XXXV

XXXV

       Ответ с еврейской стороны на передачу Сола 27 сентября последовал немедленно, а от зрителей Сола – в течение недели. Евреи буквально взбесились. Сознание того, что ненавистный гой обошел их; что кто-то, кому они позволили использовать одно из своих СМИ, направил его как оружие против них самих; то, что они были обмануты в своей вере, и прирученный христианин в овечьей шкуре подкрался и освободил миллионы других христиан, на дрессировку которых они потратили десятки лет, и теперь вбивает им в головы такие опасные идеи – это осознание привело многих евреев в такой безумный гнев и ненависть, что они отбросили всякую осторожность и сдержанность.

       В понедельник утром толпа евреев в ярости ворвалась на студию станции «Дабл-ю-Эф-Кей-Зет» в Нью-Йорке, которая передавала программу Сола, и разгромила ее, уничтожая оборудование и избивая всех сотрудников, имевших несчастье попасть в их руки; одна 19-летняя секретарша была так избита бейсбольными битами, что ее пришлось госпитализировать с проломанным черепом и внутренними повреждениями. В понедельник ночью был взорван передатчик лос-анджелесской станции Сола. Орущие сквернословящие, плюющиеся евреи бесновались рядом с десятком других передававших Сола станций в крупных городах по всей стране, терроризируя сотрудников и громя собственность компаний.

       Редакционные комментарии в общенациональных газетах были весьма предсказуемы: Сол был заклеймен как «ненавистник» и «неонацист», и были предложения, чтобы он превзошел допустимые пределы свободы слова, и что такие проповеди столь же недопустимы как и крик «пожар!» в переполненном театре. Редакционные искажения того, что сказал Сол, были повсеместны и явны; Оскар увидел в них холодный расчет, что читателей газет, которые не видели выступления Сола, было в 20 раз больше, чем тех, кто его видел, так что большинство читателей не поймет, что им лгут, когда говорят, что передача Сола была заполнена «гитлеровским бредом» и «антисемитской грязью». А те, кто видел передачу, могли только поражаться тем, что они читали в газетах, но осознание ими факта, что истории в них пишутся лгунами, было приемлемой потерей в бешеной кампании СМИ против вреда, причиненного передачей Сола.

       И другие евангелисты наперегонки бросились осуждать Сола. Колдвелл был самым крикливым. У него взяли интервью в понедельник в вечерних новостях «Эн-Би-Си», где он напомнил о концентрационных лагерях и газовых камерах и оплакивал бедных невинных евреев, которых продолжают преследовать и травить антисемиты вроде Сола. Колдвелл заявил, что выступать против постоянной поддержки Израиля – богопротивное дело, а обвинять евреев в смерти Иисуса значит богохульствовать.

       Довольно интересно, что ни один из евангелистов не обвинил Сола в мошенничестве; ни один не подверг сомнению подлинность его опыта как посредника Иисуса. Они просто избегали говорить на эту тему; и Оскару было очевидно, что поддельных чудес они предпочли не касаться.

       Политики также не теряли времени и перебегали на сторону сильных, хотя к концу недели некоторым из них пришлось снова менять ориентацию. Все кругом знали, что, по крайней мере, 75 членов американского Сената находились в кулаке у евреев: три четверти Сената подписали бы любое ходатайство по требованию евреев или проголосовали за или против любого законопроекта, не задавая вопросов и не возражая. Еще примерно 15 сенаторов обычно можно было приструнить при легком нажиме. Восемьдесят три из них подписали в понедельник резолюцию, осуждающую Сола и его передачу. В опросе новостей, проведенном в тот же день, было установлено, что ни один из них не видел передачи Сола.

       Но тут пошли отклики зрителей. Фундаменталисты, которые смотрели выступление Сола, как один, выступили за него. Их письма начали приходить в Вашингтон в среду. К пятнице мешки с почтой завалили до потолка офисы многих законодателей от Средних и Южных штатов – так называемого Библейского Пояса. Восемь сенаторов, которые в понедельник подписали еврейское заявление против Сола, в пятницу публично отозвали свои подписи, объяснив это тем, что понедельника они посмотрели запись передачи и нашли ее не столь предосудительной, как это им внушали.

       Было ясно, что евреи все еще удерживают политическое равновесие по управлению политиками со значительным запасом. Но также стало ясно, что среди народа Сол пользуется достаточной поддержкой, чтобы вести настоящую борьбу. Признание этого последнего обстоятельства довело страхи евреев до грани срыва. Всю неделю после передачи Сола сообщения различных еврейских организаций были полны страшных предсказаний ужасов, которыми чревато изменение отношения к Израилю, к чему Сол призывал своих зрителей, если позволить ему охватить другие слои населения. Длительная борьба в отношении поддержки Израиля, конечно, приведет к Солу многих других гоев, и этого следует избежать любой ценой. Сола нужно было немедленно заставить замолчать, а вопросов, которую он поднял, некоторое время не стоит касаться, спокойно отложив их в сторонку.

       Газета «Еврейская Неделя» предупредила, что растущие общественные волнения из-за спада в экономике могут легко вылиться в массовый всплеск чувств и действий, направленных против евреев. Все это приведет к таким переменам, в итоге которых массы неевреев осознают, что, в то время как они изо всех сил пытаются свести концы с концами, управляемые евреями политики в Вашингтоне дерут с них налоги, идущие на содержание евреев в Израиле. При общей экономической и военной помощи еврейскому государству почти в пять миллиардов долларов, это составляет примерно 5 тысяч долларов в год на израильскую семью из четырех человек, то есть более чем достаточно, чтобы это почувствовала на себе средняя американская семья.

       После этого изменение в отношении к данному вопросу со стороны основных средств массовой информации произошло столь же резко, как и быстро. Имя Сола исчезло из газет. Жестокая битва, бушующая в судах по его праву оставаться в эфире, очень скупо освещалась на внутренних страницах газет, и даже там единственным приводимым объяснением было то, что телекомпании возражают против «расизма» в проповедях Сола. Не было даже и намека на причастность евреев к тяжбе.

       Другой стороной той же самой монеты стал потоп новых душещипательных историй о «холокосте» и повторных показов старых сюжетов – уловка, к которой всегда прибегали хозяева СМИ, когда думали, что нееврейской общественности следует напомнить, сколько бедные евреи перенесли, и каков долг всего мира перед ними.

       В воскресенье после ошеломляющей проповеди Сола его программу передавали почти две трети обычных станций, а в следующее воскресенье – чуть больше половины из них. Билл Карпентер призвал подкрепление и вел жесткие бои в судах, но было ясно, что лучшим итогом, на который можно было бы надеяться, будет задержка полного отключения передачи в течение еще нескольких недель. Евреи просто имели огневое превосходство. Судебная система Америки давно опустилась до уровня, когда буква и дух закона больше не были решающими: в зале суда в наши дни деньги и политика имеют намного больше веса, чем правосудие. Группировка с большим политическим влиянием или с более громкой, хвалебной прессой имела значительное преимущество перед теми, на чьей стороне просто справедливость. Адвокаты всех группировок были на редкость бессовестными, а сами судьи были гораздо больше адвокатами-политиками, нежели судьями. Постановления, которые они выносили на своем месте, основывались на соображениях личной карьеры, а не на судебных решениях.

       Однако пока борьба продолжалась, Оскар и Сол использовали свое положение наилучшим образом. Сол кратко рассказал зрителям о делах на Ближнем Востоке: о махинациях, с помощью которых евреи, почти полностью отсутствовавшие в Палестине с римских времен, использовали пожар первой мировой войны в своих целях, а политическое влияние – для втягивания Соединенных Штатов в войну на стороне Великобритании в обмен на обещание британского правительства («декларация Бальфура») создать после войны еврейскую «родину» в Палестине; о предательстве, придирках и массовых убийствах, которые евреи использовали, чтобы с плацдарма, полученного по декларации Бальфура занять господствующее положение в Палестине после Второй мировой войны (в подстрекательстве к которой они сыграли немалую роль); и о политике истребления, которую они ведут с тех пор против местных палестинцев.

       Но наибольший упор был сделан на разоблачении того, что евреи творили в Соединенных Штатах. История и иностранные дела были довольно далеки для большой части зрителей Сола. Налоги, политическая и судебная продажность, нравственное и общественное разложение, предубеждение управляемых новостных и развлекательных СМИ, надвигающийся экономический застой – со всем этим зрители Сола были знакомы на собственном опыте, хотя и не до конца понимали – в проповедях Сола были прямо увязаны с властью, которой обладало в Соединенных Штатах племя, убившее Христа. Он нес свое слово просто и убедительно, и зрители воспринимали его всем сердцем. Число их постоянно росло, несмотря на прекращение передач Сола многими станциями, потому что миллионы нефундаменталистов подключились к ней из любопытства после начального взрыва осуждений его в СМИ, а затем, войдя во вкус, взволнованно обращались к своим друзьям, также подключиться. Обнародованные в середине сентября опросы Нильсена показали, что число зрителей Сола возросло с примерно девяти миллионов в предыдущем месяце до почти 12 миллионов, несмотря на потерю им 45 процентов станций.

       Беснование евреев не знало пределов. Хотя средства массовой информации хранили молчание по этому вопросу, само еврейское сообщество и его печатные издания бились в истерике.

       Безработица в октябре превысила 17 процентов. ФБР отказалось сообщить последние данные по преступности по стране, но местные данные там, где они были опубликованы, отражали ее стремительный рост. Грабежи с насилием, кражи и вооруженные ограбления стали такой постоянной опасностью в городах, что Белые почти не появлялись на улицах ночью, оставив их бандам нацменьшинств и полиции. Те Белые, чья работа вынуждала их находиться на улицах в темное время суток, старались передвигаться группами, держа двери машин на замке и боясь какой-нибудь поломки, а также постоянно беспокоясь о безопасности своих оставленных неохраняемых домов. Магазины и склады, которые раньше работали ночью, с наступлением сумерек надежно закрывались на все засовы и стальные ставни на окнах. Люди, которые занимались установкой сигнализации, засовов, укрепленных ставней, оконных решеток и других устройств безопасности, пользовались спросом как никогда раньше.

       Гражданские беспорядки также стали почти повседневностью, несмотря на драконовские меры правительства по удержанию их под контролем. Частые марши и демонстрации протеста против экономических условий очень часто заканчивались столкновениями с полицией или другими актами насилия. Группы безработных бездомных захватывали свободные здания, и их изгнание полицией редко проходило мирно.

       Мелкие расовые бунты также случались все чаще. Многие Белые, которые в прошлом при столкновении лицом к лицу с мрачной необходимостью жизни рядом с цветными братьями просто собирали вещи и переезжали подальше в пригороды, больше не имели средств на отступление; теперь им приходилось держаться за свою землю и бороться. В прошлом месяце не случилось ничего равного по размаху с сентябрьскими беспорядками и пожарами в Чикаго, зато вспыхнуло множество меньших по размаху расовых столкновений.

       И вдобавок, похоже, вновь стал входить в моду подлинный политический терроризм. В последние недели число взрывов бомб в банках и правительственных зданиях, невиданное начиная с начала 1970-х годов, сопровождалось появлением поразительного множества организаций в стиле 1960-х годов, и все они требовали признания и издавали воззвания и ультиматумы.

       Без сомнения, положение было бы намного более хаотичным без усилий со стороны Агентства Общественной Безопасности, и Оскару было любопытно наблюдать за бешеной деятельностью, которая теперь выпала на долю Райана. Он задавал себе вопрос, действительно ли Райан верит, что сможет удержать крышку на котле, пока экономика не улучшится, если она вообще улучшится.