

Более того, углубленный анализ покажет, что и в развитых странах "население технотронного уклада XXI века" также весьма ограничено передовыми отраслями их экономики, куда имеют доступ лишь весьма ограниченные социальные слои, задействованные в секторах суперсовременных отраслей: ВПК, науке, банковском и страховом капитале, информационных и телекоммуникационных сферах и других. Во всем этом будет задействовано не более 30 % трудоспособного населения. Между тем, если использовать количественный признак, то даже в США, а тем более в Японии и странах АТР это соотношение окажется не в пользу апологетов глобализации. Нельзя же судить о "едином пространстве" по факту того, что телевидение охватывает большую часть населения, а открытие Олимпийских игр смотрят якобы 3 миллиарда человек.

В случае же перехода на уровень "индивидуального человека" мы обнаружим еще более низкую величину вовлеченности в передовые сферы, поскольку работа и деятельность в них еще не гарантирует принадлежность той или иной социальной группы к "новому мировому порядку" глобального характера.

Для буквальной иллюстрации возьмем хотя бы Интернет. Не каждый участник (пользователь) Интернета окажется идеологическим сторонником слома традиционных укладов, что подтверждают многочисленные опросы в различных странах, а тем более в государствах с конфуцианской идеологической основой, прежде всего — в Японии. Если же обратиться к численности пользователей Интернета, то и здесь все будет не так уж просто и гладко. В Японии насчитывается порядка 40 млн. абонентов Интернета, в Европе — немногим более 100 млн., а в США при населении в 300 млн. — около 50 млн. При этом многие из пользователей зарегистрированы по нескольку раз.

Все вышеперечисленное свидетельствует о том, что и в самых развитых государствах продолжает существовать сильный традиционный сектор как в хозяйственно-экономическом, так и идейно-политическом плане, который скорее связан с комплексом воззрений XX века. Технологическая вооруженность и уровень образования в Японии не мешает большей части населения функционировать в системе конфуцианско-буддийских координат, чрезвычайно чуждых философским основам, которые проповедуются американским истеблишментом в качестве глобального мирового сознания и при помощи Голливуда, ТВ, а также других средств масс-медиа сводятся в единую подчиненную США пирамиду. Отсюда и важнейший вывод: верхушка японского общества, как политическая, так и финансовая, по-прежнему в основном цементируется традиционалистскими идеологическими ценностями, предопределяя собственный и независимый путь Японии в XXI столетии вне рамок абсолютной зависимости от глобальной политико-идеологической схемы США.

Другое дело, если рассматривать ситуацию с точки зрения унификации научно-технического прогресса. В этом отношении вторая половина ХХ века действительно ближе свела различные типы стран и цивилизаций, хотя отнюдь и не стерла существующие границы. В научно-техническом отношении за последние 30–40 лет Япония занимала как минимум второе место по инновациям и трансформации их в коммерческую сферу, сделав серьезный вклад в построение технотронной цивилизации. Минирадиотехника, транспорт, роботостроение, микроэлементы для компьютеров, телевизоры, миникомпьютеры и другие high-tech в значительной части реализовывались прежде всего на японских островах, а затем расходились по миру, являясь образцом торговой экспансии, в первую очередь для рынков США, и создавая гигантское позитивное сальдо японской внешней торговли. Однако при этом сама Япония чаще всего пользовалась плодами фундаментальных открытий, сделанных в других странах, и оставалась весьма дистанцированной от иудейско-христианской цивилизации единицей.

Движение к унифицированному миру, по утверждениям большинства экономистов и политологов, обеспечивалось прежде всего через концентрацию и интернационализацию капитала. Все выглядит именно так, если заниматься привычным анализом, используя апробированную методологию и производя расчеты в долларах.

Между тем, глобализация финансовых рынков была сопряжена со снятием или смягчением национально-государственных ограничений на переливы американского капитала во внешний мир, прежде всего союзный с политико-идеологической точки зрения. Поэтому об интернационализации речь идет только в весьма ограниченных масштабах (где-то не более 20–30 % от всего вывоза капитала).

Вместе с тем именно японский капитал занял в процессе интернационализации довольно заметное место. Действительно, высочайшие темпы роста 50-х-60-х годов и накопление огромных золотовалютных запасов вследствие своей торговой экспансии перевели Японию и японский капитал на второе место в мире и объективно заставляли его двигаться не только во внутреннем строительстве, но и вовне в направлении либерализации как собственной страны, так и сопредельных стран, где он стремился найти себе наиболее эффективное применение. Япония, обладая ограниченными сырьевыми, территориальными и людскими ресурсами, к началу 1970-х гг., по ряду оценок, вышла на уровень 12–14 % от мирового ВВП и, соответственно, контролировала не менее 20 % объема денежной массы несоциалистического мира. В то же время США, сохраняя объемы ВВП на уровне менее 35 % общемировых, отвечали более чем за 50 % денежной массы благодаря контролю мировых валютных потоков через собственный эмиссионный механизм и последовательное обесценение доллара при помощи их неподконтрольной эмиссии. При этом переливы и движение капиталов Япония осуществляла преимущественно через прямые инвестиции в сопредельных географических регионах (АТР и Северо-Восточная Азия) и через портфельные и долговые схемы в США. Подобная ситуация сохранила свои главные черты и на стыке веков, хотя конкретные количественные характеристики заметно изменились, и не в пользу самой Японии, пережившей как минимум два сильнейших финансовых катаклизма (1990 и 1998 гг.).

Итак, Токио прочно занимал с середины 1970-х и до конца 1990-х гг. вторую позицию в мировых финансах, не выходя за рамки определяемой Вашингтоном системы.

Таким образом, имеются все основания констатировать, что сам термин глобализации, используемый разными кругами по-разному, на деле отражает лишь первую стадию этого процесса. Главный строитель, а вернее — создатель общепринятой химеры виртуального порядка, США, занимается, порой даже насильно, пропагандистским выстраиванием "мифов" о едином глобальном мире (миропорядке). В политико-экономическом отношении остальные страны "большой семерки", моделируют линию их политики как в области финансов, так и в развитии своих экономических комплексов при помощи сложного сочетания различных методик: от информационного манипулирования элитами и населением целых стран до выгодного для себя разделения труда и вывоза капитала.