Исторические корни культуры бобо

Исторические корни культуры бобо

История образованного класса берет свое начало в первой четверти XVIII века. Такая глубокая ретроспектива важна, поскольку даже если демографически образованный класс стал релевантной социальной группой лишь в последние несколько десятилетий, ценности, которые он несет, являются орудием культурной борьбы, начавшейся с первыми проблесками индустриального века. Необходимо вспомнить о рождении буржуазного этоса и выявить наиболее существенные составляющие этого образа жизни. После чего важно пройтись по истории первых бунтарских проявлений ранней богемы и выявить присущие ей идеалы. Только совершив экскурс в историю этих противоборствующих культур, мы сможем понять, как несоприкасающиеся нити буржуазных и богемных мировоззрений были переплетены в цехах пожевывающих кантуччини бобо.

Первый расцвет буржуазной эстетики в Америке приходится на 20-е годы XVIII века. То было время, когда значительное количество состоятельных американцев открыли для себя благородный образ жизни. После нескольких десятилетий борьбы за выживание многие колонисты могли позволить себе условия покомфортабельнее тех, к которым привыкли суровые пионеры. Американское общество устоялось, и успешным купцам захотелось, чтоб их дома отражали их эстетические и культурные интересы. Началось строительство новых и ремонт старых домов, потолки в гостиных стали выше, а балки исчезли за перегородками. Изящный паркет сменил грубые дощатые полы. Появились карнизы, штукатурка, лепнина и прочий декор для создания атмосферы изысканного изящества. Кухню и прочие служебные помещения перенесли ближе к заднему двору, подальше от глаз посетителей. Створ каминов стал меньше, и то, что раньше походило на средневековый открытый очаг, стало местом, где можно элегантно погреться.

Но главное, появились залы для приемов. Гостиная (или салон) оказалась отделена от функционала остального жилища. Она использовалась для развлечения важных гостей, а также таких благородных времяпрепровождений, как чтение, вышивание или музицирование. В гостиных стояла самая дорогая мебель и хранились семейные драгоценности: медные подставки для дров в камине, позолоченные зеркала и часы, самые ворсистые ковры, вишневые стулья с прямой спинкой и когтистыми ножками. Целая армия ремесленников трудилась над созданием фарфоровых фигурок, изящных чайных сервизов и прочих безделушек, которые состоятельные колонисты выставляли в своих салонах. Все это делалось ради создания возвышенной атмосферы, где люди могли бы культивировать восприимчивость к изящному и высокому. Кроме того, это было место, где можно было продемонстрировать благородные манеры и высокое положение. «Посетители салонов полагали, что живут более возвышенной жизнью, нежели грубое простонародье, и утверждали свое не только внешнее, но и внутреннее превосходство», – пишет историк из Колумбийского университета Ричард Бушман в книге «Изящная Америка» – превосходном исследовании этого культурно-исторического сдвига. Большая часть населения Америки, уточняет Бушман, жила просто, не сказать скудно, «лишь несколько привилегированных мест могли соответствовать вкусам приглаженных франтов, которые знали, как вести себя с благородством, простотой и грацией». Новая верхушка среднего класса выстраивала иерархию, чтобы отделить себя от грубых народных масс. В салонном обществе преклонялись перед крошечными женскими ручками и изящными ножками и восхищались их порхающей походкой. Мужчинам XVIII века полагалось носить добротные камзолы, которые затрудняли движение и держали осанку. В то время как большинство обедало за столом из грубых досок, сидя на срубленных топором табуретах, салонные эстеты восхищались всем гладким и лакированным. Основные принципы этой эстетики позднее выразил Эдмунд Берк: «Я не припомню ни одного красивого предмета, который не был бы гладким… возмите красивый предмет и огрубите его поверхность, тогда, какой бы идеальной формой он ни обладал, удовольствия он более не доставит».

Представители американской элиты ориентировались на европейские манеры и моды, не являясь европейскими аристократами. Как и их собратья из второго сословия по другую сторону Атлантики, они были купцами, а не лордами. Когда книги по изысканным манерам получили широкое распространение среди купцов, потуги на аристократизм уступили место более благоразумным и естественным манерам. В итоге наиболее яркое выражение общественная этика торгового класса получила в трудах Бенджамина Франклина.

Франклин пропагандировал здоровые амбиции. Его основная мысль заключалась в том, что основная цель жизни – это самосовершенствование и, как следствие, улучшение своего положения в этом мире. Франклин популяризировал типично буржуазные добродетели: бережливость, честность, порядок, умеренность, благоразумие, трудолюбие, настойчивость, сдержанность, целомудрие, чистоту, спокойствие, пунктуальность и смирение. Это не героические добродетели. Они не возбуждают воображение и не разжигают страстей, как присущие аристократам понятия о чести. Не назвать эти добродетели и достоинствами, высокими духом. Зато они практичны и доступны всем. При определенной трудовой дисциплине их может практиковать каждый. «Как мало влияет происхождение на счастье, добродетель или величие», – отмечал Франклин.

Франклин не поощряет интеллектуальную эквилибристику: «Хитрость происходит от недостатка способностей». В его этосе нет места глубокому самоанализу или длительным метафизическим раздумьям: «Со своей стороны я не вижу ничего дурного в том, чтобы время от времени развлечь себя поэзией – это может обогатить язык, но не более того», – писал он. В своих религиозных представлениях Франклин был склонен увязывать божественное с повседневным. «Бог помогает тому, кто сам себе помогает», – проповедовал он, сглаживая пуританскую доктрину о том, что у каждого человека два связанных между собой призвания – одно в этой жизни, другое – в лучшей. Сложно даже представить, чтобы Франклин отказался от мирских устремлений, дабы удалиться в монастырь и размышлять о вечном. Напротив, ему удалось поместить мирские амбиции в рамки непритязательной, но действенной морали. Будь честен. Трудись в поте лица. Не юли. Сосредоточься на конкретных неотложных задачах, не отвлекаясь на абстрактные, утопические идеи. Это он задал тот прямолинейный тон, что характерен для американской народной мудрости: «Рыбу и гостей больше трех дней не держат». Это одно из характерных его выражений, как и многие другие фразы, уже давно стало общим местом.

И хотя сам Франклин был куда более ярким персонажем, нежели любая социальная группа, в его работах в полной мере отражены буржуазные ценности салонного общества. То были люди, верившие в окультуривание и самосовершенствование до тех пор, пока это оправдано успехами в обществе или торговле. Витиеватому барокко они предпочитали чистые линии классицизма. Пышности или изысканным манерам они предпочитали сдержанную благовоспитанность. Они хорошо соображали, но интеллектуализм не был их приоритетом. Их наряды были изрядно пошиты, но оттенки они предпочитали скромные. Они самоотверженно зарабатывали деньги, но богатство побуждало их не к сибаритству, а к самосовершенствованию. Они ценили изящество, но шик и широкие жесты вызывали у них отвращение. Им хотелось быть утонченнее пролетариата, но не ударяться в роскошество подобно аморальным кутилам, какими они считали европейских аристократов. Не зря их назвали средним классом – они ненавидели крайности и ценили благоразумную умеренность.