Монреаль
Монреаль
Выехали мы из Торонто с настроением восхищаться, ахать, охать, отключиться от работы, учебы и всего прозаического. Ехали по шоссе часов пять. Лес, лес, бесконечный лес с двух сторон, как в России. Атака французов на нас началась, когда мы подъезжали к символической границе между Онтарио и Квебеком, и все радиостанции стали глохнуть, хрипеть и вовсе исчезли. Со всех сторон полезли новости на французском языке и пение шансонье. Мы поняли, что не приближаемся к самой большой провинции Канады, а уже находимся на ее территории.
В первом же городке я зашла в магазин попросить для собаки воды. Всего-то нужно было налить воду из крана в миску. На меня посмотрели, как на гуманоида, напряглись и сказали по-английски, что туалет в углу. В трех километрах от Онтарио не знают, как по-английски «вода».
Едем дальше, вдруг исчезают все надписи на английском. Даже на знаке «Стоп» написано что-то незнакомое на букву «А». Так сложилось, что я, лингвист, совсем не владею французским. Латынь знаю в какой-то степени, во всяком случае ориентируюсь (ее в инязе изучают в обязательном порядке), а французского не знаю. Стыдно. Дело в том, что у меня всегда было предубеждение: нельзя знать французский плохо, если говорить на этом языке, то с прекрасным произношением. Не смогла я в юности перешагнуть через этот барьер и не стала изучать французский, хотя была возможность. Ах, как я была неправа и как пожалела об этом, приехав в Канаду. Люди, владеющие свободно обоими государственными языками, нарасхват, они легко находят достойную и интересную работу и получают значительно больше денег, чем те, кто знает только английский.
На подъезде к Монреалю начались мосты, большие, железные, зеленые и коричневые. Дальше все три дня мы только и делали, что ездили через реку туда-сюда: гостиница находилась с одной стороны, центр — с другой. А что за центр? Мосты, трубы, заводы, технические сооружения, как в американских боевиках, где полиция гоняется за терминаторами, и происходят схватки не на жизнь, а на смерть. При этом в Монреале множество интересных вещей, есть даже кратер потухшего вулкана, внутри которого можно гулять.
Город зеленый и европейский, гораздо более европейский, чем американизированный Торонто. В Монреале много тенистых зеленых улиц со старинными домами и маленькими магазинчиками, что очень удивило нас, привыкших к плазам. Все это плавно переходит в центр города, то есть даунтаун, основанный в 1535 году. Там есть здания, сохранившиеся с тех времен, в основном правительственные, много зеленых от времени скульптур. Главный памятник — основателю Монреаля, который попросил вождя индейского племени показать ему дорогу туда, где сейчас находится центр города. На этом месте основатель города убил индейца, за что ему и установили памятник геройского вида. По центру ездят кареты, запряженные лошадками. Мы прокатились, заплатив за получасовую экскурсию 35 долларов, причем гидом была извозчик-женщина, она и рассказала о славном прошлом испанцев и французов, воевавших здесь с индейцами, расчищая место для Монреаля.
Гуляли мы, гуляли, и вдруг — огромная зеленая гора с парками, густым лесом и прудом. Уверяю вас, это самое красивое и интересное место! На самой вершине горы — смотровая площадка, откуда виден весь город со всеми его небоскребами, которых в центре, как и в Торонто, очень много, железными мостами, очень красивым зеленым олимпийским центром, парком, заводами, хотя мне говорили, что в Монреале промышленности почти нет. Ушла, мол, промышленность в виде крупных фирм в сторону Торонто, когда сильно стали проявлять свою власть сепаратисты. Какой там нет!
Отличают улицы города огромные деревья, весь город утопает, как говорится, в зелени. Магазинчики стоят прямо среди жилых домов на улочках, от чего мы отвыкли в Торонто, где люди живут отдельно, заводы, фабрики и магазины — отдельно. Магазины в Торонто располагаются на плазах, о которых я рассказывала выше: это магазины, кафе, парикмахерские, поликлиники, химчистки, плотно прилегающие друг к другу и напоминающие всей конструкцией букву «П», ноги которой смотрят на шоссе.
В Монреале плаз, кажется, нет вообще, только маленькие магазинчики и огромное количество ресторанов и кафе, в которых в хорошую погоду сняты витрины, и люди сидят вроде бы в кафе, но вроде бы и на улице. На улице ресторанов тоже предостаточно, они здесь всех наций и народностей. Здесь мало ездят на машинах, в основном ходят и гуляют пешком, что странно.
На первый взгляд в Монреале нет полных людей. Кажется, это какая-то другая порода, даже черты лица более тонкие. Женщины на кaблуках и в обтягивающей одежде, миниатюрные, тонкие, гибкие. Многие в деловых костюмах. Можно встретить прогуливающихся cтаричка и красотку лет 75 в мини-юбке и с макияжем. Смотрят глазами иностранцев. Так когда-то в Москве на нас смотрели западные туристы с чужой психологией и чужой биографией, написанной в чужой стране. Здесь смотрят так же, никаких тебе улыбок, как в Торонто, никаких «экскьюз ми». Правда, многие бросались целовать нашу собаку и что-то ей по-французски мурлыкали. Она виляла хвостом и делала вид, что понимает. Я прошу прощения у жителей Монреаля за описание этого первого впечатления, но я решила быть честной и ничего в своем рассказе не изменять.
В Монреале много музеев и выставок. Одна показалась мне наиболее интересной — длинная галерея сравнительного искусства прямо на улице. Метровые картины-фотографии чего-то снятого сверху. Выглядит издалека как изумительный орнамент или ковер, а подойдешь близко, оказывается, это Филиппины с птичьего полета, или гейзеры Исландии, или лежащие на пляже нудисты. На одной площади выступал хороший джазовый ансамбль, на другой девушка на сцене распевала «Очи черные». Художники на ломаном английском предлагали нарисовать портрет. Хотя в магазинах — только французский.
В центре Монреаля не очень уютно, в Торонто чище и нет такой толпы. Всюду преследует запах китайских ресторанов. Магазин «Хлеб» встречается реже, чем «Секс-шоп». Работающему, как мы привыкли, человеку видеть этот праздный город с иностранными лицами довольно странно. Сюда можно приехать развлечься, сходить в рестораны и казино, но жить здесь я бы не хотела, наверное, опять дает о себе знать чувство неполноценности из-за незнания французского языка. Сама виновата! Не поленилась бы, не побоялась, выучила бы французский и все увидела бы здесь в другом свете. Но пока Монреаль не вызвал моей любви. Любовь — дело такое… неприказное. Как говорится, сердцу не прикажешь.
Я много раз слышала: «Ах, Монреаль, там люди сидят в кафе, как в Париже!» Ну и замечательно. Пусть сидят. Дома, даже самые богатые, в центре старые, обвитые плющом, отделанные часто квебекским камнем (это серо-коричневые камни неправильной формы, скрепленные цементом), иногда они выполнены из красного кирпича. Даже очень богатые дома не привлекают, кажется, что там живут привидения. Опять же, извините меня, монреальцы, может, погода была пасмурная.
Внизу, с другой стороны горы, живут в собственных домах представители среднего класса, обычные рабочие и служащие. Дома не такие, как в Торонто — широкие, светлые и веселые, а узкие, темно-красные, двух-трехэтажные с железными лестницами по внешней стороне дома, как пожарные, и такими же железными балкончиками. Внутри дома монреальцы, видимо, экономят пространство. Гора, о которой я говорила, называется Монт Ройяль. От нее пошло название и самого города.
Мы привыкли ездить по Торонто, где широкие и прямые улицы идут с севера на юг и с запада на восток. А в Монреале… сплошное петляние и указатели, которые на трезвую голову не прочтешь. Везде в Канаде все указатели на двух языках, и только здесь на французском и все. На каждом светофоре куча стрелочек в разные стороны. Пока читаешь, выкидывая окончания слов, разбираешься, французы, демонстративно постукивая себя по голове, обгоняют с обеих сторон.
К концу третьего дня мы чувствовали себя иностранцами в кубе, нас даже в кафе с трудом понимали, и мы бросались к своим толстым англоговорящим соседям, как к самым родным родственникам. В довершение ко всему мы заблудились на выезде из Квебека, где «Монреальская область» уже закончилась, а до Онтарио было еще пять километров. Был потрясающий закат, и мы решили искупаться в реке. Но не тут-то было: французы не знали слово «beach». В отчаянии мы между собой по-русски сказали «пляж», и тут нас поняли, это, оказывается, французское слово. Нашли через восемь километров этот несчастный пляж, там говорят: 7 долларов с каждого, но с собакой строго запрещено. Пришлось уехать и искать дикое место. Потом мы еще час плутали. Никто ничего не мог нам объяснить до отчаяния нашего полного, пока в одном деревенском магазинчике какой-то Наполеон не сказал: «Understand, road here!» Это была совсем не та роуд, но мы по ней выбрались на нужное шоссе, и, когда увидели слово Онтарио, дружно закричали: «Ура!» Дальше был небольшой, вернее, если честно, большой крюк, и мы снова вышли на запланированный маршрут через славную провинцию Квебек.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.