Старик, Ля-Ля и море

Незаметно куда-то улетело еще одно летнее утро. Скорее всего, в вечность. Туда ему и дорога. Плакать не буду. Между шторами на окнах было видно, как на улице сверкал хром автомобилей под ярким солнцем Флориды. Мне сверкать нечем. На прозрачно-голубом небе спали ватные облака, хотя уже было обеденное время. Скорее всего, это не сон, а послеобеденная дрёма. «А не смотаться ли мне на пляж? – спросил я себя и сам ответил: – Yes!» Пятница. Мест для машины будет много, пляж пуст. Завтра суббота и ничего хорошего для меня не будет, ни свободной стоянки для машины, на каждом метре песка вещи или незнакомые люди, а то – и то, и другое. И все это чужое, ненужное. Изумрудная вода будет забрызгана черно-желтыми точками людских голов, и сколько бы волны ни старались вытолкнуть их из воды на пляж, ничего не получится, будут только пениться от злости. Слава Богу, сегодня пятница – и я двинулся в сторону «парк авеню». Это моя мощная машина, накаленная на солнце до предела, и которая тоже не прочь искупаться, даже на особенном пляже, где половина народа ходит без трусов, а бабы еще и без лифчиков. Нахалки бессовестные. Сам видел.

Пролетел три светофора по улице с бедными домами, и я – на «Молодежном круге» – огромной площади, от которой идет улица к пляжу с громким названием «Голливуд». Это не калифорнийский Голливуд, где делают фильмы, а флоридский, где ни черта не делают и не будут. Дома – самые дорогие в городе. Еще три светофора и разводной мост через канал для яхт с миллионерами и бедными красивыми девушками, маленькие отели и ресторанчики вдоль пляжа. Ну, что ещё нужно для счастья? Знаю! Чемодан денег, чтобы купить дом со своим пляжем, ресторан для себя и друзей, яхту с красивыми бедными девушками и…

Что это? Не перегрелся ли я? Пора срочно в воду. Мест для машин много и почти у пляжа. Беру с собой книжку, которую не буду читать, очки, которые некогда носить, полотенце, которым не буду утираться, бумажник с деньгами, которые не буду тратить, ключи от дома, где не ждут… Вот, пожалуй, и все мое имущество.

Иду по песку и вижу, что море неспокойно. Большие волны накатывают на пустой берег пенистые гребни. В воде почти никого и на пляже тоже. Все это, как говорят англичане, «Не мой кап оф ти, не моя чашка чая», но что делать – будем пить, который налили, и из чужой чашки. Я люблю, чтобы на пляже были люди, но и мне место на песке оставили. Волны тоже люблю, но не драчливые, а ласковые. Это в молодости на спокойной воде делать нечего, а на волнах можно «попрыгать, ножками подрыгать». Отпрыгался и отдрыгался, не там и не с теми. Сейчас этого уже ничего не нужно. Состарился, и доказывать мне с каждым ударом волны, что океан сильнее, совсем не обязательно. Я и так знаю.

Не успел сделать два шага к горизонту, гляжу – серебрится рыба. Мертвая. Что она там забыла? Кто убил, за что, и почему не сожрал? Мне это надо? – я вас спрашиваю. А где вечно голодные чайки со сковородками? «Старик и море», да и только. Стою как Эрнст Хэмингуэй на Кубе, до того, как она стала «Островом Свободы», где он увидел старика, лодку с рыбой, которую сожрали акулы, голодного мальчика, и вспоминаю, что в Москве в шестидесятых годах не было квартиры интеллигента без седобородого лица американского писателя на стенке с ухмылочкой и без портрета Юрия Гагарина. Добавьте к этому письменный стол с чугунным чертиком и маленькой статуей Дон Кихота, читающего книгу.

Ну, а что делать мне сейчас? Поймать рыбу и дома поджарить? Плавать рядом и делать вид, что ее нет, и никакого Хэмингуэя не видел, не читал и не знаю. Решил всё-таки немного поплавать с дохлой рыбой, какая разница? С кем я только ни плавал, да и она не против! Но решил никому про это не рассказывать. Надеюсь, что вы тоже никому не расскажете.

Нью-Йорк – Флорида.