АРХИПЕЛАГ НОВАЯ ЗЕМЛЯ

АРХИПЕЛАГ НОВАЯ ЗЕМЛЯ

Жизнь после ядерных взрывов

Поэты воспевают земные красоты. Иногда поэты, начиная с Вергилия и Данте, описывают страхи загробного мира. Это – полет фантазии. Но на планете есть места, которые вполне могут считаться геенной огненной. Попасть сюда не проще, чем Орфею спуститься в царство Аида, – экскурсий не предусмотрено. Это – ядерные полигоны, где испытывается самое страшное оружие, созданное человеком. Полигонов на планете меньше, чем космодромов. Когда-то у нашей страны было три ядерных полигона, как у США. Но от Семипалатинска в Казахстане России пришлось отказаться, а Капустин Яр в Астраханской области еще в 1960-х годах перестали использовать для испытаний ядерного оружия, поскольку мирных жителей стало жалко.

Теперь у России остался последний, как и у США, ядерный полигон – на Новой Земле в Ледовитом океане. Эти острова, по площади в два раза больше Голландии, открыл голландец Баренц. Капитан нашел на архипелаге вечный покой, потому что человеку здесь невыносимо. Острова заселяли лишь белые медведи и олени. Когда в 1954 году в СССР было решено создать полигон для особо крупных бомб, недостатки Новой Земли превратились в достоинства. Атомная бомба принесли на Новую Землю цивилизацию.

Остров Свободы в Ледовитом океане

«Нас за границу никогда не выпустят, но мне кажется, что Новая Земля похожа на Кубу, – говорит заместитель командира полигона капитан 1-го ранга Игорь Семушин. – На нашем острове социальное равенство, нет расслоения, мы живем общими интересами и убеждениями. Жизнь стабильная, обеспеченная, и мы спокойно смотрим в завтрашний день. У вас на Большой Земле кризисы, политические войны, атомизация общества и торжество криминала. Для нас это как телевизор».

Капитану Семушину 41 год. На сдаче нормативов он подтянулся на перекладине 41 раз. Его привычная норма 54 раза, но он оставил резерв, чтобы каждый год до увольнения прибавлять. В 6 утра капитан в бассейне, с 7 часов на работе, домой возвращается после 22. В отпуске был год назад, ездил в Севастополь к сыну. На острове Свободы ни один человек не выдержал бы режима, в который добровольно загоняют себя Семушин и многие его сослуживцы. Может быть, помогает то, что большинство офицеров на Новой Земле – потомственные военные, выросли в гарнизонах, у многих отцы прошли войну. Отец Семушина, к примеру, учился вместе с Пикулем в школе юнг на Соловках. И наверняка бодрость отважного капитана подпитывает регулярное чтение нашей газеты. Он единственный подписчик «Известий» на Новой Земле, где, кроме «Красной Звезды», в красном уголке других изданий не сыщешь.

Зачем эти люди истязают себя, ведь уже 20 лет действует мораторий на ядерные испытания? С 1995 года на полигоне проводятся испытания в безъядерном варианте в подземных штольнях. Всяческих хитрых схем помимо ядерного заряда в ядерном оружии великое множество, но размах работ не сравнить со славным прошлым. Полигон погрузился в состояние анабиоза. Когда-то в гарнизоне служило 15 тысяч человек, сейчас осталось около 1 200. Из 12 научно-испытательных отделов сохранился один, он занимается мониторингом радиационной обстановки. В жилом поселке Белушья Губа радиационный фон лучше, чем в Москве. На первый план сейчас выходят не испытательные службы, а коммунальные, которые в этом жутком климате поддерживают полигон. Он находится не в замороженном, а в законсервированном состоянии и ждет команды, если стране понадобится вновь испытывать ядерное оружие. Полигон, без сомнения, готов возродиться, как птица Феникс, и жаждет обновления, но на реанимацию потребуется срок, только назвать его нельзя, ибо это великая тайна.

А люди на Новой Земле особенные. Вроде как из Красной книги. Чтобы служить современной России, они должны жить идеалами ушедшей страны. Если станут такими, как живущие на Большой Земле, полигон своей задачи не выполнит. Не могу представить, как люди с Новой Земли могут устроиться в привычной для других жизни. Им сложнее, чем римскому легионеру в современной Италии. Некоторые, получив квартиру в большом городе, возвращаются на Новую Землю на гражданские должности, как, например, председатель исполкома военный летчик Жиганша Мусин. Однажды полковник Мусин во главе эскадрильи вертолетов спас 300 человек из зоны ядерного поражения. Даже здешний священник отец Гавриил – бывший морской лейтенант. Гарнизон Новой Земли напоминает старую гвардию исчезнувшей империи.

«Деньги надо горбом зарабатывать, а в России только торгуют и воруют, – рассуждает подполковник Владимир Васильев, начальник последнего научно-испытательного отдела на последнем российском полигоне. – Откуда взялась проституция? На Новой Земле все честно вкалывают – и проституции нет. Почему в нашем ЦСКА играют негры и иностранцы? Должны играть военнослужащие – задачи сложнее футбола мы выполняли. Зачем русскому человеку свобода? От чего свобода? Надо Россию крепить и охранять, потому что вокруг все хотят нашими богатствами поживиться. Когда понимаешь это, служится на Новой Земле хорошо».

Вдруг вспомнились победоносные стихи Сергея Михалкова: «Подтвердил товарищ Сталин, что мы бомбу испытали… Бомбы будут! Бомбы есть! Это надо вам учесть».

Чтобы сменить тему, решил испытать собеседника задачей, которую задавал докторам наук, – многие путались и виляли: в каком случае чай будет горячее – если сразу сахар положить и съесть котлету или сначала съесть котлету, а потом сахар положить? Подполковник Васильев тянул лямку на всех полигонах, и времени на диссертации у него не было, но он дал четкий ответ влет, хотя мы уже хорошо расслабились за разговорами о смысле жизни. И я совершенно убедился, что ядерный полигон в надежных руках. В этом году подполковник Васильев проявил всестороннюю подкованность – занял второе место по офицерской подготовке в частях своего рода войск.

Новая «Капитанская дочка»

Десять лет назад на ядерном полигоне случился захват заложников. Несколько матросов, призванных с Кавказа, за неуставные отношения были посажены на гауптвахту. На губе им не понравилось, они ломом убили часового и в школе захватили 69 заложников. Потребовали миллион денег, оружие, самолет. Начальник полигона контр-адмирал Шевченко предложил себя в обмен хотя бы на первоклассников. Заложника взяли, но никого не отпустили. Адмирал проявил себя тонким психологом, террористы потеряли бдительность – и спецназ всех повязал. Как говорят, больше года в тюрьме никто не протянул – на зоне специфическое отношение к тем, кто берет в заложники детей.

Теперь призыв собирают в Архангельской области, чтобы климат людей не ломал. Казармы на Новой Земле – как палаты в хорошем пионерском лагере. С переходом на год службы ушла дедовщина, хотя даже Макаренко затруднился бы так быстро вырастить толкового специалиста. Но все же не исключено, что скоро поморы в массовом порядке переквалифицируются из рыбаков в ядерщиков. Больше всего жаль, что Ломоносов наших времен не дождался – какой бы дуэт с Сахаровым составили бы!

«На северах всю жизнь служу, на Новой Земле – больше десяти лет, – рассказывает начальник полигона генерал-майор Юрий Соколов. – Лучшие годы, самый плодотворный период. Это моя жизнь, хотя даже Иван Грозный не додумался в эти края людей ссылать. Значит, надо здесь жизнь наладить. Меня на должность назначает президент России. Таких должностей немного – это доверие. Как бы ни было тяжело, на теплые места не прошусь».

Генерал Соколов – олицетворение ответственности. Обычно начальник выдерживает на полигоне два-три года, Соколов служит намного дольше любого из предшественников. Хотя родом он из самых сухопутных краев – из тверской деревни. И фамилия у него, если идти до корней, не Соколов, а Миронов. Отец, младший сын в крестьянской семье, был известный на всю округу сорванец, и в школе по недоразумению прозвище превратилось в фамилию, из-за этого при поступлении в военное училище пришлось месяц в НКВД провести. Отец фамилию оправдал – начал войну в 1941-м в Белостоке, закончил в 1945-м в Чехословакии. Сейчас ему 91 год, ум ясный, память твердая, политически активен, не дает спуска скинхедам-неонацистам, срывает вредные плакаты. Мне показалось, что генерал Соколов куда больше, чем инспекций начальства, опасается упреков отца-фронтовика.

После того как был объявлен ядерный мораторий и гарнизон сократился, в поселке Белушья Губа опустело множество благоустроенных домов. Я спросил у генерала, не лучше ли, чтобы сберечь средства, вовсе закрыть Белушью Губу и перейти, по примеру газовиков, на вахтовый метод, перебрасывать специалистов к месту безъядерных испытаний?

«Человек без левой руки может управиться, и длинный кишечник ему не нужен, – пришел в негодование генерал, – но никто из экономии рук не рубит и кишечник не укорачивает. Вредная логика и ложная экономия. Жилой поселок полигону необходим, потому что в будущее не заглянешь, а обживаться на Севере безумно тяжело и дорого. Что касается безъядерных экспериментов, то без них при модернизации ядерного оружия не обойтись. Новые образцы в России постоянно создаются, только не принято об этом кричать».

Генерал Соколов мыслит о своей службе, как капитан Миронов из «Капитанской дочки», который превыше всего ставил честь и долг. Русские офицеры разных эпох, как выяснилось, однофамильцы, и ядерный полигон можно считать современной Белогорской крепостью, отрезанной от мира. Кто же тогда на полигоне Василиса Егоровна? Есть армейская мудрость: жена генерала сначала должна выйти замуж за лейтенанта. Так вот, Людмила Витальевна эту мудрость опровергла – с будущим генералом она училась в начальной школе. В русской армии женщины не служили, а жена российского генерала дослужилась до звания старшего прапорщика, как и многие другие жены в гарнизоне. Генерал Соколов держит в узде воинские службы, но его Василиса Егоровна не менее искусно регулирует внеслужебные отношения. Ей открыты сокровенные тайны обитателей гарнизона, но берет она не строгостью, а участием и теплом. «Все было хорошо, и сейчас хорошо. – Я стал свидетелем разговора прапорщика с печальным полковником. – Значит, и будет хорошо. А иначе не может быть». Новоземельская Василиса Егоровна открыла мне свое кредо: «Любовница – хорошее слово, но покамест нет семьи. Семья – это святое. Такие романы я презираю, с ними надо бороться».

Можно считать, что Людмила Витальевна возглавляет на полигоне службу тыла и одновременно является главным психотерапевтом. Без надежного дома и ровного душевного состояния выжить на Новой Земле не представляется возможным.

Людоеды у ядерной кнопки

«Белый медведь – это идеальная машина для убийства человека» – такую сентенцию на ядерном полигоне слышать забавно. Белый медведь, коренной обитатель Новой Земли, является единственным хищником на планете, который целенаправленно охотится на человека. Может быть, причина в том, что с человеком белый медведь познакомился недавно и в его генах не засела мысль, что с царем природы лучше не связываться. К тому же на Крайнем Севере царь нередко оказывается неуклюжим, да еще занес идеальную машину на четырех лапах в Красную книгу и дал зверю фактически вольную. Чуть не каждый год на Новой Земле белые медведи задирают человека. Пару лет назад насмерть загрызли полковника, командира части, который уже готовился в запас и пошел вдоль трубопровода с последней проверкой. В этом году покалечили матроса, который чистил снег на крыльце. Матрос стал инвалидом первой группы, но просится обратно на Новую Землю, потому что в его деревне никакой жизни. Родственники пропили деньги, которые всем полигоном собирали. Парню подыскивают гражданскую должность – Людмила Витальевна взяла дело под контроль.

В последние десятилетия белые медведи стали агрессивнее – есть гипотеза, что влияют радиация и плохая экология. Белые медведи кучкуются на свалке у обочины поселка. Людоедов – как кошек на помойке. Я ездил их фотографировать, и сопровождавший офицер кричал истошно: «Товарищ корреспондент, не отходите от машины!» Прыжок белого медведя – до пяти метров. Плавает он, как Фелпс, стометровка – быстрее минуты. Некоторые особи достигают жутких размеров. От фотовспышек главарь пришел в ярость, встал и дико затряс лапами. Вылитый Тайсон, только белый. Белые медведи производят отталкивающее впечатление – хуже крыс, от тех хотя бы лабораторная польза имеется.

Между прочим, первый президент в нашей стране появился на Новой Земле. В 1877 году на архипелаг завезли несколько семей самоедов, чтобы закрепить землю за Россией.

С начала XX столетия до эпохи ядерных взрывов местным главой был Тыко Вылке – ненцы называли его «наш президент». В молодости он занимался живописью, имел персональные выставки в Москве, дружил с Васнецовым, ходил в котелке и в золотом пенсне, но, следуя обычаям, вернулся домой и женился на вдове брата с шестерыми детьми. У Тыко Вылке был зоркий глаз. Во время войны он убил немецкого летчика и получил боевой орден: «Я чайку влет беру, а летчик, однако, больше чайки».

Ненцев выселили с полигона. Тыко Вылке на прощание учил ядерщиков, что увидеть трех белых медведей – к счастью. Сейчас при желании можно наблюдать трех медведей каждый день. Но представления о счастье на Новой Земле изменились.

Архипелаг для «Кузькиной матери»

Всего в мире проведено 1 771 ядерное испытание с суммарным выделением энергии 460 мегатонн. Более половины – 265 Мт – выделено на Новой Земле. Взрывов здесь было относительно немного —132 (в Семипалатинске – 456), но взрывы на Новой Земле были самыми мощными на Земле. Общее выделение энергии оказалось больше, чем при всех 1 056 ядерных испытаниях США (193 Мт). 30 октября 1961 года на Новой Земле была взорвана самая мощная бомба, построенная человеком. Имя этого человека – академик Сахаров, хотя сам он на Новой Земле из соображений безопасности не был. Мощность бомбы Сахарова 100 Мт, но при испытаниях ее снизили, и иностранные эксперты дали оценку в 60 Мт. Именно этой бомбой, назвав ее «Кузькина мать», Хрущев пугал Америку, хотя за пару лет до испытаний с трибуны ООН предлагал прекратить испытания и уничтожить все ядерное оружие. Ударная волна от «Кузькиной матери» два раза обошла Землю. «Кузькина мать» напрочь разрушила бы город размером с Москву, при этом ожоги третьей степени получили бы жители Серпухова, Клина и Сергиева Посада. В зоне испытания «Кузькиной матери», где, кстати, много веков назад умер Виллем Баренц, до сих пор радиационный фон повышен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.