Л. Троцкий. ВНИМАНИЕ К МЕЛОЧАМ[5]

Л. Троцкий. ВНИМАНИЕ К МЕЛОЧАМ[5]

Надо восстанавливать разрушенное хозяйство. Надо строить, производить, починять, латать. Мы ведем хозяйство на новых началах, которые должны обеспечить благосостояние всех трудящихся. Но производство в основе своей сводится к борьбе человека с враждебными ему силами природы, к разумному использованию естественных богатств для своих целей. Общее направление политики, декреты, инструкции могут только регулировать хозяйственную деятельность. Фактическое же удовлетворение человеческих потребностей может быть достигнуто лишь производством материальных ценностей, трудом систематическим, настойчивым, упорным. Хозяйственный процесс складывается из частей и частиц, из деталей, частностей, мелочей. Восстановить хозяйство можно только при величайшем внимании к этим мелочам. Этого внимания у нас нет или, в лучшем случае, его страшно мало. Главная задача хозяйственного воспитания и самовоспитания состоит в том, чтобы пробудить, развить, укрепить внимание к этим частным, мелким, повседневным потребностям хозяйства; ничего не упускать, все подмечать, все делать своевременно и требовать того же от других. Задача эта стоит перед нами решительно во всех областях нашей государственной жизни и нашего хозяйственного строительства.

Обеспечить армию обмундированием и обувью при нынешнем состоянии производства – нелегкая задача. Аппарат снабжения дает нередко большие перебои. Между тем, внимательной и тщательной заботы о сохранении обмундирования и обуви и об их своевременной починке почти что не видать. У нас обувь почти что никогда не смазывается. Когда спрашиваешь, почему, то получаешь самые разнообразные ответы: то самой смазки нет, то не вовремя выдали, то сапоги желтые, а смазка черная, и пр., и пр., и пр. Но главная причина та, что нет внимательного, хозяйственного отношения к вещам ни у красноармейцев, ни у командного и комиссарского состава. Несмазанные сапоги, особенно если намокнут, пересыхают и перегорают затем в несколько недель. Производственный аппарат не поспевает и начинает шить кое-как. Сапоги изнашиваются еще скорее. Получается заколдованное кольцо. А между тем, выход есть, и сам по себе очень простой: нужно, чтобы сапоги своевременно смазывались, нужно, чтобы сапоги были на ноге аккуратно зашнурованы, иначе они искривляются и растаптываются. А мы сплошь да рядом портим хорошую американскую обувь только потому, что нет к ней шнурков. Достать-то их можно, если настойчиво добиваться, а если шнурков нет, то потому, что нет внимания к хозяйственным мелочам. А из таких мелочей и создается целое.

То же самое, и в еще большей степени, относится к винтовке. Сделать ее трудно, испортить легко. Нужно беречь винтовку, чистить ее и смазывать. А это требует неутомимого и настойчивого внимания. Это требует приучения, воспитания.

Мелочи, накапливаясь и сочетаясь, образуют нечто большое или… разрушают нечто большое. Мелкие повреждения на шоссейной дороге, своевременно не поправляемые, увеличиваются, превращаются в глубокие рытвины и выбоины, затрудняют езду, портят повозки, расшатывают автомобили и грузовики, губят шины. Плохое шоссе вызывает расходование в десять раз больших сил и средств, чем сколько их нужно для починки самого шоссе. Так же точно по мелочам разрушаются машины, фабричные здания, жилые дома. Чтобы поддержать их, необходимо повседневное неутомимое внимание к мелочам и к деталям. Нам этого активного внимания не хватает, ибо не хватает хозяйственного и культурного воспитания. Нужно уяснить себе отчетливо эту главную нашу нехватку.

Внимание к деталям и мелочам у нас нередко смешивают с бюрократизмом. Это величайшее заблуждение. Бюрократизм состоит во внимании к пустой форме за счет содержания, за счет дела. Бюрократизм утопает в формалистике, в пустяках, а вовсе не в деловых деталях. Наоборот, деловые подробности, из которых состоит самое дело, бюрократизм обыкновенно обходит, озабочиваясь лишь свести бумажные концы с концами.

Требование, чтобы на лестницах и в коридорах не плевали и не бросали окурков, есть «мелочь», мелкое требование, а между тем, оно имеет огромное воспитательно-хозяйственное значение. Человек, который походя плюет на лестнице или на пол в комнате, – неряха и распустеха. От него нельзя ждать возрождения хозяйства. Он и сапог не смажет, и стекло вышибет по невниманию, и тифозную вошь занесет…

Иному может показаться, – повторяю, – что настойчивое внимание к такого рода вещам есть придирчивость и «бюрократизм». Под борьбу с бюрократизмом у нас охотно подделываются неряхи и распустехи. «Экая, мол, важность бросить на лестнице окурок!». Но это гнилой вздор. Неопрятное бросание окурков есть неуважение к чужому труду. А кто не уважает чужого труда, тот и к своему собственному относится недобросовестно. Для того чтобы могли развиться дома-коммуны, нужно, чтобы каждый жилец или каждая жилица относились с полным вниманием к порядку, чистоте, к интересам дома в целом. Иначе получатся (и получаются нередко) вшивые, проплеванные ямы, а вовсе не дома-коммуны. Надо неутомимо и непримиримо бороться с такого рода неряшливостью, некультурностью, разгильдяйством, – бороться словом и примером, проповедью и требовательностью, увещанием и привлечением к ответственности. Тот, кто молча, сторонкой проходит мимо таких фактов, как проплеванная лестница или загаженный двор, тот плохой гражданин, тот негодный строитель.

В армии резко сочетаются все как положительные, так и отрицательные стороны народной жизни. Это целиком подтверждается и на вопросе о хозяйственном воспитании. Армия должна во что бы то ни стало подняться в этом отношении хоть на ступеньку выше. Достигнуть этого можно дружными усилиями всех руководящих элементов самой армии, сверху донизу, при содействии лучших элементов рабочего класса и крестьянства в целом.

В тот период, когда советский государственный аппарат только складывался, армия была насквозь проникнута духом и приемами партизанщины. Против партизанщины мы вели настойчивую и непримиримую борьбу, которая дала, несомненно, крупные результаты: не только создан централизованный аппарат руководства и управления, но и – что еще существеннее – самый дух партизанщины глубоко скомпрометирован в сознании трудящихся.

Теперь нам предстоит борьба не менее серьезная: борьба со всеми видами небрежности, неряшливости, безразличия, неаккуратности, неисполнительности, личной распущенности, бесхозяйственности и расточительного озорства. Это все разные степени и оттенки одной и той же болезни: на одном крыле – недостаток внимательности, на другом крыле – злостное озорство. Тут нужен большой поход: повседневный, настойчивый, неутомимый, с применением всех методов, как и в борьбе с партизанщиной: агитация, пример, увещание и кара.

Самый великолепный план без внимания к частностям и деталям – только верхоглядство. Чего стоит, например, самый лучший оперативный приказ, если он, по неряшливости, своевременно не дойдет по назначению, или если он переписан с искажениями, или если он невнимательно прочитан? Верный в малом и во многом будет верен.

Мы бедны, но мы расточительны. Мы неаккуратны. Мы неряшливы. Мы неопрятны. Эти пороки имеют глубокие корни в рабском прошлом и искорениться могут только постепенно, путем настойчивой пропаганды делом, примером, показом, – путем тщательного контроля, бдительности и настойчивой требовательности.

Чтобы осуществлять великие замыслы, нужно великое внимание к самым малым мелочам! – таков лозунг, под которым все, что есть сознательного в стране, вступает в новый период строительства и культурного подъема.

«Правда» N 219, 1 октября 1921 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.