«Дельфин», «Святой Георгий» и другие

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Дельфин», «Святой Георгий» и другие

Эти два события разделяют чуть более четырех месяцев. Одно датируется 7 мая 1917 г. В этот день в вахтенном журнале подводной лодки «Ф-1», переименованной в «Святого Георгия» (приобретена русским правительством у итальянской судостроительной фирмы «Фиат — Сан-Джорджио» и стояла у причала завода в Специи), появилась запись о том, что на ней подняты флаг, гюйс и вымпел. Это означало, что лодка, во-первых, вошла в состав российского военного флота и, во-вторых, вступила в кампанию, была готова к плаванию.

Другое событие произошло 9 сентября 1917 г. на расстоянии не одной тысячи километров от первого.

У Соборной (впоследствии Красной) пристани Архангельска, от которой провожали в арктические экспедиции многие известные истории суда, в том числе и «Святого Фоку» Г.Я. Седова, ошвартовалось небольшое судно, а правильнее, боевой корабль под Андреевским флагом — та же подводная лодка. А ее командир представил начальству специальный рапорт: «Доношу... что сего числа с вверенной мне командой прибыл из Специи и ходатайствую о зачислении ее в дивизион особого назначения». Командиром был старший лейтенант И.И. Ризнич.

Так в российском Заполярье появился еще один необычный корабль (о трех других, как и о нем самом, еще пойдет речь ниже). Плавания первых подводных лодок открыли новую страницу в истории мореплавания в этом регионе.

На протяжении многих веков нашим соотечественникам не раз приходилось пресекать попытки иноземных завоевателей утвердиться в северных водах и на их берегах. Вопрос о создании здесь военно-морской базы и отряда военных судов для защиты побережья и промыслов поднимался еще в конце XIX века, но только с началом Первой мировой войны и появлением реальной угрозы со стороны кайзеровского флота были предприняты конкретные шаги. В феврале 1916 г. создается специальный отряд обороны Кольского залива из переоборудованных и вооруженных транспортных и промысловых судов, развернутый 19 июня того же года во флотилию Северного Ледовитого океана.

Во время Первой мировой войны на Севере появились и первые дизель-электрические подводные лодки № 1 и № 2[137].

Они входили в дивизион особого назначения дивизии подводных лодок Балтийского моря. Командовал дивизионом старший лейтенант И.И. Ризнич (он же был одновременно и командиром подводной лодки № 2. Командир подводной лодки № 1 — лейтенант В.И. Шмидт).

Построенные по проекту Д. Голланда на Невском заводе в Петербурге в 1914 г., эти подводные лодки имели водоизмещение 33,4/43,6 т, скорость хода 8/6 узл. Дальность плавания надводным шестиузловым ходом — около 150 миль, при такой же скорости под водой — 18 миль. Вооружение — 2 носовых трубчатых торпедных аппарата. Экипаж состоял из 6 человек. Предназначались они в помощь приморским крепостям и планировались первоначально для усиления «внешней линии заграждения обороны Кронштадта».

Из Петрограда подводные лодки отправили по железной дороге до Вологды, а затем водным путем до Архангельска, куда они прибыли 4 августа 1915 г.[138]. Здесь они базировались на Взглавье в устье Северной Двины и выходили на испытания. Дальнейшая судьба этих лодок оказалась незавидной. Командование решило включить их в систему обороны Кольского залива и отправить в Александровск-на-Мурмане (ныне город Полярный).

11 октября подводные лодки № 1 и № 2 вышли из Архангельска своим ходом. После стоянки в связи с ночным временем у Чижевского таможенного поста лодки продолжили путь уже на буксире у сопровождающих их судов — парохода «Сергей Витте» и вспомогательного крейсера «Василий Великий». С погодой подводникам явно не повезло. 12 октября северо-западный ветер усилился до 7 баллов, потом на короткое время стих, а к вечеру задул с противоположного румба. У полуночи разыгрался шторм в 7—8 баллов. Буксировщики и лодки укрылись за островом Сосновец.

Весь следующий день ушел на исправление полученных повреждений. Еще не наступил рассвет 13 октября, как корабли отправились в дальнейший путь с расчетом зайти в Иоканьгу в светлое время суток. Отошедший к западному румбу ветер усилился до 8—9 баллов, а с северного направления пошла сильная зыбь. Огромные волны, в которые зарывались лодки, не давали возможности следить за их положением. Уже на подходе к Иоканьгскому рейду на пароходе «Сергей Витте» обнаружили, что буксир лопнул, а подводная лодка № 2 потеряна[139]. В дальнейшем она была найдена на берегу Святоносской бухты (Иоканьгский залив). В начале мая 1916 г. лодку № 2, лежавшую между мысами Коровий и Чаячий, обследовали. Результаты осмотра оказались неутешительными: «Корма разворочена, горизонтальных и вертикального рулей нет. Отогнуты листы корпуса. Киль оторван»[140]. К счастью, происшествие это обошлось без жертв: команды лодок шли на борту парохода «Сергей Витте».

При осмотре в Иоканьге подводной лодки № 1 оказалось, что корпус ее принял много воды. Еще немного, и эту лодку могла бы постичь участь ее напарницы. Недаром Ризнич убеждал контр-адмирала Б.В. Ивановского, начальника Охраны водного района Архангельского порта, державшего свой флаг на «Василии Великом», еще при стоянке у острова Сосновец, что продолжать плавание крайне опасно и шторм следует переждать.

Подводная лодка № 1 в дальнейшем была возвращена в Архангельск, отремонтирована и в июне следующего года отправлена в Александровск на пароходе «Айсленд».

Подводную лодку «Дельфин» в разобранном виде доставили из Владивостока по железной дороге сначала в Котлас, а оттуда на барже по рекам в Архангельск, куда она прибыла 25 июня 1916 г. Через месяц, 22 июля, на буксире у парохода «Сума» в сопровождении ледокольного парохода «Вайгач» лодка была отправлена в Александровск с заходом в Иоканьгу[141]. Командовал «Дельфином» старший лейтенант Г.М. Ломан.

Наступившая зима окончательно утвердила командира дивизиона старшего лейтенанта И.И. Ризнича в мнении, что использовать подводные лодки «Дельфин» и № 1 на Севере невозможно. Последняя была сложна по конструкции, требовала тщательного ухода и к тому же имела малую мореходность. Для базирования лодок Александровск не был приспособлен. Без специальной плавбазы трудно поддерживать их в боевой готовности и обеспечивать необходимые для личного состава условия. Об этом Ризнич неоднократно докладывал командованию.

В довершение зимой 1917 г. обе подводные лодки во время шторма, разыгравшегося в Кольском заливе, были повреждены. А лодка № 1 даже затонула в Екатерининской гавани. Произошло это 26 апреля. Штормовые волны стали неистово бить ее корпус об ограждение горизонтальных рулей «Дельфина». Запущенная помпа не справилась с откачкой воды[142].

Затонувшая лодка в дальнейшем была осмотрена водолазами, поднята и в августе 1917 г. сдана вместе с «Дельфином» на хранение в порт.

Однако рассказ о судьбе первой отечественной боевой подводной лодки «Дельфин» был бы не полон, если бы мы не вспомнили о том, что после окончания Гражданской войны ее даже собирались сохранить в качестве памятника подводному кораблестроению в России. Инициатором этой идеи выступил известный подводник Л.А. Белецкий, инженер-механик, член комиссии по обследованию Мурманска. Его поддержал начальник дивизии подводных лодок Балтийского моря Я.К. Зурабов. В рапорте на имя командующего флотом он доложил: «...В торговом порту Мурманска на полосе обсушки, заливаемый приливом, лежит корпус первой русской подводной лодки... абсолютно без присмотра..., а между тем она была действительно прототипом пяти поколений русских лодок; потому крайне желательно... ДЕДУШКУ русского подводного флота спасти от разрушения и хранить с почетом... наш, современных подводников, долг и обязанность сохранить для потомства этот памятник...»[143] Зурабов просил командование решить вопрос о перевозке «Дельфина» в Петроград для сохранения.

Однако штаб Морских сил Балтийского моря отказал в этой просьбе, сославшись на то, что лодка уже продана в Латвию, да «интерес к ней как историческому памятнику отходит на второй план под давлением более важных, настоятельных боевых интересов, экономического кризиса и расстройства транспорта...»[144] И «Дельфин» был отправлен на слом. Спустя несколько десятилетий почти такая же судьба постигла в нашей стране и «дедушку» ледокольного флота — первый в мире линейный ледокол «Ермак», детище С.О. Макарова, и многие другие исторические корабли.

Необходимо указать также, что по договоренности русского командования с британским адмиралтейством для усиления обороны Кольского залива сюда были присланы Англией устаревший крейсер «Ифигения», 3 тральщика и 3 подводные лодки. Но последние, неприспособленные для плавания в арктических водах, никакой роли в обороне русских коммуникаций не сыграли[145].

Иная судьба у подводной лодки русского флота «Святой Георгий», также входившей во флотилию Северного Ледовитого океана, а затем, после установления советской власти, в состав Северо-Двинской речной военной флотилии под новым уже названием — «Коммунар». С краткого упоминания о ней мы и начали эту главу.

В 1915 г., как уже говорилось в начале главы, русское правительство купило в Италии подводную лодку «Ф-1», построенную за год до этого в Специи. Строилась она итальянской фирмой «Фиат — Сан-Джорджио» и имела следующие основные тактико-технические элементы: водоизмещение надводное 260/313 т; длина 45,2 м, ширина 4,2 м, осадка 3 м, скорость 13,4/8,25 узла; дальность плавания в надводном положении — 700 миль, вооружение — 2 трубчатых носовых торпедных аппарата, глубина погружения — 40 м.

Экипаж для этой подводной лодки в составе 3 офицеров и 15 унтер-офицеров и матросов был подобран из опытных специалистов. Командование лодкой и руководство переходом поручили «достойным офицерам» — командиром назначен старший лейтенант И.И. Ризнич, штурманом — лейтенант А.Э. Ропп, вахтенным начальником — подпоручик по адмиралтейству М.А. Мычалкин, до этого помощник командира «Дельфина».

Получив в Петрограде, куда он был вызван с Севера, необходимые инструкции, И.И. Ризнич выехал в Романов-на-Мурмане (Мурманск). 28 февраля 1917 г. на пароходе «Осло» русские подводники отправились в Италию.

7 мая на «Ф-1», переименованную в «Святого Георгия».

А 13 июня 1917 г. «Святой Георгий» снялся со швартовов. Итальянцы тепло проводили русских подводников в трудный и опасный путь.

Переход Средиземным морем прошел без осложнений. Наиболее трудным оказалось плавание вдоль берегов Пиренейского полуострова. Атлантика встретила подводников неприветливо. «Выйдя за мыс Сан-Висент, — писал командир «Святого Георгия» в вахтенном журнале, — встретили свежий норд, зыбь с норд-веста — крупная, сильно заливает подводную лодку, принимаем много воды[146].

Пришлось сделать в Лиссабоне остановку, чтобы дать команде отдохнуть. От Лиссабона до Бреста «Святого Георгия» сопровождали французские корабли. В Бресте экипаж получил пополнение: радиотелеграфиста и двух мотористов, о которых Ризнич запрашивал заранее. Теперь он был укомплектован полностью.

22 июля «Святой Георгий» прибыл в английскую базу Девенпорт (Плимут), где команда занялась ремонтом лодки, изрядно потрепанной при плавании в Атлантике и особенно в Бискайском заливе.

Через месяц она продолжила плавание. В Северном море корабль опять попал в непогоду: ветер с дождем и шквалами, сильная зыбь. Из-за крутой волны все время приходилось изменять курс. В вахтенном журнале снова появились тревожные записи: «Порча передачи рулевого привода; остановили дизель. Волна и ветер сильно увеличились; шли самым малым ходом против волны...»; «Из-за сильной волны всю ночь держались носом против волны, работая одним электромотором...»[147]

Преодолев все трудности и опасности, подстерегавшие их на переходе (маршрут пролегал через районы активных действий германского флота), отважные русские моряки благополучно привели свой корабль 9 сентября 1917 г. к месту назначения. Переход Специя—Архангельск продолжался почти четыре месяца.

В специальном приказе морского министра отмечалась сложность «блестящего, исключительного по условиям плавания перехода... свыше 500 миль... совершенного подлодкой малого водоизмещения в осеннее время через целый ряд зон расположения неприятельских подводных лодок, минных заграждений и т.п.»[148]. Переход этот, подчеркивалось в приказе, показывает, что «офицерам и матросам, сплоченным взаимным уважением и преданным своему долгу, не страшны не только поставленные врагом всевозможные преграды, но и сама стихия»[149].

Комментируя этот приказ, журнал «Свободный флот» писал, что дальние плавания подводных лодок стали уже частным явлением. Германские подводные лодки появились у берегов Северной Америки, Азорских островов. Но это большие подводные лодки, специально приспособленные для длительного пребывания в море. Подводная лодка «Святой Георгий» — малого водоизмещения, и «к последней не применимо сравнение со специально построенными для дальних плавании подводными лодками... Подвиг наших моряков остается... выдающимся и непревзойденным в других государствах»[150].

Последовавшие затем политические события на Севере России существенно отразились на судьбе флотилии Северного Ледовитого океана. Когда летом 1918 г. к Архангельску направился флот интервентов и возникла угроза захвата города, Совет комиссаров флотилии принял решение вывести вверх по Северной Двине морские и речные суда, а те, которые нельзя провести по речному фарватеру, затопить. Несмотря на сопротивление командира, оставшаяся часть команды затопила подводную лодку «Святой Георгий» на отмели, чтобы она не попала в руки врага[151].

После освобождения Архангельска от интервентов корабль подняли и восстановили. Приказом № 27 командующего Морскими силами Республики и управляющего делами Народного комиссариата по морским делам А.В. Немитца от 7 мая 1920 г. подводная лодка была переименована в «Коммунар». А 1 июля 1920 г. начальник Морских сил Северного моря В.Н. Варваци объявил командиру, комиссару, механику и всему остальному личному составу благодарность за проявленную энергию при приведении корабля в порядок. В приказе, изданном в связи с этим, говорилось: «Ожидаю и впредь такой же кипучей и плодотворной деятельности на пользу советскому Красному Флоту. Подводную лодку «Коммунар» ставлю в пример всем остальным судам вверенной мне флотилии»[152].

Невысокие тактико-технические элементы не позволили использовать подводную лодку в дальнейшем на Севере. С июля 1921 г. она находилась в порту на хранении, а в июле 1924 г. исключена из списков Красного флота и разобрана.

В последние годы Первой мировой войны впервые появились в полярных водах и германские подводные лодки. Германия длительное время отставала от других стран, в том числе и от России, в развитии подводного кораблестроения. Первая подводная лодка «U-1», вступившая в строй, была спущена на воду только в 1905 г. К началу войны немцы обладали уже 26 лодками[153].

Перед Первой мировой войной вследствие еще недостаточно высоких боевых качеств подводных лодок у них имелось немало высокопоставленных противников. Германский морской министр гросс-адмирал А. Тирпиц, выступая в рейхстаге, заявил, что «Германия благодаря конфигурации ее побережья и географическому расположению ее портов не нуждается в подводных лодках»[154].

В ходе войны Германия стала активно использовать подводные лодки для борьбы на океанских и морских коммуникациях, срыва морских перевозок Англии, а затем для осуществления блокады Британских островов. И с этой целью предприняла широкое строительство лодок. В ходе войны были построены 344 подводные лодки, 438 лодок запроектировано и частично начато постройкой[155]. Значительно изменялись тактикою технические элементы лодок: усилено вооружение, улучшились мореходные качества, увеличилась дальность плавания. В 1916 г. операции германских подводных лодок распространились на северную часть Атлантического океана и Северный Ледовитый океан.

Всего в северных водах в 1916 г. находилось 7 лодок противника. Районы их действий были расположены между мысами Нордкин и Слетнес, губой Вайда и мысом Цып-Наволок. Результативность боевой деятельности германских подводников оказалась невысокой: из 1582 судов, прошедших по полярным коммуникациям, они потопили 31, из них 6 русских[156] (по другим данным — 3).

В начале 1917 г. Германия начала неограниченную подводную войну[157], распространив ее и на полярные районы. До 1 июня германские подводное лодки обнаруживались здесь 27 раз[158]. Всего за 1917 г. ими было потоплено 21 судно, в том числе 9 русских судов, а также 5 судов нейтральных государств, — немцы не гнушались нападать на безоружные суда стран, с которыми они не воевали.

Такие ничтожные результаты по сравнению с итогами действий немецких подводников на других морских театрах (всего ими потоплено в 1914—1918 гг. 5861 торговое судно общим тоннажем 13,2 млн т[159]) объясняются многими факторами, в том числе и мерами, которые предпринимали союзное и русское командования для борьбы с подводными лодками и организации противолодочной обороны. Уже в 1916 г. наши корабли повредили одну и потопили другую подводную лодку противника.

В первом случае в артиллерийскую дуэль с двумя германскими подводными лодками, шедшими для маскировки под парусами, вступил 25 сентября в районе маяка Цып-Наволок миноносец «Властный». Под прикрытием снежной пурги ему удалось сблизиться с неприятельскими кораблями и открыть по ним огонь. Противник ответил тем же. Снаряды с миноносца достиг ли цели, и лодка с горящими парусами погрузилась. А за ней ушла под воду и вторая.

Во втором случае победу над подводным врагом одержал миноносец «Грозовой». 20 октября корабль вместе с посыльным судном «Купавна» и тральщиком «Т-13» направлялся к порту Барде», чтобы встретить идущий оттуда караван и сопроводить его в Кольский залив. После встречи у острова Харно конвой собирался уже лечь на обратный курс, но с тральщика заметили вражескую подводную лодку. Приказав ему и посыльному судну охранять транспорты, командир «Грозового» решил атаковать противника и, когда ему удалось сблизиться с лодкой на расстояние 5 кабельтовых, открыл артиллерийский огонь. 4 снаряда разорвались в корме, в рубке, между рубкой и пушкой. На лодке произошел взрыв. С большим дифферентом на корму она скрылась под водой. На месте ее гибели расплылось большое масляное пятно, охватившее акваторию площадью около одной квадратной мили[160]. Впоследствии установили, что миноносец уничтожил подводную лодку «U-56».

Так еще в начале века русские военные моряки открыли боевой счет потопленных на Севере подводных кораблей противника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.