Курсом первопроходцев
Курсом первопроходцев
Вслед за Северным флотом появились атомные подводные лодки и на Тихоокеанском флоте. Строились они на судостроительном заводе имени Ленинского комсомола в городе Комсомольске-на-Амуре. Первым дальневосточным атомоходом стал ракетоносец «К-45» пр. 659, вооруженный шестью крылатыми ракетами комплекса П-5 с надводным стартом, он предназначался для поражения наземных целей. Лодку спустили на воду в мае 1960 г., а в июне 1961 г. она уже вступила в строй.
Затем дивизия подводных лодок на Камчатке пополнилась еще одной атомной лодкой этого же проекта — «К-59». В 196.3 г. их насчитывалось здесь уже пять единиц[386]. Первые атомоходы успешно осваивали сложный океанский театр.
Для пополнения подводных сил на Дальнем Востоке решено было перевести в 1963 г. в Петропавловск-Камчатский две атомные подводные лодки — одну пр. 627А («К-115»), другую пр. 658 («К-178»).
Перед командованием ВМФ встал и вопрос о том, каким путем осуществить этот переход. С севера на Дальний Восток ведут три пути. Один — через Атлантику, вокруг Африки, через Индийский океан, другой — вокруг Южной Америки, мимо мыса Горн, третий — по Северному морскому пути.
Северный вариант межтеатровых переходов боевых кораблей уже применялся. В 1936 г. Северным морским путем перешли на Дальний Восток эскадренные миноносцы «Сталин» и «Войков», в 1940 г. — подводная лодка «Щ-423», в 1942 г. перебазированы с Тихоокеанского на Северный флот лидер «Баку», эскадренные миноносцы «Разумный» и «Разъяренный».
Еще более активно, как уже отмечалось, использовался Северный морской путь для маневра силами в послевоенное время. Теперь же настал черед атомных подводных лодок. Первой предстояло совершить трансарктический переход с Северного на Тихоокеанский флот в подводном положении подо льдами Северного Ледовитого океана атомной подводной лодке «К-115» пр. 627А Командовал ею капитан 2 ранга И.Р. Дубяга. Молодому 34-летнему подводнику выпала честь перевести атомоход на флот, где началась и проходила вся его флотская служба. Здесь Дубяга окончил Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова, прошел путь от штурмана подводной лодки типа «М» до командира океанской дизель-электрической лодки.
Командиром атомного подводного корабля Иван Романович Дубяга стал совершенно неожиданно. В начале 1962 г. его срочно вызвали сначала во Владивосток, в штаб Тихоокеанского флота, затем в Москву, откуда с командировочным предписанием выехал на Север. Там он принял, а по существу сформировал экипаж атомной лодки, которая форсированными темпами строилась на заводе № 402 в Северодвинске, и вместе с подчиненными включился в достройку лодки. Акт о ее приемке И.Р. Дубяга подписал в канун новогоднего праздника, а в середине января «новорожденный» атомоход «К-115» отправился от заводской стенки в свое первое плавание. Белое море уже находилось под ледяным покровом. Корабль вел на буксире «дедушка» ледокольного флота «Ермак». Один буксир ледокольного типа окалывал вокруг льды, другой — одерживал лодку сзади. В Баренцевом море на «К-115» обрушился жесточайший зимний шторм. С приходом в Западную Лицу экипаж лодки приступил к отработке положенных курсовых задач. Затем ее снова отправили на завод, где корабль начали готовить к трудному походу. Усилили ограждение винтов, подкрепили ограждение рубки[387].
Само собой разумеется, при подготовке к переходу под паком Центральной Арктики с одного морского театра на другой занимались не только экипажи кораблей, которым предстояло отправиться в плавание, командование штаба и флагманские специалисты соединения, в которое они входили, но и вышестоящие органы. С учетом того, что такие переходы предпринимаются в Военно-морском флоте впервые, были составлены планы навигационно-гидрографического и аварийноспасательного обеспечения обоих плаваний. В районах ухода под лед и выхода из-подо льда должны были быть развернуты гидрографические и аварийно-спасательные суда, сопровождаемые ледоколами. На дрейфующие станции «СП-10» и «СП-12» высажены подразделения военных гидрографов. В их задачу входило обеспечить работу подводной навигационной системы НГС-1 посредством кодированных взрывных сигналов и широкополосных звуковых маяков.
Для ледовой разведки привлекались самолеты дальней авиации, авиации флотов и Гражданского воздушного флота, обслуживающие Западный и Восточный районы Арктики. В бухте Провидения на Чукотке и в Западной Лице развертывались спасательные отряды и в 12-часовой готовности должны были дежурить дублирующие экипажи[388].
Много уделяла внимания навигационно-гидрографическому и гидрометеорологическому обеспечению походов Гидрографическая служба ВМФ. С этой целью здесь создали специальную группу под руководством начальника Гидрографической службы вице-адмирала А.И. Рассохо, его заместителя контр-адмирала В.Д. Шандобылова и заместителя начальника Научно-исследовательского института ВМФ капитана 1 ранга В.Д. Теплова. Эта группа внимательно изучила богатейший материал по картографии и гидрологии Арктического бассейна, накопленный советскими исследователями за время дрейфа станций «Северный полюс» и деятельности высокоширотных воздушных экспедиций «Север», особенно промеры глубин, и проработала различные варианты перехода.
Наиболее коротким и, казалось, менее сложным был маршрут движения по дуге большого круга (дуга большого круга — в данном случае часть линии сечения земного шара плоскостью, проходящей через его центр) непосредственно через Северный полюс. Но установленные на подводных лодках в то время навигационные приборы не могли быть достаточно надежными источниками курсоуказания.
Вариант перехода по Северному морскому пути также не представлялся целесообразным из-за небольших глубин на значительных отрезках пути. Плавание же в надводном положении могло стать причиной повреждения корпуса и различных устройств атомной лодки.
Наиболее предпочтительным представлялся промежуточный вариант маршрута: вначале курсом к Северному полюсу, а затем строго на восток, как бы вдоль одной из высокоширотных параллелей.
Центральным картографическим производством ВМФ под руководством И.П. Кучерова и других специалистов были разработаны для обеспечения перехода специальные карты[389].
На подводных лодках, предназначенных для перехода, были установлены отечественные навигационные комплексы, разработанные и созданные в пятидесятые годы под руководством Э.И. Эллера, А.И. Вдовина и Г.Д. Блюмина. Навигационные комплексы (да простит читатель за некоторый «техницизм»!) составляли апериодические маятниковые гирокомпасы с автоматическим регулированием кинетического момента и гироазимуты, которые объединялись между собой по так называемой «релейной» схеме. По мнению специалистов, для того времени при плавании в высоких широтах подобная техника была достаточно надежной и точной[390].
В качестве резервных средств корабль дополнительно оснастили экспериментальными образцами и другой навигационной аппаратуры, которую предстояло испытать в условиях сложного перехода. В частности, установили бортовую аппаратуру системы дальней радионавигации «Маршрут».
Перед отправлением в неизведанный поход экипаж «К-115» совершил, как водится, тренировочное плавание на север Баренцева моря, во время которого он получил некоторое представление о плавании подо льдами. А перед самым походом с командиром «К-115» и командиром «К-178» капитаном 1 ранга А.П. Михайловским, офицерами обеих лодок обстоятельно беседовал главком ВМФ адмирал флота С.Г. Горшков. Естественно, что в ходе этой беседы встал вопрос об выходе после трансполярного плавания из-подо льдов в мелководном Чукотском море. Вопрос был далеко не праздным: глубины в этом море достигают в среднем 40—60 м. К северу от Берингова пролива, на широте около 70° расположено обширное мелководье с глубинами меньше 20 м — банка Геральд[391].
Главком и командиры знали, с какими трудностями встретились в этом районе Арктики американские подводники. Было известно, например, что во время своего похода к Северному полюсу в 1958 г. подводная лодка «Наутилус» дважды пыталась пройти в Арктический бассейн с востока, но сначала потерпела полное фиаско и была вынуждена вернуться в базу Пёрл-Харбор на Гавайских островах. И только после новой настойчивой попытки буквально нащупала проход через впадину у мыса Барроу и смогла отправиться к желанной цели — Северному полюсу[392].
С подобной ситуацией пришлось столкнуться и другой американской атомной подводной лодке «Сидрэгон», совершившей поход к Северному полюсу в 1960 г., но только уже при выходе из-подо льда через пролив Барроу.
«Сидрэгон» направилась к проливу Барроу, восточная часть которого представляет собой как бы раструб шириной около 30 миль, западного — 60 миль. Здесь расположены четыре небольших острова и еще один, положение которого на карте отмечено как сомнительное. В пособиях по этому району, имевшихся на лодке, отмечалось: «Район изучен недостаточно... Имеются непроверенные сведения о наличии остроконечных подводных скал».
Приведем слова командира «Сидрэгона», дающие представление, какой опасности подвергалась лодка при проходе этим проливом:
«...Подводная лодка должна найти достаточно свободное пространство, которое позволило бы ей пройти, не задев ограждением рубки лед и килем грунт. Для того, чтобы подводная лодка высотой 15 м могла пройти подо льдом, имея 30 м под килем и 6 м над боевой рубкой, ей требуется глубина 51 м. Добавьте еще 6 м под килем, которые следует зарезервировать на всякий случай... Даже небольшое возвышение морского дна способно сократить этот запас до смертельно опасной величины. Эхолот не может предупредить нас заранее о такой опасности. В самом худшем случае подводная лодка может безвыходно застрять между льдом и грунтом, не говоря уже о повреждениях, которые она может получить при столкновении с подводными скалами или льдом»[393].
«Сидрэгону» удалось благополучно выйти из-подо льда. Затем она некоторое время затратила на изучение возможности использовать и другие проходы в этом районе, чтобы в дальнейшем вновь уйти под лед и направиться к Северному полюсу.
Но вернемся к нашему повествованию. В свете сказанного выше неудивительно, что, беседуя с офицерами подводных лодок «К-115» и «К-178», С.Г. Горшков прямо спросил капитана 2 ранга Дубягу: «Что будете делать, если в Чукотском море в назначенной точке вдруг окажутся сплошные льды?» Иван Романович предложил несколько решений. Но ни одно из них главком не утвердил.
«Рисковать чрезмерно мы не можем. В случае невозможности всплыть пойдете через Северный полюс в Датский пролив. Это кратчайшее расстояние до заведомо чистой воды»[394].
Старшим на борту на «К-115» в плавание отправился капитан 1 ранга В.Г. Кичев, начальник штаба флотилии атомных лодок. Присутствие его на корабле вовсе не означало выражение недоверия командиру или мелочную опеку над ним. Опыт заслуженного подводника ох как мог пригодиться в случае, если в походе возникнут какие-либо неприятности, тем более что И.Р. Дубяга командовал атомной лодкой лишь год.
Провожал корабль в трудное плавание командующий Северным флотом адмирал В.А. Касатонов. Обычно чрезвычайно строгий, он очень тепло и сердечно попрощался с экипажем, которому предстоял нелегкий арктический экзамен. 3 сентября в 14 ч были отданы швартовы.
Перед уходом под льды к «К-115» подошло гидрографическое судно «Памир». Уточнив с ним координаты места и приняв последние напутствия и добрые пожелания североморцев, командир приказал сыграть «Боевую тревогу», задраил верхний рубочный люк и спустился в центральный пост.
В 11 ч 45 мин 6 сентября лодка погрузилась на заданную глубину и курсом точно на Северный полюс направилась к желобу Святой Анны — самой углубленной части океана между Землей Франца-Иосифа и островом Визе, чтобы затем в строго определенное планом время повернуть на восток.
«Точка нашего погружения под паковые льды, — вспоминал позже контр-адмирал И.Р. Дубяга, — была назначена севернее мыса Желания. Баренцево море в тот день было приветливое. Ни волнения, ни ветра. Несколько ледяных глыб, оторванных от торосового поля, прижалось к борту лодки. Они казались мне похожими на медвежат, отбившихся от матери-кормилицы. А горизонт горбился от торосов. Впереди нас словно ждала неприступная ледяная стена»[395].
Через 12 ч лодке предстояло принять по радио информацию. Первый сеанс связи командир решил провести на ходу. Однако в дальнейшем от этого приема отказались: идущей на глубине полсотни метров могли встретиться опасные ледяные отроги. И последующие сеансы связи проводили при приледнении. Приледнение — далеко не простой маневр, требующий от экипажа специальной подготовки и ювелирной работы при его осуществлении. Суть маневра заключается в том, что лодка без хода на определенное время должна зависнуть на определенной глубине, а затем медленно всплывать, пока не коснется льда верхней частью рубки при убранных вниз всех выдвижных устройствах.
Неожиданную тревогу вызвало прохождение хребта Ломоносова. Находящемуся в одном из отсеков командиру доложили о том, что эхолот пишет встающее почти вертикально дно. Прибыв в центральный пост, Дубяга приказал дать реверс обеим турбинам, а затем перейти на самый малый ход вперед — осторожность никогда не мешает. Постепенно глубины стали расти. Но потом еще дважды пришлось пережить подобное. Так что патриарх российской науки, в честь которого был назван в Арктике подводный хребет, запомнился командиру надолго.
На третьи сутки «К-115» надлежало всплыть в полынье. Командир применил тогда новый, которым до него никто не пользовался, метод. Правда, он отличался значительной сложностью. Корабль всплывал на глубину 50 м и на трехузловом ходу приступал к поиску полыньи. Как только последнюю обнаруживали, руль перекладывали на 45°, затем на другой борт, и он начинал циркуляцию с правым коордонатом[396] на обратный курс и точно выходил на полынью. Метод этот И.Р. Дубяга тщательно отработал еще при подготовке к походу на чистой воде, ориентируясь по бую.
Беседуя с И.Р. Дубягой перед походом, адмирал флота С.Г. Горшков высказал мысль о том, что было бы неплохо, если подводной лодке удалось всплыть в районе одной из дрейфующих станций «Северный полюс»[397]. По маршруту перехода находились две такие станции — «СП-10» и «СП-12». Обе были оснащены акустическими подводными маяками, прозванными полярниками «шумилками», звук которых предстояло запеленговать подводной лодке.
Возле «СП-10» экипажу «К-115» не повезло: не оказалось пригодной для всплытия полыньи. Четыре часа крутилась лодка подо льдом в надежде найти просвет во льду. В конце концов решили не испытывать судьбу и направиться к находящейся на более низкой широте станции «СП-12».
Но дальнейшее плавание омрачило непредвиденное происшествие: вышел из строя опреснитель (устройство, с помощью которого из забортной соленой воды приготавливают путем двойной перегонки дистиллят, питающий реактор). Положение сложилось не из легких. Однако личному составу электромеханической боевой части, возглавляемой инженер-капитаном 3 ранга Б.С. Гопешко, удалось за 6 ч напряженнейшей работы устранить неисправность.
«СП-12» нашли безо всякого труда. Счисление оказалось поразительно точным (не подвели навигационная аппаратура и штурманы). Всплытие прошло также удачно. Правда, вначале медленное всплытие прекратилось, лодка уперлась в лед, хотя подводники считали, что над ними полынья. Продули среднюю группу цистерн — безрезультатно, стали продувать дальше. Наконец всплыли в позиционное положение. Когда командир вышел на мостик и осмотрелся, оказалось, что корабль угодил под плававшую в большой полынье отдельную чуть ли не метровой толщины льдину.
Коварная льдина отомстила подводникам, разбив стекла в ограждении рубки, а главное, предохранительное стекло перископа. Нарушилась его герметизация. И основное «око» командира при подводном плавании вышло из строя. Хорошо еще, что случилось это, когда поход близился к завершению. Вот почему на следующем за «К-115» ракетоносце «К-178» предусмотрели специальную защиту перископа.
Станция была где-то неподалеку, но визуально ее обнаружить не удалось. Применили радиолокацию. И правильно, на экране появились точки. На вызовы подводников полярники упорно не отвечали, и тогда группа из семи членов экипажа во главе с командиром направилась к лагерю пешком. Расстояние в 4,3 мили (примерно около 7 км) преодолеть оказалось нелегко. Движение затрудняли многочисленные торосы и снежницы — озерца из талой воды, покрытые тонким льдом. Появление на СП незнакомых людей вначале было встречено настороженно: за несколько дней до этого радист перехватил телеграмму американцев, дрейфующих на своей станции «Зетта» в этом же районе: «Если через несколько дней не будет ледокола, мы самостоятельно покидаем станцию». Недоразумение быстро выяснилось, и радости зимовщиков не было предела: впервые в истории советских арктических исследований гости к полярникам пожаловали не с воздуха и даже не с борта надводного судна, а из глубины — поистине посланцы Нептуна[398].
«Мы это почувствовали, — отмечал И.Р. Дубяга, — когда побывали у полярников... Они обрадовались не только подаркам — свежему мясу и овощам. Большим счастьем для них была возможность передать с нами весточку родным. Начальник станции СП-12 Л.Н. Беляков в шутку сказал нам, что поставит вопрос перед начальством, чтобы отныне зимовщиков регулярно навещали подлодки. Мы расстались друзьями».
Однако оставивший столь волнующие воспоминания визит этот чуть не обернулся для подводников серьезной неприятностью. Закончив все приготовления к продолжению похода и приняв балласт, лодка должна была погрузиться. Однако оказалось, что сделать это она не может — корпус зажали льды. Что только не предпринимал экипаж! Работали электромоторами вперед и назад, перекладывали руль с борта на борт, пытаясь раскачать лодку. Дали даже «средний вперед», но и это не помогло. Тогда решили, создав дифферент на корму, кратковременно отработать «средний назад», хотя такой маневр угрожал поломкой винтов. Но другого выхода не оставалось. Льды нехотя выпустили «К-115» из своих крепких объятий. Все находившиеся в центральном посту с облегчением вздохнули. Погружение — и лодка легла на курс, ведущий к чистой воде.
В полдень 11 сентября подводная лодка всплыла в Чукотском море, где ее ожидал ледокол «Пересвет». На судне находился встречавший североморцев первый заместитель командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал Г. К. Васильев. Перейдя на лодку, он горячо поздравил экипаж с завершением самой трудной части перехода. А через шесть дней «К-115» прибыла в новую для нее базу. Под вечным ледяным покровом Арктики атомоход прошел 1570 миль, затратив на это 121 час.
Участники этого пионерского по своему значению перехода удостоились государственных наград, а командиру атомного подводного корабля И.Р. Дубяге Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 февраля 1964 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.