О любви к японцам и национальных особенностях

О любви к японцам и национальных особенностях

Японцев в Канаде не так много, но уважаю я их безмерно. Может, мне повезло, но среди моих друзей-переводчиков много японцев, их взгляд на жизнь поразителен, основные идеи заключаются в следующем: жизнь коротка (это у них-то… Япония на первом месте по продолжительности жизни), уважай старших, никогда не ври, будь пунктуален, иначе это неуважение, будь справедлив, любуйся красивым и радуйся жизни, поскольку в любой момент может случиться какая-нибудь неприятность, называющаяся японским словом «цунами», или что-то вроде того… и все. Японки бывают очень красивы. Один из друзей семьи, архитектор, который сам по национальности отчасти чех, отчасти немец, а отчасти поляк, пришел к нам домой со своей супругой, миниатюрной пианисткой — японкой, благородно красивой и статной до изумления.

Когда-то давно был в моей жизни период, еще до открытия коучинговой практики, когда я работала на американской фирме здесь в Торонто устным переводчиком, переводила звонки русскоязычных граждан в больницы, участвовала в операциях, которые делали под местным наркозом американские врачи русским пациентам, и в судебных процессах. В компании работали переводчики с сорока пяти языков, и на каждый язык приходилось примерно четверо переводчиков. Мне и всем остальным не нравилось, что при устройстве на работу обещали одно, но получили мы в итоге совсем другое, а начали работать мы все в один день, когда открылся филиал в Торонто, до этого полтора года все прекрасно работали дома по телефону. Именно работой дома и была ценна эта деятельность. Когда нас вытащили из уютных домашних кабинетов в офис, пообещали прибавку к зарплате через три месяца, бенефиты, то есть бесплатное лечение зубов всем членам семьи, массажи, акупунктуру и много всего другого, но прошло больше года, а американцы все продолжали обещать. Во мне взыграл Троцкий, и я написала письмо директору, который должен был приехать из Америки, изложив в нем все претензии переводчиков и требование разобраться. Утром принесла коллегам письмо и дала на подпись тем, кто захочет. И вот тут-то началось! Удивительнейшим образом проявились национальные характеры моих коллег. Кстати, все переводчики у нас были с высшим лингвистическим образованием и большим стажем. Кроме того, обязательным условием приема на работу было свободное владение английским, а второй язык, с которого и на который переводишь, должен быть родным, то есть нужно было быть носителем языка. Я не ожидала, что первыми в мою поддержку встанут непоколебимой стеной все четыре наши японки, каждая из которых не только подписала, но и написала по дополнительной странице текста, добавив неприемлемые, с их точки зрения, факты об атмосфере фирмы и ее работе в целом.

Дальше поднялись испанцы, одного из которых звали Владимиром, потом наши русские и итальянцы. Владимир горячился больше всех, его родители, естественно, были коммунистами, как и дедушка с бабушкой, которых когда-то привезли из Испании в Советскую Россию, где они были воспитаны в известном нам духе. Потом всей семьей они приехали в Канаду, но генетический революционный азарт горел в черных глазах Владимира еще как! Ликовал единственный в компании индус Вишал, потомственный лингвист и вегетарианец. Он переводил три-четыре разговора в день, потому что английский в Индии второй язык, и весь народ из бывшей жемчужины Британской короны прекрасно говорит по-английски (правда, в инфинитиве и без артиклей). Лишь иногда Вишал с энтузиазмом переводил что-то недопонятое пациентами на хинди типа «у вас вилочковая железа закрутилась за предстательную», в остальное время он томился, медитировал и по дружбе обучал меня хинди. И вдруг такой повод развлечься, Вишал тоже многое добавил к письму. Так что пока китайцы (все как один!) толпились в очереди у кабинета начальства, чтобы донести: «Елена написала письмо неподобающего содержания…», и каждый стремился донести первым, японки писали письма, итальянцы бурно обсуждали ситуацию, размахивая руками и, конечно, поддерживали, французы равнодушно отмалчивались, а южнокорейцы анализировали письмо, одобрительно кивали и подписывали. Не будем строго судить китайцев. Такое вот эхо Мао Цзедуна слышалось в нашем офисе, пока взволнованный босс, забыв ликующе улыбаться, сидел за закрытой стеклянной дверью и нервно названивал в Америку. Потом были серьезные разбирательства с американским боссом, приехавшим, чтобы рассказать, сверкая белыми зубами манекенщика, об успехах нашей фирмы, не забывая вскользь напомнить, что он с нами «в одних туфлях»… при зарплате 150 тысяч в год. Когда я пишу эти строки, я, конечно, не забываю, что моя книга находится в руках умного читателя, и он понимает, что я рассказала эту историю просто потому, что она занятная, что в каждом народе есть и таланты, и гении, и зануды, и предатели, и стукачи.