Расизм с китайскими чертами

Расизм с китайскими чертами

С коммунистической точки зрения на историю между Африкой и Китаем было много общего. В XIX веке им обоим пришлось стать объектами хищнической политики капиталистических государств. Теперь они сбрасывали с себя колониальные путы. После прихода к власти в 1949 году Мао Цзэдун стремился развивать отношения с Африкой на базе этой общности. В 1960?х и 1970?х большое количество молодых африканцев из дружественных стран приезжало по приглашению правительства учиться в китайских университетах. На поверхности все выглядело как демонстрация антиимпериалистической солидарности, хотя для Мао это было в большей степени средством утверждения главенствующей роли Китая среди стран с коммунистическими режимами, а заодно и возможностью насолить своим соперникам в России.

На практике солидарность в отношениях между простыми китайцами и их африканскими товарищами оказалась в большом дефиците. Чувство неприязни между темнокожими иностранцами и местными студентами копилось на протяжении десятилетий и усугублялось еще и тем, что зарубежные стипендиаты субсидировались гораздо более щедро, нежели собственная молодежь. В конце концов зимой 1988 года произошел взрыв. После ссоры на новогодней вечеринке в Нанкине сотни обозленных китайских студентов взяли в осаду общежития, в которых жили африканцы. Массовые студенческие беспорядки, направленные против африканцев, вскоре охватили все основные университетские города, включая Пекин, Шанхай и Ухань. Многим испуганным африканским студентам пришлось искать убежища в своих посольствах и консульствах. Лозунги, скандируемые толпой в эту зиму студенческих волнений, вроде: «Долой черных чертей!» или «Черные черти, убирайтесь домой!» — не оставляли сомнений в природе происходящего: это была вспышка расовой ненависти.

Наконец китайские власти взяли ситуацию под контроль. Нескольких африканцев превратили в козлов отпущения, обвинив их в инициировании беспорядков и с поспешностью депортировав, однако внутри китайского общества, за внешне благополучным фасадом, расистские страсти кипят по-прежнему. Они вновь прорвались на поверхность в 2005 году, когда Кондолиза Райс, афроамериканка и в то время госсекретарь США, посетила Китай с официальным визитом. Китайский Интернет был переполнен злобными расистскими выпадами. «Как могло случиться, что в Соединенных Штатах на должность государственного секретаря назначили самку шимпанзе?» — писал один из анонимных комментаторов. Другие отзывались о Райс как о «черной суке».

Следующая волна расистской мути прокатилась по Китаю в 2009 году, когда студентка из Шанхая Лоу Цзин, чей отец был афроамериканцем, появилась на одном из многочисленных китайских песенных телешоу «Вперед, ангел». Обращение режиссеров передачи с хорошенькой двадцатидвухлетней девушкой было возмутительным. «Шоколадного цвета кожа подчеркивает жизнерадостность ее характера!» — восклицал ведущий. Однако реакция китайского Интернета была намного оскорбительнее. «Все произошедшие от смешения желтой и черной крови по-настоящему уродливы», — высказывается один из авторов. «На месте этой девушки я бы не высовывалась. Не могу представить, что я вышла бы на публику с таким лицом в поисках внимания и симпатии», — заявляет другая.

Враждебность по отношению к иностранцам в Китае простирается далеко за пределы сети Интернет. Ян Жуй, немолодой ведущий транслирующегося на английском языке на государственном китайском телевидении ток-шоу «Диалог», обычно производит впечатление трезвомыслящего и цивилизованного человека. Тем не менее в 2012 году на китайском сайте социальной сети Вэйбо, насчитывающей 800 000 его читателей, телеведущий разразился тирадой, ошеломившей многих живущих в Китае иностранцев из западных стран. «Американцы и европейцы, — декларирует Ян, — приезжают в Китай в целях торговли людьми, они вводят народ в заблуждение, подстрекая людей эмигрировать». Гневно заклеймив «иностранных шпионов», он заключает: «Мы должны заставить замолчать и изгнать из страны всех очернителей Китая». Человек, по статусу эквивалентный самым заметным фигурам в средствах массовой информации, таким, как Джереми Паксман в Великобритании или Ларри Кинг в Соединенных Штатах, впадает в раж демагогической ксенофобии. Тот факт, что Ян часто приглашает на свои ток-шоу иностранных гостей из западных стран, делает инцидент еще более настораживающим.

Пожалуй, наибольшую тревогу вызывает история о расизме китайцев, связанная с британским писателем Мартином Жаком. Его малайзийская жена, по национальности индуска, Хариндер Верайя, в первый день нового тысячелетия в результате эпилептического припадка попала в гонконгскую больницу Раттонджи. На следующий день она скончалась вследствие развившейся легочной недостаточности. Жак вспоминает, что в первые часы после поступления в больницу она жаловалась на пренебрежительно-расистское отношение и игнорирование ее со стороны врачей и медсестер. Несмотря на заключение патологоанатома об отсутствии доказательств небрежности врачей, Жак подал на больницу в суд, и в 2010 году, после длительной тяжбы, ему была присуждена компенсация. Этот болезненный эпизод привел Жака к заключению, что Гонконг и даже более того, китайская нация в целом заражены, по его выражению, «расовой спесью».

Жак — отнюдь не единственный представитель Запада, указывающий на глубоко укоренившуюся в сознании китайцев ксенофобию. В 2012 году Марк Китто, в прошлом издатель, проживший в Китае шестнадцать лет, объявил о своем решении покинуть страну. Одной из приведенных им причин было то, что «для китайцев все некитайцы — это чужаки, к которым они относятся слегка пренебрежительно». Китто также высказывает опасение, что в случае падения теперешнего режима одним из последствий этого станет насилие по отношению к иностранцам.

На ум приходит история боксерского восстания начала двадцатого столетия, когда разъяренная толпа китайцев из сельских районов устроила резню христиан и осадила терроризированных европейцев, живших в иностранных кварталах старого Пекина. Вместо того чтобы подавить восстание, цинские правители встали на сторону боксеров. Это привело к военному вмешательству интернациональной коалиции с целью защиты осажденных в столице европейцев. В наши дни некоторые задаются вопросом, не является ли кампания по «ужесточению визового режима для иностранцев», предпринятая в 2012 году пекинскими муниципальными властями и направленная на депортацию иностранцев с просроченными визами, предвестницей возрождения боксерских настроений.

Высказываются и подозрения иного рода. Для некоторых наблюдателей введенный пекинским режимом в 1979 году закон, запрещающий семьям иметь более одного ребенка, представляется частью политики, направленной на улучшение «качества» китайской расы. Пропаганда, сопутствующая закону, подчеркивает, что важно иметь пусть меньше, но зато «лучшего качества» детей. А в 1979 году власти издали евгенический по сути закон, предписывающий всем беременным женщинам в обязательном порядке проходить ультразвуковое обследование и в случае обнаружения у плода генетических отклонений делать аборт. Профессор психологии Ольстерского университета Ричард Линн утверждает, что в результате такой политики в течение двух ближайших десятилетий на свет появится суперумная китайская раса. Отношение к Линну в научном мире весьма противоречиво; будучи сам энтузиастом евгеники, он, безусловно, преследует здесь свои интересы. Как бы то ни было, мысль о том, что китайское общество отличает расовая нетерпимость, разделяется все большим числом людей. Один серьезный ученый полагает, что количество китайцев, зараженных расовым шовинизмом, «исчисляется миллионами, если не десятками миллионов».

Свой бестселлер 2008 года «Когда Китай будет править миром» Мартин Жак заключает словами: «Возвышение Китая как мировой супердержавы скорее всего приведет… к глубочайшей культурной и расовой реорганизации мира по китайскому образцу. Когда Китай затянет страны и континенты в свои сети… они не только превратятся в экономические придатки чудовищно могущественного Китая, но им также будет отведена позиция культурной и этнической неполноценности». Это уже звучит не как «социализм с китайской спецификой», а устрашающе, как «национал-социализм с китайской спецификой». Возможно ли, чтобы эти пугающие пророчества сбылись?