Н. Марченко Враг на борозде

— Бросай возиться — пойдем завтракать.

Андрей, оторвавшись от работы, посмотрел на говорившего, ответил:

— Ты после работы умываешься? Так и машина любит…

— У меня и так хорошо пойдет, — перебил Андрея тракторист Горб.

— Выслуживается, на отметину прет, — добавил Лукьяненко.

Андрей продолжал осматривать машину…

Учетчик, он же помощник бригадира, Филоненко, готовил газету.

После завтрака трактористы, столпившись у стенной газеты, спорили.

Андрей без шапки, прожевывая во рту хлеб, подошел к газете.

Филоненко читал:

— Тракторист Горб за ночную смену с’экономил 15 килограмм горючего, Горба премировать, а «чемпион» — Андрей с’экономил 5 килограмм. Комсомольцу надо подтянуться.

— Во как ударничают на сегодняшний день, — ощеря черные как конские грабли зубы хохотал Горб и, подойдя ближе к Андрею, поучительно добавил:

— А ты на сегодняшний день тряпками квачишь машину, до дыр дочистился, а она вишь как жрет горючее? — И приняв позу победителя, Горб продолжал поучать:

— Экономить надо, потому экономия на сегодняшний день… Мне еще мой папаша говорил, — «Экономия вещь серьезная, к тому же и выгодная».

Абальзам — бригадир 5 отряда — завтракал. Андрей подошел к нему, спросил:

— Откуда видно, что Горб такую махину сэкономил?

Бригадир нехотя, в ложку, как бы в телефонную трубку, ответил:

— Филоненко знает… к тому же утром замерка показала. Понял?

Сказал и хлебнул из ложки дымящийся суп.

* * *

Около столика сидит Горб, мелкий, как воробьиное яйцо — весь в веснушках, нос острый — птичий.

— Я на сегодняшний день, можно сказать, комсомолию перегнал, ежелича што, никакого обмана с моей стороны кроме благодарности не будет…

У подоконника, подоткнув под передник руки, Анка слушала Горба. Обгорелое ее лицо с узкой ниточкой черных бровей заулыбалось, и у маленького рта на кончиках губ скрылась улыбка.

— А скоро я буду сама управлять? А то надоело пустышкой ездить.

— Не… спервоначала, на сегодняшний день, благодарность, потом и к управлению рулем допущу, потому ты… — и Горб не досказал… В углу, на койке закашлял Андрей… Разговор прервался.

* * *

На доске и на второй день появилось об’явление: «Горб идет впереди, меньше 15 килограмм не дает экономии».

Андрей целый день ворочался на полке и не мог уснуть.

«Не может быть» — бурчал Андрей. Потом соскакивал с нар, выбегал на двор, подходил в десятый раз читать об’явление, то там все также было написано: «Горб впереди по экономии горючего».

Тогда Андрей одевал тужурку и бежал на загонки и целые гоны, никому не говоря, шел присматриваясь, к работе своего мотора. На поворотах беспокойно спрашивал у своего сменного:

— Дюже жрет, а?

— Как всегда, — громко отвечал тот.

Тогда он подбегал к машине Горба, у тракториста спрашивал.

— Здорово палит?

— Здорово, чорт и что, прямо не знаю, — шутя отвечал тракторист и, обдав сизой дымкой Андрея, уводил машину в борозду.

На взгорьи кучерявится черная пахота. В двух углах стогектарной клетки разговаривают интеры. Моторы, как бы ссорясь с неровностью рельефа, урчат, запуская острые лемеха в чернозем. Вслед шли сеялки, бросая бронзовые семена в рыхлую почву.

Идет Андрей по пахоте, а мысли о противнике и о своей машине не покидают его.

— Андрей! Андрей Иванович! — позвал Лукьяненко.

— Что там у тебе, — подойдя к шестому номеру, спросил Андрей.

— Тут загвоздочка. Я, когда выезжал в борозду, посмотрел в картер, масла было достаточно, оно не опускалось ниже контрольного краника, а сейчас понимаешь?

Андрей подумал: «Значит не все потерял, надо как след, об’яснить». А Лукьяненко, почесывая поясом живот, добавил:

— Што-то урчит в моторе.

Андрей любовно обтер налипшую грязь на капоте мотора, открыл, достал из кармана чистую тряпку, — обвернул руку, потрогал клапаны; так же, как и доставал, медленно положил тряпку в карман.

Лукьяненко смотрел на Андрея с разинутым ртом и движения рук его провожал беспокойным взглядом.

— Клапаны засорились… беспокойно заговорил Андрей.

— Я не виноват. Старые, сменить надоть, — не глядя на Андрея ответил Лукьяненко.

— Ты где зарядку производил?

— Ясно в борозде, где же больше?

— Заправку машины маслом надо делать на площадке — холодно ответил Андрей.

— А я в борозде, говорят, чтобы меньше простоев, заправлять прямо…

— А вышло криво — перебил его Андрей и продолжал:

— Знаешь же неровность нашей земли?

— Эту азбуку я давно прошел и стало быть наливал выше контрольного краника, — как бы отгадывая вывод Андрея, заторопился Лукьяненко.

— Об этом и клапаны твоей машины показывают. Ты ленился сделать правильную заправку, — а держишь масло выше контрольного краника. Масло черезчур подавалось на части механизма, а при такой смазке, кроме потери, замаслились и свечи, образовался нагар в головке мотора. Это и нарушило правильность зажигания.

— А-а-а-а-! — тянул в нос Лукьяненко и продолжал чесать поясом живот. Потом хлопнул руками о коленки ног, безудержно захохотал:

— Вот так механик — прямо в анжинеры метит, — и, сдвинув в один ряд молочные брови, Лукьяненко грубо спросил:

— Хочешь и мою угробить? Наставления читаешь, а сам плетешься со своей чистой машиной позади. Тоже! Туды же и учить лезет. Спервоначалу обгони Горба, тады закурим вместе. И отодвинув Андрея от машины полез грязными руками в мотор.

— Его машина скоро станет, он обманом делает экономию, — пытался доказать Андрей.

Лукьяненко продолжал возиться у мотора.

Андрей опустил голову, медленно побрел к табору бригады.

* * *

Под’ехала полутонка. Из кабинки вывалился раз'ездной механик Жуков. Абальмаз подбежал к машине и захлопнул кабинку.

В развалку, заложив руки в карманы казачьей поддевки, Жуков подошел к стенной газете. Позади его стояли: Абальмаз, Горб и Андрей.

Жуков повернулся к ним и расставив ноги, как культиватор, протянул.

— Так, так, так. Значит сдаешь? Симуляцией думаешь подзаняться?

Андрей молчал. Горб улыбался, потом сорвался с места, вбежал в вагончик и оттуда принес табурет, осторожно его поставил позади Жукова и также молча отошел. Жуков сел и, оправив поддевку на коленках, строго спросил:

— Каждый день экономит Горб?

— Считай что так, — ответил бригадир.

— Я не согласен. Я хочу с тобой наедине поговорить, тов. Жуков, — проронил Андрей.

— Тебя я и не спрашиваю, — и Жуков, обращаясь к Горбу спросил:

— Чем желаешь, чтобы тебя премировали?

— Как сейчас идет строительство, затруднения, монета на сегодняшний день нужна индустриализации, я отказываюсь от денег.

— Ну! Ну! Ну! Ударников не можем обходить.

— Деньги у меня есть, — ответил Горб, — ежелича можно, дык хлебом выдайте премию.

— Пожалуй ты верно говоришь — проронил Жуков. Я согласен. Просьбу передам дирекции…

Взгляд Жукова встретился с глазами Андрея, они, словно потухшие угли, были запепелены тусклым блеском. Над носом борозда, затененная кольцами спавших на лоб черных волос; тонкие, плотно сжатые губы, подбородок, раздвоенный ямочкой, ввалившиеся небритые щеки, без улыбки, неизменно бледны как у мертвеца. Всматриваясь в лицо Андрея, Жуков сперва встревожился и, сдерживая гнев, спросил:

— Ты болен што ли?

Что-то похожее на улыбку промелькнуло на лице Андрея, и в глазах блеснули живые искры. Некоторое время Андрей стоял молча, а затем по его губам проползла злая улыбка. Стиснув кулаки, он с силою согнул руку — выступили синие жилы.

— Видел? — спросил Андрей и опустил руки, как тяжелые мешки, наполненные пшеницей.

— К чему это? — спросил Жуков.

— А к тому, чорт возьми, что я жив и здоров, того и тебе желаю… но токо хочу с тобой наедине поговорить о моей болезни, болезни моего трактора, нашей бригады.

Жуков уловил в надтреснутом басе враждебные нотки к нему: «этот тракторист как бык здоров, значит симулирует», — подумал про себя Жуков и вслух сказал:

— Насчет тебя, о твоем нетактичном поведении в отряде буду говорить где следует.

* * *

Андрей — старший рулевой, непобедимый тракторист в МТС. Он больше всех выработал трудодней, его самая лучшая машина в парке, Андрей комсомолец.

Помощник начальника политотдела по комсомолу, провожая в эту отстающую бригаду говорил:

— Догнать по качеству и количеству. По экономии горючего. Поставь работу так, чтобы из плохой бригады сделать передовую, Знания передавай молодым трактористам.

Приехал Андрей в пятую бригаду, провел ряд бесед по текущим вопросам. Ругался, что семена теряют, горючее перерасходуют и после этого в бригаде пошло шиворот-навыворот…

Первые дни авторитет Андрея в бригаде поднялся, а как Горб вышел в передовые по экономии горючего, все рухнуло… Хоть убегай из бригады…

Написать же о своем провале в политотдел Андрей не решался, стыдился. Чует он, что какой-то махинацией занимается Горб, а какой — он никак не мог доискаться.

С вечера вечерняя смена под наблюдением всей бригады проверила горючее в машинах Горба и Андрея.

Юркий Горб, не глядя на Андрея, шутил:

«Не догнать тебе меня, я знаю особ статью» —…и ожидал пока тронет Андрей первым. Тот кивнул головой на борозду, сказал:

— Как победитель, трогай вперед, а я за тобой.

— Я не прочь и позади, — нехотя ответил Горб и, включив мотор, повел машину в борозду.

До трех часов ночи гнался Андрей по пятам своего противника. Он настойчиво бился — не хотел уступать первенства.

В четвертом часу Горб остановил машину. Долго копался около мотора, потом вывел трактор из борозды, крикнул Андрею: Езжай, у меня маленькая неуправка.

«Так и есть. Я знал, что он долго на своей машине не будет ездить», — торжествовал Андрей.

Утром он, радостный, сдал своей подсмене интер и напевая песню пошел к вагончику…

На доске об явлений было написано…

«Горб не уступает первенства. Мы спрашиваем, — долго ли будет итти в хвосте наш чемпион?»

Андрей сидел, нервничая высчитывал вспаханное, делил, подытоживал, цифры никак не сходились.

Больно много экономит Горб — заключил Андрей.

* * *

Бежит Анка по гривкам пахоты, размахивая полушалкой, а за ней вперепрыжку Горб.

Посреди загонки лежали бочки из-под горючего, около них Горб догнал Анку и хотел повалить.

— Отстань, — сердито увернулась она. — Больно прыток. И обеими руками ударило в птичью грудь Горба.

Горб наотмашь свалился около бочки.

— Анка! Неужели у тебя на сегодняшний день нет для меня ничего кроме толчков. Я же тебя учу ездить на машине, я на сегодняшний день люблю тебя, ежели можно так выразиться.

Анка опустилась рядом с Горбом, сказала:

— Надо итти. Тебе же вступать пора на смену…

— Я попросил товарища на сегодняшний день за меня… — шептал Горб.

— А как же с регистрацией?

— Завтра, завтра моя Папочка, а на сегодняшний день…

Анка уперлась одной рукой в землю, другой отталкивала Горба; в руке вместе с землей нащупала зерна. Быстро оттолкнув от себя парня, Анка приподнялась и, рассматривая зерна в руке, недоуменно спросила:

— Пшеница? Откуда она?

Горб, схватив подмышки Анку, залепетал:

— Говорил тебе не ходить к бочкам — дык нет, на сегодняшний день…

— Откуда зерно, пшеница?

— Не иначе Андрей вместе с сеялкой прямо сюды под'езжал, вот и рассыпал…

Анка направилась к табору бригады, а мысли:

«Борьба за каждую зернинку, как-то говорил Андрей на собрании, а сам што делает»?

— Говоришь Андрей растерял? — вслух переспросила Анка.

— Врать не буду, сам видел, — соврал Горб и добавил: — Токмо, на сегодняшний день не болтай, не хорошо. У него и так не ладится. Хочет меня опередить, ан не выходит, да и Жуков его облаял… Не надо. Он скоро будет своим…

Анка наедине рассказала Андрею о растерянном зерне…

Андрей ничего ей о своем плане не сказал, а вечером ушел в станицу. Не заходя домой, отправился в политотдел… В политотделе рассказал обо всем… и прямо оттуда с разработанным планом пом. нач. политотдела шел Андрей радостный в бригаду.

Установилась работящая погода, из-за обрывка туч выглядывала луна.

«Откуда она могла взять, что я с сеялкой под’езжал к бочке, ночью мы не сеем, а только пашем, а я в ночной смене работаю…»

На ночь сеялки бригадир заряжал… Ну, да… Оставлял их на загонке… чтобы не таскать…

«Нет, политотдельцы крупные люди, сразу узнали, в чем дело хотя тут и не были», — думал Андрей, идя по грязной дороге.

В бригаде все решили, что Андрей сдал первенство непобедимого тракториста, и разговоры о нем улеглись.

Не доходя до бригады 500 саженей, Андрей свернул с дороги на пахоту и походкой кошки крался к бочкам, подошел и незаметным бугорком приплюснялся к земле… Пахло сыростью и едким горючим. От долгого ожиданья в голове обрывки мыслей паутиной плелись… «Неужели я напрасно заподозрил?» — терялись надежды. — «Значит в моем моторе что-то неладно…» Круговая порука. «Бригадир замешан». Вспоминает Андрей слова помощника начальника политотдела.

Послышался стук мотора, загремела коробка скоростей.

— Что это? «остановка», мотор работает, сбавлены газы, но не идет — шепчет про себя Андрей.

— Ага, хлопнул крышкой сеялки… Сюда топает…

— Так! Так! С ведром стало быть?

К бочкам подбежал Горб, воровито оглянулся на вагончик, прислушался, потом из ведра высыпал в одну бочку пшеницу.

«Семена», — подумал Андреи.

Горб подбежал ко второй, что была с горючим, начал в ведро накачивать… Налил и хотел итти…

К стуку мотора Горба присоединился говор приближающегося интера Андрея. Горб прислушался, а потом широко шагнул от бочки на пахоть… Перед ним вырос и заслонил все небо — Андрей.

— Анна! Анка! Подь сюда, — крикнул Андрей.

Горб опустился на ведро с горючим.

— Так-то. По-воровски значит соревноваться… с бригадиром суместно обделывали дела? Семенную пашеничку в бочку, а обратно горючего… бесконтрольно? Думали от меня избавиться…

Забилось сердце, заклокотала злоба, ничего больше не мог сказать Андрей. Забрал ведро с горючим, вылил обратно в бочку, взял подмышки насос и зашагал к своему мотору.

Анка рванулась за Андреем.

По дороге от станции два фонаря легковой политотдельской машины прорезали ночную темноту.

— К нам едут, — спокойно сказал Андрей, принимая машину от Анки.

Ново-Павловская МТС, Морозовского района.