ИННОВАЦИЯ С ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ

ИННОВАЦИЯ С ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ

В разгар холодной войны в министерство обороны СССР вызвали академиков Фока и Капицу. Генералы долго уговаривали академиков приступить к созданию аппарата, который летает, экранируя земное притяжение. Ученые отказывались: полный абсурд и бессмыслица. Но у генералов был железный аргумент: в Пентагон с этой идеей обратился некий гений и уже получил миллион долларов. Через год стало известно, что тот изобретатель вместе с секретаршей и миллионом сбежал в Бразилию. Капица сказал Фоку: «Все-таки от инвестиций в науку есть толк».

Истина настолько избитая, что ее в серьезном обществе можно произнести только в шутку. Тем не менее, с наркотической упоенностью от углеводородных испарений мы загнали себя в такой угол, что ради национальной безопасности очевидную ставку на инвестиции и инновации приходится декларировать с высокой трибуны. Потому что в нашем чиновничьем царстве выстроено так, что, если на что строго не укажут высшие начальники, никто не пошевелится. Об инвестициях и инновациях как главном условии для продвижения России вперед постоянно твердят все российские начальники. Такое единодушие свидетельствует о том, что ситуация на этом направлении критическая.

Если оценивать наши достижения на мировом рынке наукоемкой продукции, а он, кстати, больше сырьевого, то картина удручающая. Лишь 0,3 % этого рынка принадлежит России, хотя по числу ученых мы на третьем месте в мире. Доля США, пусть мы сто раз назовем американцев тупоголовыми, составляет 36 %. Япония взяла 30 %, Германия – 16 %. Крошечный Сингапур стоит впереди России! Денег мало наука получает? За последние 8 лет финансирование науки из федерального бюджета выросло в два раза, но использовать ресурсы, которые инвестируются в науку, она не может. Ни в одном из исследований, которые проводились и российскими специалистами, и европейскими, не установлено связи между ростом финансирования нашей науки и благосостоянием общества. А на Западе – связь прямая: чем сильнее наука – тем богаче общество. У нас директора институтов уже не жалуются на безденежье, как в былые годы, но взывают о том, что нет научных кадров, нет менеджеров, нет внедренческого звена и контакта с промышленностью.

Законы постиндустриального общества таковы, что в развитых странах 80 % роста ВВП определяется инновациями и высокими технологиями. У нас же на громадном большинстве предприятий пыли больше, чем в конторе Остапа Бендера «Рога и копыта». 65 % организаций расходуют на исследования менее 1 % своего оборота. А если идеи возникают, нет возможности довести их до коммерческого продукта. В эту ловушку могут попасть и нанотехнологии, на которые сделана ставка как на одну из отправных точек общего роста страны. Нанотехнологии не нуждаются сегодня в средствах, идей выше крыши, но практически нет стройных коммерческих проектов. Это не наш конек. Выбраться из трясины можно по опыту развитых стран, где при господдержке построено множество технополисов и зон внедрения. Россия вступила на этот путь с громадным опозданием и движется недопустимо медленно, хотя выгода очевидная: в одном из первых наших наукоградов Дубне в структуре бюджета за 10 лет инновационная составляющая возросла с 2 до 50 %.

Может быть, государству следует еще подбросить деньжат, чтобы поощрить внедрение? В Англии пытались создать инновационный сектор за счет государственных средств – гиблое дело. Слишком живое, быстрое, рискованное занятие, чтобы чиновники могли уследить. Инновации обеспечиваются только малым бизнесом. В Кембридже на каждую инновационную компанию приходится 13 сервисных фирм. Но малый бизнес требует больших свобод и гарантий, а это в нашей стране пока еще нерешенная проблема.

Академик Владимир Фок, который обсуждал пользу инвестиций в науку, был одним из немногих ученых, кого, как Ландау, удалось быстро вытащить из тюрьмы. Но Фок успел прийти к выводу: «Свобода – это когда вам выдают шнурки». Сегодня политики говорят: свобода лучше несвободы. Академик Фок присовокупил бы: чтобы инвестиции заработали, одних шнурков мало.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.