Падение СССР: итоги

Давайте, попробуем подытожить – что же все-таки случилось с СССР в период с 1985 по 1991 год.

На мой взгляд, падение СССР стало результатом сложения в одной временной точке воздействия сразу нескольких кризисов.

В экономике – СССР попал в тот же кризисный цикл, через который он впервые прошел в конце тридцатых – начале сороковых годов. Стремительное «любой ценой» развитие промышленности с упором на «группу А» – диктовало грубейшие нарушения финансовой дисциплины и полное устранение обычных для нормальной экономики ограничений в финансировании. Но это неизбежно вело к скапливанию на руках у населения огромной массы необеспеченных денег, которые не могли быть проинвестированы, и потому поступали на скудный потребительский рынок, вызывая инфляцию, не замечать которую становилось все труднее и труднее.

Кризис был один и тот же, но причины его были разные. Если в тридцатые кризис был вызван волюнтаристскими действиями Сталина, любой ценой развивавшего промышленность – то при Брежневе денежный навес образовался в основном из-за того, что общество уже научилось профессионально обманывать государство и получать незаработанные и не обеспеченные ничем деньги, фальсифицируя показатели работы промышленности. Это все продолжалось как минимум два с лишним десятилетия, и привело к тому, что примерно сорок процентов советского ВВП – были липовыми, но деньги люди получали. Подчеркну кстати – это не было игрой элит, набивавшей карманы, от этого урывали все, от директора и до последнего работяги. Именно потому ошибочная система счета, позволявшая делать такое – оказалась столь живучей, практически неискоренимой.

И методы разрешения кризиса – оказались разными. Сталин – категорически отказался от предложений Госбанка СССР, предлагавшего ввести элементы рыночности, регулярно абсорбировал излишнюю денежную массу т. н. «сталинскими займами», и провел конфискационную денежную реформу 1947 года, фактически ограбив все население страны. Горбачев наоборот решил идти по пути внедрения механизмов рынка, инициативы и частного интереса. Сделал он это в том числе и потому, что и его семья и семья Р.М. Горбачевой, как и многие другие советские семьи были семьями, пострадавшими от сталинизма. В восьмидесятых годах – СССР просто не хотел, да и не мог еще раз пойти по пути сталинизма. Травма тоталитарного режима – затрагивала всех, от обычного работяги до Генерального секретаря ЦК КПСС. Горбачев был представителем другого поколения, не молотовского и не брежневского. Он был моложе. И в его поколении уже не было палачей, в нем могли быть только жертвы.

Впрочем, если бы Горбачев и захотел пойти по пути сталинизма – он бы наверняка не смог. Попытки были предприняты дважды, В. Павловым в январе 1991 года попытавшегося снова провести конфискационную денежную реформу, таким отчаянным методом убирая инфляционный навес, и ГКЧП в августе 1991 года. И та и другая попытка с треском провалились. Причиной этого было то что с одной стороны – экономика уже была слишком сложной и многоплановой для топорных методов управления, в ней было слишком много лазеек. А с другой – и элиты и общество стали намного более хищными, они научились играть с государством в игры, ничему не веря, и ведя себя предельно расчетливо и цинично. Попытка В. Павлова провести конфискационную денежную реформу привела с одной стороны к взрыву коррупции (в Грузии, в Молдове любые суммы под 10 % меняли), а с другой стороны – общество моментально, буквально в течение суток придумало тысячу и один способ обойти ограничения. Посылали переводы сами себе и родственникам, покупали билеты на самолет, а потом сдавали. Советское общество восьмидесятых – представляло собой разительный контраст с посконным, все еще крестьянским обществом тридцатых, которое слаще моркови ничего не едало и сложнее примуса ничего не видало. И потому – государство просто проиграло в борьбе с этим обществом, прекратив свое существование.

Горбачев, на мой взгляд, представляет собой трагическую ошибку советской системы – повышенную социальную мобильность, положенную на ошибочное представление о возможности кухарки (крестьянского сына) управлять государством. Увы. Даже после получения высшего образования крестьянский сын остается крестьянским сыном. Вот его сын – будет сыном интеллигента в первом поколении. Но советская система почему-то упорно выталкивала наверх людей труда и прежде всего физического труда. И произошла трагедия.

Конечно, гении рождаются и в крестьянских избах. Но гений есть гений, он пробьется и вопреки системе. А у нас рабочее-крестьянское происхождение было обязательным – и это в сверхдержаве.

Горбачев не попал бы на юрфак, если бы не орден, который он заработал, трудясь руками, а не головой. Но пошел он на профессию, где трудиться надо именно головой. А задатков к тому у него не было.

Понимая, что это единственный шанс в жизни, Горбачев получил высшее образование благодаря упорству, а не таланту – не было талантов. Нужные предметы он заучил – но не изучил, не понял их. Запомнил, но не научился. Особенно хорошо Горбачев заучил ленинизм – но опять заучил, а не понял. Ленинизм стал для него своего рода религией, но развивать его – он не мог. Он мог только помнить цитаты.

Его могла бы выправить трудовая карьера, если бы он остался в Москве – но Горбачев на беду себе и нам вернулся домой, в захолустный Ставрополь, быстро став благодаря образованности местной знаменитостью. Но настоящего опыта в области экономики он не получил. Он ни дня не работал на производстве. Не имел дело с реальной экономикой. В его области было немного крупных производств. Зато надо было хорошо принимать советских бонз на курортах.

Возьмем для сравнения Ельцина. Он тоже крестьянский сын – но с детства в городе. Трудовой путь начинал не в колхозе, а на стройке, а это куда жестче. Руководил бригадами уголовников. Стал руководителем области, в которой были десятки крупных заводов, области с богатейшей традицией. Жил в миллионном Свердловске, имея каждый день дело с двумя – тремя десятками крутых мужиков – директоров заводов, которые порвут, только дай слабину. Свердловская область по объему промпроизводства не уступала иной союзной республике – и все проблемы ее приходилось решать Ельцину.

Имея от природы не слишком развитое мышление, Горбачев компенсировал это другим – наблюдательностью, любопытством, общительностью. Видимо и памятью. Но как теоретик он был слаб, как аналитик – тоже, и что самое плохое – он и руководителем был слабым. Ему не приходилось попадать в такие передряги как Ельцину.

Будучи молодым, говорливым, образованным – он попался на глаза ЦК и его начали отправлять в зарубежные поездки к братским партиям. Так Горбачев рано попал на Запад и благодаря своей наблюдательности и незашоренности понял, что там живут лучше и намного, что СССР отстает. Встал вопрос – что делать. Горбачев начал искать ответ в трудах Ленина и нашел его – объявить НЭП. Вся проблема – в том, что у нас строительство экономики сильно отклонилось от ленинской теории. Значит, надо к ней вернуться.

И вот тут Горбачев был прав. В позднем СССР теория сильно разошлась с практикой. И Горбачев попытался, как мог это исправить – но привести не теорию к практике, а подогнать практику к ленинской теории.

Что попытался сделать Горбачев, в чем была суть его замысла Перестройки?

В идеологии – Горбачев попытался реформировать компартию в партию парламентского типа и войти в Европу, не меняя системы доминирования обновленной партии. Выходом – ему казалось преобразование коммунистической партии в социал-демократическую, вступление во влиятельный в Европе социал-демократический интернационал и признание СССР частью объединенного европейского дома. К этому Горбачева, вероятно, подвигла дружба со своим соседом по комнате в общежитии, чешским политиком Зденеком Млынаржем, а так же многочисленные поездки по Европе, и знакомство с еврокоммунистами, из которых Горбачев выделял итальянских коммунистов.

Надо признать, план Горбачева был, в общем-то, неплох, он действительно мог не только привести СССР в Европу, но и приобрести в Европе – впервые со времен разоблачений двадцатого съезда – влиятельных и массовых сторонников. Обзавестись мягкой силой, которая будет ничуть не слабее мягкой силы США – ведь в Европе хватает левых, в том числе и левых у власти. Именно поэтому, кстати, Горбачев равнодушно относился к союзникам из Восточной Европы – они ему были не интересны.

Но план Горбачева провалился. При попытке реформировать коммунистическую партию – Горбачев столкнулся с ожесточенным сопротивлением как региональных, так и федеральных элит. Федеральные элиты осчастливили страну путчем августа 1991 года, бездарно задуманным и проваленным. Региональные же элиты – моментально ответили сепаратизмом, начав обособляться от непредсказуемого центра и сменив демагогию интернационализма на демагогию национализма. Попытка же перехватить повестку дня с помощью нашпигованных стукачами Интерфронтов – ничего не дала. Кстати, видимо один из вариантов преобразований как раз и был в том, что Интерфронты в республиках побеждают как Народные фронты, так и местные коммунистические элиты, и социал-демократическими партиями нового типа становятся именно они, а не КПСС.

Но не вышло.

В политике – Горбачев, будучи юристом – попытался произвести чисто юридическую процедуру замены незаконного правления КПСС и ее руководящего органа – Политбюро на законную и прописанную в Конституции систему – президент, парламент, совмин. Но и тут Горбачев допустил сразу несколько грубых ошибок, превратив, в общем-то, востребованную реформу в тяжелую катастрофу.

1. Съезд народных депутатов. Он был ошибкой сам по себе – слишком громоздкий, со сложной системой выборов, практически неуправляемый. Нужно было создать компактный двухпалатный парламент, выбираемый напрямую. Вообще, Горбачев так и не дошел до идеи прямых и равных выборов – на съезде треть депутатов от общественных организаций, выбираемых не пойми как, президентом он избрался на Съезде, а не напрямую, в Конституции выборы президента СССР предусматривали не прямое большинство, а еще и большинство по как минимум половине республик…

2. Ошибкой было начинать историю парламентаризма без политических партий – но ее можно было парировать одним блестящим ходом. Именно Горбачев должен был выйти из КПСС и инициировать создание собственной партии перед парламентскими выборами. Но он этого не сделал – он остался в КПСС в странной роли арбитра между реформаторами и консерваторами. Хотя роль арбитра – это совсем не та роль, какую должен выбирать себе лидер страны, действительно желающий изменений.

3. Грубейшей ошибкой было упаковать политическую реформу в подписание нового Союзного договора вместо разработки и принятия новой Конституции СССР. Уже этим Горбачев сам заложил основы сепаратизма.

4. Одной из целей реформы – должно было быть преобразование СССР в президентскую республику, президент которой избирается прямым всенародным голосованием. Коллективное управление уже показало свою несостоятельность. Причем президент СССР должен был бы избираться ранее Съезда или одновременно с ним. Избрав Съезд, а потом год проваландавшись (иного слова не подберу) на посту его председателя – Горбачев потерял темп реформ, растратил себя на управление безумным депутатским стадом, на выходки самых разных людей и групп – от националов до Ельцина. Думаю, потеря этого года и стала критическим – если бы Горбачев изначально избрался президентом и занялся реформами – судьба СССР и самого Горбачева могла бы быть иной.

Но для этого Горбачев должен был быть… Ельциным. Он то быстро понял, что страну должен возглавлять президент, а не председатель Верховного совета РСФСР, которого в любой момент могут депутаты сместить.

5. Реформа была плохо продумана с точки зрения разделения властей. Президент СССР избирался парламентом – уже неприемлемо.

6. Горбачев откровенно уступил давлению республиканских лидеров – и дальше уступал и уступал, пока не потерял в итоге всё. Он не понял, не осознал важнейшей задачи – создать реальное советское гражданское общество как единое целое и создать единую общесоюзную политическую повестку дня. КПСС фактически уже не была едина – давайте не будем забывать, что почти все региональные лидеры, оказавшиеся архитекторами развала страны, до того как пересесть в президентские кресла были первыми секретарями республиканских компартий. Это кстати к вопросу кто развалил СССР – коммунисты и развалили. Но и интеллигенция – не смогла создать единого демократического фронта, наподобие солидарности – в большинстве республик она открыто перешла на сторону националистов и так же была угрозой.

Исправить ситуацию можно было только одним способом – лично возглавить партию реформаторов, общую для всего СССР. Этого Горбачев не сделал, за что и поплатился.

7. Горбачев не понял роли России, не смог найти ей достойного места в новом Союзе – и проиграл Ельцину. Который апеллировал именно к России. Конечно, сыграли свою роль и республики со своими претензиями, часто неуместными.

Не идеальным, но все же решением – была бы конструкция, согласно которой президент СССР одновременно становился бы президентом и РСФСР, а правительства СССР и РСФСР – были бы разными, как и парламенты. Но Горбачев даже не попытался найти решение – а потом признался, что ничего так не боялся, как русского шовинизма.

8. Ну и последнее – по смыслу, но не по значению. Горбачев, как и все представители его поколения – оказался очарован вновь созданной советской интеллигенцией, перенявшей некоторые черты русской дореволюционной интеллигенции. Видимо, именно на нее он делал значимую ставку в процессе реформ. Но каково же было разочарование, когда оказалось, что советская интеллигенция – это даже хуже чем советская власть. Никчемные, ни на что не способные, говорливые люди…

Нельзя лучше сказать про эту интеллигенцию, чем Юрий Афанасьев, депутат первого и последнего Съезда народных депутатов СССР, интеллигент и русофоб.

Но, и здесь надо признать, хотя мы ясно заявили о своей оппозиционности по отношению к КПСС, на самом деле никакой оппозицией мы так никогда и не стали. Мы не были ни организованной фракцией съезда, готовой создать свою партию, ни теневым кабинетом, готовым прийти на смену существующему правительству. Наша заявленная оппозиционность была скорее пустопорожней декларацией, красивым намерением, искренним настроением, нежели фактической политической оппозицией.

…

Такой вопрос подвигает меня к еще одной сложной – сложнейшей даже, я бы сказал – проблеме нашего бытия. Замечательный писатель Светлана Алексиевич сказала, что во времена перестройки мы были «преступно романтичны». «Преступно» – все-таки, по-моему, перебор. Преступность обычно предполагает умысел, а его не было. Я бы сказал – «беспечно романтичными», обязательно добавив: и «инфантильно бездумными». Про себя самого я сказал, что был сталинским стипендиатом на истфаке МГУ. Иными словами, я уже тогда был в числе немногих, кто наилучшим образом воспринимал и воспроизводил ложь. Все мы, участники перестройки, кроме прочего, не умели думать – это было наше главное отличительное свойство. Мы были неспособны адекватно воспринимать то, что происходило прямо на наших глазах и даже с нашим участием.

Вот и получилась – из дерьма пуля. Не было в нашей интеллигенции – ни Гавела, ни Валенсы…

В экономике – Горбачев сначала попытался реализовать довольно скромную (по сравнению с тем, что в итоге вышло) программу, нацеленную, прежде всего на рост инициативы. Она состояла из:

– Повышения вовлеченности трудовых коллективов в дела предприятия, путем постепенного введения хозрасчета и избираемости директоров

– Разрешение кооперативов и небольшой частной торговли

– В будущем – реформа цен, которая давно назрела.

– Сокращение расходов, военных и на помощь другим странам за счет иной внешней политики

– Закупка импортного оборудования и «вторая индустриализация» – то есть преодоление отставания от Запада путем централизованного вложения средств и «рывка»

Критическим – и трагическим – было то, что Горбачев был крайне слаб в экономике, он не понимал элементарных вещей. Но не менее слабыми и мелкими были его советники, а так же премьер-министры Рыжков и Павлов. Плохо продуманная реформа предприятий, открывшая дорогу необоснованному повышению цен и зарплат – еще сильнее дестабилизировала и так нестабильную экономику. А антиалкогольная кампания, в сочетании с Афганистаном, Спитаком, Чернобылем – окончательно доконали бюджет страны, вынудили принять преступно простое решение – запустить печатный станок. Так был запущен маховик инфляции, с каждым своим оборотом сокращавший и время и пространство для маневра. А отсутствие налоговой системы и налоговых органов – лишили возможность наполнять бюджет иначе.

Дальше – инфляция породила дефицит, припрятывание товаров, дефицит породил экономический феодализм, обособление республик и в конечном итоге – вывод республиканских лидеров о том что Центр только мешает и создает проблемы (а так и было). В 1990–1991 году Горбачев просто заметался, и никаких вменяемых действий в экономике от него – так и не последовало до самого конца.

Во внешней политике … я не буду давать оценку Горбачеву, я скажу только о том, где он был глубоко неправ и обесценил все сделанные им уступки. Горбачев смог сделать так, что Запад ему поверил. Но он думал, что Запад в обмен на огромные уступки предоставит ему огромные кредиты и на них будет проведена реформа. Но это была ошибка. Запад не дает деньги и не может давать просто на реформы или за уступки. Горбачев в ответ должен был просить не кредиты, а инвестиции, инвесторов. Огромной, просто гигантской ошибкой Горбачева я считаю то, что он не бросил все свои силы на подписание торгового договора с США и предоставление СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле. Если бы это произошло, да сразу после событий на площади Тяньаньмэнь – СССР вполне мог оказаться бы на месте Китая со всеми вытекающими. Буш, сам из очень богатой семьи – мог бы и неофициально посоветовать, куда инвестировать – но он должен был видеть, что Горбачев действительно понимает, что он делает. Что СССР нужны инвесторы, что Горбачев готов обеспечить их права. Но он этого не видел. Вместо разговоров об инвестициях он слышал только все более надоедливое попрошайничество, причем он понимал, что эти деньги будут просто проедены. В итоге Буш и США в его лице – просто приняли все наши уступки и ничего не дали взамен. Но самое обидное то, что наверняка дали бы, если бы мы знали что просить и просили это. Сотрудничество СССР и США по китайской модели было вполне возможно, если бы Горбачев понимал что оно нужно и делал все для него. Но он не понимал и не делал.

Кстати, недавно Горбачев в интервью сказал – нет, все-таки, если бы нашлось тогда десять – пятнадцать миллиардов долларов, чтобы купить на них товары народного потребления и насытить на первое время рынок – все совсем было бы по-другому.

Он так ничего и не понял. Даже сейчас…

А дальше – все эти ошибки, наслаиваясь одна на одну – создали самоподдерживающийся кризис. Совокупность экономических решений дала резкое, обвальное падение доходов бюджета – а чрезвычайные расходы, как действительно чрезвычайные (Чернобыль) так и рукотворные (закупки импортного оборудования по плану Аганбегяна) – создали критическую ситуацию. Продали золото, потом занимали, у кого могли – хватило ненадолго. Потом стали просто печатать деньги, провоцируя инфляцию.

Обезумевший Съезд народных депутатов, не менее безумные верховные советы – подлили масла в огонь, вынуждая заниматься поисками пакта Молотова-Риббентроппа в то время, когда в экономике разгорался пожар. На этом фоне экономические требования республик, которые первоначально были осторожными и преследовали цель оградить местные экономики от безумных экспериментов центра – стали превращаться в политические. На местах вдруг стали осознавать, что только юридическая суверенизация – может поставить надежный заслон горбачевским экспериментам и разговаривать с центром на равных. На смену обновленному федеративному союзу – вдруг пришел союз государств.

А дальше – просто не смогли договориться. Ни до Беловежской пущи, ни после нее. Просто никто не хотел делиться, ни властью, ни деньгами ничем. Горбачев же – постепенно упустил все источники дохода для союзного бюджета, все полномочия – и Союз просто канул в лету.

Вот, собственно и вся история Михаила Сергеевича Горбачева на посту руководителя СССР и того что он сделал и не сделал…