«Как тревожно и странно, и день остывает на веках…»

Как тревожно и странно, и день остывает на веках,

Превращаясь, как в детстве, в огромный и сумрачный сад.

И, как в детстве, по саду слоняются сонные ветры,

То взъерошат сирень, то в вишневых ветвях зашуршат.

Как менялись они, эти звуки в вечернем миноре,

Как пугали и звали, и как нагоняли тоску!

Нет, не день уходил, – сквозь дыру в нашем старом заборе

Уходила обыденность, чуть отодвинув доску.

Ах, какие мечты, недоступные в светлое утро,

Приходили ко мне с наступленьем вечерних теней,

И прозрачные ветви, запутавшись в воздухе мутном,

Тяжелели и гнулись над маленькой жизнью моей.

Как петляли тропинки, уже недоступные зренью,

Как коварно вставали кусты, заставляя свернуть, –

Мой таинственный сад – десять соток – прощанье – прозренье!

И никак невозможно пройти до конца этот путь.

Так и буду кружить от стены камыша до калитки,

Не считаясь с годами и фактами, – что мне до них!

Неизменный маршрут, как ракушка на сонной улитке,

Как на старой катушке зеленая тонкая нить…

А от детской игры остается наивная вера,

Что назавтра я снова вот так же сыграю в нее…

Как тревожно и странно. И день остывает на веках.

И тихонько стареет в стекле отраженье мое.