Картина четвертая. Игра с огнем

Картина четвертая. Игра с огнем

«Каюров опустил в прорезь монету. Экран включился. Пространство понеслось назад. Самолеты уходили, сохраняя дистанцию. Он взялся за ручку управления, ловя ведущего в прицел. (…)…они подсекли его на горизонталях, очередь обрубила правую плоскость, горизонт закувыркался хаотично (…), они расстреляли его, заходя по очереди, как на полигоне, фонарь разлетелся, осколки рассекли скафандр, его сосуды лопнули, как у глубоководной рыбы, земля поднялась снизу и подхватила мягким всепрощающим поцелуем. И все погасло»(3).

Наши игры и игрушки такие, потому и мир, в котором преходится жить, такой. Везде памятники и могилы, и нам не дают забыть о времени двадцати миллионов смертей, и заставляют ждать повторения и едва ли не мечтать о нем.

Резко меняется темп и стиль повествования в момент начала «игры». Пытаясь сжечь нарисованный самолет, Каюров многократно расстреливает себя.

Конфликт между сознанием и подсознанием. В магическом лабиринте психики заключено множество фигур, обреченных быть тенями в мире вероятностей: не реализовавшиеся личности, не живущие, но существующие, они всегда противостоят осознающему себя. Развитие человека, то есть, самую жизнь, психоанализ связывает с этим противостоянием.

Получается, что умеренно-размеренный Каюров жил лишь тогда, когда умирал, заигравшись на тренажере.