1. Своевременное расставание с республиками

1. Своевременное расставание с республиками

Час испытаний пришел в августе 1991-го. Сегодня говорят: была какая-то оперетка, жалкие путчисты с трясущимися руками. Нет, руки у Янаевых и Крючковых затряслись, лишь когда они увидели, что Ельцин их не испугался. В тот день напружинились к прыжку целые армии, тайные и явные, напряглась номенклатура – все были готовы с восторгом потрошить ненавистных демократов, устроить кровавую баню «народным фронтам», журналистам, националистам, кооператорам и прочим «гнидам». Но готовы не иначе как по приказу, причем письменному, – пассионарии коммунизма в стране давно вывелись. А приказа все не было. Затевая дело, мятежники не сомневались: ельцинисты разбегутся. Если бы Ельцин заколебался, все было бы потеряно. Но он остался тверд – и победил. А 23 августа на сессии Верховного Совета РСФСР – о радость! – подписал указ о роспуске КПСС на территории России и конфискации ее имущества[50].

Жаль, Ельцин затем уехал в Сочи играть в теннис, вместо того чтобы, оседлав успех, провести на Верховном Совете и референдумом те законы, которые потом давались с таким трудом, а некоторые так и не дались. А еще правильнее было бы сразу объявить новые выборы, которые стали бы много более свободными. Жаль, что он прямо в августе не вынес мумию – деморализованный враг не пикнул бы. Жаль, что формировал правительство фактически без «Демократической России», которая привела его к власти. Он хотел быть «над партиями», но на практике это означало опору на советское чиновничество. Впрочем, еще Руставели говорил: «Ах, нетрудно быть стратегом, видя бой со стороны».

Необходимое отступление для тех, кому трудно смириться с распадом Советского Союза. Спорить с неотвратимым было бесполезно задолго до Беловежской Пущи. К встрече Ельцина, Кравчука и Шушкевича в Вискулях в декабре 1991-го ВСЕ республики (кроме, напоминаю, Казахстана) уже провозгласили независимость. Свершившийся факт такого рода могло отменить лишь огромное кровопускание, и готовые к этому генералы, говорят, имелись. Поэтому не надо горевать о бескровно распавшемся СССР, хотя на личном уровне это была драма миллионов людей (включая автора этих строк), а для многих и трагедия. И разумеется, это было тектоническое потрясение для всей глобальной геополитики, для самих основ сложившегося к тому времени мироустройства.

Но есть и другая сторона вопроса. Представим себе, что элиты «республик» в последний момент решили сохранить «обновленный СССР» или даже учредить новый. Но с этого же момента начались бы постоянные демонстрации (то в Кишиневе, то в Тбилиси, то в Душанбе, то во Львове, то в Каунасе) тех, кто не согласился с таким решением. Приятно ли было бы жителям России каждый день видеть их на своих экранах, слышать проклятия демонстрантов в адрес не отпускающей их России, слышать о репрессиях против сепаратистов и о протестах в мире против этих репрессий? Но и это еще не все. Сама экономика подсказывала: тащить все тяжелеющий воз республик и дальше, в XXI век, означало просто надорваться. До сих пор почему-то мало кто отдает себе отчет в том, какой исторической удачей России было отцепить этот неподъемный прицеп. СССР был контрактом, вопиюще невыгодным прежде всего России. Еще в 1921 г. X съезд ВКП(б) утвердил политику развития национальных окраин, «подтягивания» их показателей до уровня центральных русских регионов и за счет этих регионов. Данная политика почти 70 лет неуклонно проводилась в жизнь. В результате этого «подтягивания» коренная Россия стала пустеть и зарастать бурьяном.

Если уж совсем откровенно: Россия очень вовремя расторгла этот контракт, не взяв на себя обременяющие обязательства по отношению к республикам. В Узбекистане в 1926 г. было 5 млн населения, сегодня – 28 млн, а в 2050 г. будет то ли 50, то ли 60 млн (прогнозисты спорят). И это один Узбекистан! Даже не затрагивая экономическую сторону вопроса, Россия не могла и дальше брать на себя ответственность за такой огромный народ. Как и за остальные народы, дозревшие до самостоятельного бытия.

Вообще в том, что касается южного пояса Российской империи, этот «контракт» был невыгоден всегда – за одним важным исключением. Этим исключением был Азербайджан. Без бакинской нефти СССР не выстоял бы в войне, у нас уже шла речь об этом. За одно это у нас должно быть особое отношение к Азербайджану.

Конечно, справедливость требует, чтобы у нас были «особые», то есть наилучшие, отношения со всеми бывшими республиками без исключения – хотя бы в память о времени, проведенном под общей государственной крышей, об общих жертвах военного времени, о миллионах спасшихся благодаря тому, что было куда эвакуироваться, а до того спасшихся в голодные годы, когда, к примеру, изрядная часть Поволжья устремилась в Ташкент, город хлебный, и в другие подобные края. В память о местах, куда ездили отдыхать, где проходили армейскую службу, оставили девушек, друзей и родственников. Да и просто уважая высокую степень нашего взаимного сращивания.

К этому можно было бы добавить еще многое, но с важной оговоркой: утверждения лидеров национальных элит времен перестройки о том, что Россия и русские сто с лишним лет жили за их счет, не соответствовали действительности нигде, а уж меньше всего в Средней Азии (говорю именно о ней, потому что встречал подобные утверждения в статьях узбекских и таджикских авторов в начале 90-х). Никакие поставки тамошнего хлопка, каракуля, шелка, нефти и газа не возмещали затрат на строительство городов, портов на Каспии, плотин, электростанций, мостов, железных дорог, прокладку каналов и электрических сетей, внедрение современного образования и медицины, искоренение малярии и трахомы, рывок из Средневековья в XX век. Империю не заботила выгода, а в итоге Россия может лишь мечтать о такой автодорожной сети, какая была создана в Узбекистане (говорю о том, что знаю лично). Такова была плата за империю, за русскую культурную экспансию – а это то, что останется. Нам надо просто поблагодарить друг друга, не тая обид.

Франция тоже прокладывала дороги в Африке и Юго-Восточной Азии, строила города; то же делала Голландия на Яве и Суматре. И конечно, Англия – во множестве мест. Но и обогатились эти метрополии благодаря своим колониальным империям вполне серьезно. О России такого никак не скажешь. Она и здесь особенная.

Говорят, затраченные средства и усилия можно было бы обратить на внутреннее развитие. Звучит убедительно. Но и жалеть о сделанном не стоит. Миры и культуры должны проникать друг в друга, в том числе и таким способом, – диффузия необходима: это один из главных законов развития человечества.

Рассуждая об империи, важно также не поддаться на уверения хитрых пропагандистов, в изобилии появившихся с некоторых пор в Киеве и Львове, в том, что Украина была одной из российских колоний. Лучше послушать умного человека. Известный украинский философ, директор Института философии УАН в Киеве Мирослав Владимирович Попович говорит по этому поводу не без юмора: «Украину нельзя назвать колонией России, разве что это выражение будет употребляться в каком-то поэтическом смысле слова». И поясняет: «Украина принимала огромное участие в развитии общеимперской культуры», это было следствием «включения украинцев как в процессы колонизации присоединенных территорий, особенно на востоке, так и в процессы имперского культурно-политического строительства». Попович приходит к важному выводу: «Если русский язык станет для Украины одним из иностранных, будет потеряна также и огромная часть нашей собственной культуры». Украина была частью имперской метрополии, а украинцы – частью имперской нации. Как и белорусы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.