Запах нефти

Если постараться выявить факторы и события, внесшие наибольший вклад в развитие процессов реисламизации в последние десятилетия, то на первое место я бы поставил рост влияния такого молодого фундаменталистского государства, как Саудовская Аравия.

С XIII века практически весь Аравийский полуостров находился под властью Египта, с 1517 года — Османской империи. В начале ХХ века Абд аль-Азиз ибн-Сауд захватил Эр-Рияд и вновь добился признания своего государства Неджд турецким султаном. Опираясь на учение средневекового религиозного лидера шейха Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, ибн-Сауд объединил страну под своей властью. В 1926 году она получила первое дипломатическое признание — со стороны СССР, а в 1932 году была признана как Королевство Саудовская Аравия. У Абд аль-Азиза насчитывалось более 300 жен. После смерти в 1953 году он оставил 34 признанных им сына от 14 матерей. По воле отца его сыновья продолжают править королевством: престол наследуется ими по старшинству. В «Основах системы власти Королевства Саудовская Аравия» 1992 года — конституции, основанной на шариате — говорится: «Власть принадлежит сыновьям короля — основателя государства Абд аль-Азиза Абд ар-Рахама аль-Фейсала ас-Сауда и сыновьям его сыновей… Король избирает наследного принца и смещает его своим указом… Высшей инстанцией всех видов власти является король»[851]. За этот период королями были Сауд (1953–1964), Фейсал (1964–1975), Халед (1975–1982), Фахд (1982–2015). В 2015 году королем стал Салман ибн Абд аль-Азиз.

В 1930-е годы в стране нашли нефть, и сразу же концессию получила калифорнийская Стандард ойл, которая стала ядром Арабско-американской нефтяной компании (Арамко). Компания стала источником средств для модернизации, а Саудовская Аравия превратилась в теснейшего партнера США. Королевство имело огромное значение для Вашингтона как основной источник импортируемой нефти, доходы от продажи которой во многом оседали в американских банках и на фондовых рынках (до 1 трлн долларов в начале этого века); и стратегическое — как место для базирования войск и флота и обеспечения доступа к американским военным базам в Катаре, Кувейте и Бахрейне[852]. Колоссальный вес Саудовской Аравии в исламском мире обусловлен не столько богатством и особыми связями с Вашингтоном, сколько наличием на ее территории главных мусульманских святынь — Мекки и Медины.

Нефть — важнейший фактор реисламизации. Впервые в современную эпоху исламский мир выступил как сплоченная, самостоятельная и, по сути, антизападная сила в начале 1970-х, когда спровоцировал шок на нефтяном рынке. Линию на повышение цены начал молодой ливийский лидер полковник Муамар Каддафи, который в 1970 году вызвал к себе на кофе представителя американской компании «Оксидентал Петролеум» и, положив перед собой пистолет, попросил увеличить цену на нефть на 30 центов за баррель. В такой просьбе трудно было отказать, за этим последовала и национализация американских компаний. А 1973 году ключевые нефтедобывающие страны Ближнего Востока — Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Абу-Даби, Дубай, Бахрейн, Ливия и Алжир — объявили о сокращении добычи нефти и наложили эмбарго на ее поставку в США в ответ на поддержку Вашингтоном Израиля в его войне против Египта и Сирии, после чего эпоха дешевой нефти в мире закончилась[853].

Это резко увеличило финансовые возможности ряда мусульманских государств. Собственно, начало реисламизации и пришлось на 1970-е, когда подскочили цены на нефть и у Саудовской Аравии, флагмана распространения исламских идей в традиционном и радикальном вариантах, появились большие средства. Многие из тех тысяч новых мечетей, которые появились в последнее время на территории бывшего СССР, строились на саудовские нефтедоллары.

Мощным стимулом для возращения к основам стала Иранская революция 1979 года, вызванная протестом традиционализма против вестернизации, главной движущей силой которой стали исламисты. «Только они были едины; только они по-настоящему знали, чего хотят; только они посмели бросить вызов шаху… только они представляли собой организованную силу со своей иерархией, основу которой составляли муллы (их насчитывалось десятки тысяч), а на вершине стояли аятоллы, державшиеся, впрочем, в стороне, к которым прислушивался народ. Правительство, не сознавая этого, дало им более чем лидера — героя: аятоллу Хомейни, арестованного в 1963 г., а потом высланного»[854], — писал известный французский востоковед Жан-Поль Ру.

И, конечно, мощным импульсом для исламского единства, самосознания (и не только) стала война СССР в Афганистане, о чем чуть позже.

Нельзя не обратить внимания и на такой фактор, как очевидная реисламизация такой влиятельной страны, как Турция, после победы Партии справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом на выборах в 2002 году. Позиции военных, всегда выступавших основной опорой политики вестернизации, были резко ослаблены серией громких процессов, в ходе которых сотни из них были репрессированы. Новая концепция внешней политики была сформулирована видным политологом, а затем и главой МИДа Ахметом Давут-оглу в его книге «Стратегическая глубина». Он предлагал Турции осуществить грандиозную политическую трансформацию в ее ближайшем окружении, для чего требовалось отказаться от политики статус-кво в современных границах и приступить к экспансионистской панисламистской политике, построенной на принципах Мэхана, Маккиндера, Хаусхофера и Спайкмана[855].

В 2014 году Эрдоган осуществил конституционную реформу, позволяющую ему и после истечения срока полномочий оставаться во главе страны: теперь основные властные полномочия сосредоточены в руках президента. В августе 2014 года Эрдоган был избран на этот пост, получив 52 % голосов, и уступил руководство партией и пост премьер-министра Давутоглу. Президент провозгласил «новую эру» в турецкой политике, которую определили как «священное завоевание», которое должно принести Турции большее процветание, благочестие и глобальное влияние[856]. Многие соседи увидели в этом возрождение призрака Оттоманской империи.

Турция пошла на заметное сближение с Россией, Эрдоган договорился с Путиным о масштабных энергетических проектах, способных превратить страну в важный пункт обеспечения газом Европы. На недовольство и давление Запада Анкара ответила демонстративными масштабными мерами по борьбе с оппонентами режима, особенно сторонниками Феттулаха Гюлена — живущего в США проповедника, которого обвиняют в попытках государственного переворота.

Парламентские выборы в июне 2015 года дали неожиданный результат: впервые за всю историю существования ПСР не набрала достаточно голосов, чтобы сформировать правительство, получив 40,9 % голосов. Главным сюрпризом стало попадание в Меджлис Демократической партии народов, представляющей интересы меньшинств, прежде всего, курдов, собравшей 13 %. Ее лидер Салаатдин Демирташ, как и Республиканская народная партия, и националисты, выступила против коалиции с ПСР[857].

Мусульманское общество в последние десятилетия даже внешне подверглось значительной реисламизации. Количество тех, кто вновь начал носить паранджу или отпускать бороду, за последние три десятилетия выросло многократно. Реисламизация происходила по целому ряду направлений.

Кратно увеличилось число частных либо государственных религиозных школ, университетов с преподаванием ислама. Одним из следствий этого стало появление огромного числа безработных выпускников таких учебных заведений, которые наизусть знают Коран, владеют арабским, но могут не знать арифметики. Именно они составили основу многих групп боевиков и даже целых армий. Само слово «талибан» переводится как «студенчество», и эти студенты захватили и в течение длительного времени контролировали Афганистан.

Идет приведение правовых основ государств к принципам шариата. За последние два десятилетия отказались от писаных конституций и признали своей конституцией Коран Кувейт, Пакистан, Алжир, Йемен, Ливия.

Началось создание так называемого официального ислама: государства начинают сращиваться с исламскими организациями, и во многих странах появляются специальные государственные органы, которые занимаются религиозными вопросами. Ничего подобного в исламе, где, напомню, иерархии духовных лиц нет, раньше не существовало. В Египте, в Сирии, во всех республиках бывшего СССР начали вводить официальные посты муфтиев. В Турции и Иордании появились министерства по делам религий. Духовные лица на государственных должностях получили исключительные полномочия, например, по выдвижению имамов для наиболее крупных мечетей и по руководству религиозным образованием. Так обстоит дело в Марокко, Алжире, Тунисе, Египте, Сирии, Турции, Уз б екистане и т. д. Во многих странах стало обязательным религиозное образование — даже в той же Турции, пользовавшейся репутацией наиболее светского из всех исламских государств.

В то же время реисламизация во многом вышла из-под контроля государства как такового: нередко правящие режимы подвергаются острым атакам со стороны представителей радикального ислама, обвиняющих власти в недостаточной приверженности мусульманским нормам.

Проникновение современных знаний в исламскую среду до сих пор сталкивается с ограничениями. Например, среди ученых всего мира — лишь один процент мусульман. В одном Израиле людей, занимающихся наукой, больше, чем во всем мусульманском мире. Капиталовложения в научные исследования и разработки весьма невелики, если не считать страны Юго-Восточной Азии. Инженерные знания — не популярны. Нефтедобыча арабских стран ведется в основном силами иностранцев. Эмираты застраивают европейские и американские архитекторы и индийские рабочие. Метро в Мекке прокладывают китайцы.

В неудачах развития традиционалисты часто винят внешние силы, прежде всего США, «Большого шайтана», который эксплуатирует все человечество, порождая в исламском мире бедность и прочие проблемы. Следующим по значимости врагом, «Малым шайтаном», принято считать Израиль. Его суверенитет над Иерусалимом, который является третьим по значению после Мекки и Медины священным городом ислама, не признается. Там находятся две особо почитаемые мечети, обе они связаны с преданием о ночном путешествии Мухаммеда из Мекки на палестинскую землю, во время которого пророк возносился на небеса к трону Аллаха. А сейчас эти святыни оказались под властью Израиля, который в глазах мусульман является форпостом Запада.

Огромную роль для исламского возрождения сыграла война в Афганистане. И именно тогда и там сформировался тот радикальный ваххабитский ислам, который породил Аль-Каиду и многие другие экстремистские организации. Поначалу организация сопротивления советским войскам в Афганистане была рутинной операцией холодной войны. Логика была простой: если к власти в Кабуле пришли пророссийские марксисты из Народно-демократической партии Афганистана — значит, им нужно противопоставить ислам и мусульман.

По официальной версии, помощь ЦРУ моджахедам началась только с 1980 года, но теперь Бжезинский подтвердил существование директивы о тайной помощи афганским оппозиционерам, подписанной президентом Картером еще 3 июля 1979 года. На вопрос, не сожалеет ли он теперь об этой политике поощрения будущих террористов, Бжезинский сказал, что по-прежнему считает ее «прекрасной идеей»: «Что является более важным с точки зрения мировой истории — талибы или крах советской империи? Несколько исламистских фанатиков или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны?»

Операцию осуществляли США (координировал ее лично директор ЦРУ Уильям Кейси), Пакистан, Саудовская Аравия, Франция, Египет, ряд других государств. «Кейси от имени ЦРУ поддержал давнюю инициативу пакистанской разведки — вербовать мусульманских радикалов со всего мира для того, чтобы воевать совместно с афганскими моджахедами, — подтверждает известный пакистанский автор Ахмед Рашид. — Президент Зия-уль-Хак стремился укрепить мусульманское единство, сделать Пакистан лидером исламского мира и помочь исламской оппозиции в Средней Азии. Вашингтону хотелось показать, что весь мусульманский мир сражается против Советского Союза плечом к плечу с афганцами и их американскими благодетелями. А саудовцы увидели в этом возможность для пропаганды ваххабизма и избавления от своих собственных разочарованных радикалов. Никто из участников игры не понимал, что у добровольцев есть и свои планы, а их ненависть к Советам впоследствии обернется против американцев и против их собственных правителей»[858].

Силы моджахедов возглавлял палестинец Абдалла Аззам, который был штатным сотрудником Лиги исламского мира (фактически это министерство по делам религии Саудовской Аравии), но затем руководство перешло к Усаме Бен Ладену. Через арабский экспедиционный корпус в Афганистане прошло не менее пятнадцати тысяч человек, пять тысяч из которых были саудовцами. Война в Афганистане была, помимо прочего, войной мусульман, выступавших на стороне Советского Союза, с мусульманами, ему враждебными. Чтобы послать людей на такую войну, где предстояло убивать братьев по вере, было необходимо изобрести, по существу, новую идеологию. Те мусульмане, против которых воевали правоверные моджахеды — бойцы джихада, были объявлены кафирами, то есть неверными, отпавшими от ислама.

В январе 1984 года Кейси проведет брифинг для президента Рональда Рейгана о ситуации в Афганистане. Расходы советского правительства на войну оценивались в 12 млрд долларов, тогда как американским налогоплательщикам она стоила лишь 200 млн долл., сколько и пакистанским спецслужбам. Было решено активизировать поддержку сил джихада[859]. В 1986 году Кейси «убедил Конгресс передать моджахедам переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер» американского производства, чтобы сбивать с их помощью советские самолеты, и направить американских советников для подготовки партизан… ЦРУ, английская разведка MI 6 и пакистанская ISI совместно выработали провокационный план партизанских набегов на советские среднеазиатские республики — Таджикистан и Узбекистан, мусульманское мягкое подбрюшье советского государства и ближний тыл советской группировки в Афганистане. Эта задача была поручена фавориту пакистанской разведки среди лидеров моджахедов Гольбуддину Хекматьяру. В марте 1987 года небольшие группы партизан, действуя со своих баз на севере Афганистана, переправлялись через Амударью и впервые обстреляли ракетами несколько таджикских деревень на советской стороне»[860].

Но когда арабы-«афганцы» (свои «афганцы» есть не только в России) вернулись в свои страны, то обнаружили, что и там есть мусульмане, которые живут не по шариату и общаются с Западом, причем это, прежде всего, их правители. На них в значительной степени и обратился гнев ветеранов джихада. Так появился новый феномен, который называют по-разному: салафизмом, ваххабизмом, исламизмом, радикальным исламом. Но все они выступают за отказ от накопившихся за последние века интерпретаций исламских текстов как продукта человеческой интеллектуальной деятельности, именно в силу этого не подлежащих исполнению.

Три основных постулата радикального исламизма состоят в следующем. Во-первых, джихад понимается исключительно как вооруженная борьба, не может быть джихада духовного, словесного и т. д.; иначе говоря, каждый, кто встал на путь джихада, должен взять в руки оружие. Во-вторых, такой джихад обязан вести каждый мусульманин. В-третьих, джихад направлен против кафиров — неверных, к которым относятся все немусульмане и все те, кто не разделяет первые два постулата.

Представить себе внутренний мир таких людей очень сложно. Для нас жизнь предпочтительна смерти. Для человека, который вступил на путь джихада, это не так.

Настоящая жизнь — не здесь и не сейчас, подлинный мир начинается за смертью. А преходящий земной мир является полем жесточайшей битвы между истинными мусульманами и неверными. Исход этой битвы предрешен, истинно верующие, безусловно, победят, и эта победа подтвердит превосходство ислама. Как говорил Бен Ладен, «сражаться за религию, за веру — коллективная обязанность. Помимо веры нет никакой другой обязанности, кроме борьбы с врагом, подрывающим жизнь и религию». Задача джихада — создание всемирного халифата.

Практические попытки реализации этих постулатов предпринимаются по нескольким направлениям. Это внедрение в существующие объединения исламского духовенства и вытеснение оттуда тех, кто не исповедует радикальные формы ислама. Это создание религиозно-политических организаций, оппозиционных как по отношению к модернизаторским политическим системам, так и по отношению к местному исламскому духовенству. Наконец, это создание плацдармов в тех зонах, которые слабо контролируются центральными правительствами различных государств: шиитская «Хизбалла» на юге Ливана; Тавильдаринская зона в Таджикистане; южная часть Филиппин, северная часть острова Суматра в Индонезии, где действует исламистское движение «Свободный Ачех»; значительная часть индонезийских Молуккских островов, большие районы не только Сирии, Ирака или Ливии, но и Алжира, Мали, Судана, Нигерии, Сомали. Район афгано-пакистанской границы не контролируется вообще никакой центральной властью, а только местными князьками, и там сосредоточены учебные центры террористов, созданные еще в 1980-х для подготовки моджахедов к борьбе против советских войск. В 1999 году чеченцы-кистинцы провозгласили самоуправляемой исламской территорией Панкисское ущелье в Грузии. В России такие зоны были созданы в Кадарском районе Дагестана, в Чечне, которая в период между 1996 и 1999 годами фактически превратилась в исламскую республику.

В структуре радикального исламизма действуют тысячи разнообразных организаций. Наиболее известные среди них — Исламское государство, Аль-Каида, Египетский джихад, Джемаа Исламия, палестинский Исламский джихад, действующая в Ираке организация «Ансар аль-Ислам», британская организация «Сторонники шариата», которая развернула активную деятельность в Сингапуре, Малайзии, в Индонезии. Источниками финансирования исламского экстремизма выступают некоторые государства Персидского залива, особенно Саудовская Аравия и Катар, для которых это, помимо прочего, способ откупиться от ваххабитов и способ борьбы с шиитскими режимами. США также не брезгуют финансированием экстремистов, воюющих против не устраивающих их правительств — как в Сирии или Ливии. Очень велика и роль внутренних источников, особенно у ИГ, контролирующего значительную часть иракской нефтедобычи.

Есть и такой невидимый источник, как хавала — абсолютно неформальная и действующая на доверии исламская финансовая сеть, на протяжении столетий компенсирующая неразвитость банковской системы в исламском мире, заменяя официальные каналы проводки денег. Если нужно перевести деньги из Парижа в Алжир, проблемы нет: находите соответствующего человека в Париже, и через несколько часов другой доверенный человек передаст эту сумму получателю в алжирской деревне. Эта система, охватывающая весь мусульманский мир, не оставляет никаких следов. Деньги у террористических организаций в обозримой перспективе будут.

Главным раздражителем для исламских террористов являются Соединенные Штаты. 11 сентября 2001 года США испытали на себе самый серьезный террористический удар, в результате которого погибло больше людей, чем во время атаки японцев на Перл-Харбор. Тогда-то выяснилось, что огромная часть мусульманских проповедников, действовавших на территории самой Америки, являлись представителями радикального ислама. Даже сайт Министерства обороны, предназначенный для американских солдат мусульманского вероисповедания, использовался для ваххабитской пропаганды.

США объявили глобальную войну террору. Война в Афганистане заметно ослабила позиции движения «Талибан», хотя вовсе не положила ему конец. Далее в поле американских интересов оказался Ирак, который, правда, отношения к исламскому экстремизму не имел. Однако у Израиля, да и США, были опасения относительно возможности создания Ираком оружия массового поражения. США быстро заняли Багдад, но затем столкнулись с большими проблемами, когда попытались выиграть мир. Вывод американских войск из Ирака в 2011 году больше походил на бегство. Дэвид Гарднер — обозреватель Financial Times — писал: «Когда будущие историки будут датировать завершение короткого однополярного момента, который последовал за холодной войной, они, безусловно, назовут Ирак»[861].