Гвельфы против холизма. Почему метался Стенька?

Гвельфы против холизма. Почему метался Стенька?

Импортных мифов нам мало. Рождаются они (иногда «поновляются») и на родной почве. Плодовитый коммунистический автор С. Кара-Мурза любит писать о несовместимости России и «Запада». Чтобы не ворошить его больших эссе в «Нашем современнике», возьмем пусть и не новую (Правда, 16.1.96), зато краткую статью «Ловушки смыслов». От сжатия любимая мысль автора не пострадала. Цитирую: «парламент и Советы („Советы“ тов. Кара-Мурза пишет с большой буквы) — два типа власти, лежащие на разных траекториях цивилизации, за ними тысячи лет истории. За одним — римский сенат, борьба партий, гвельфы и гибеллины, тори и виги, дуализм западного мышления. За другим — вече, соборы, сельские сходы, холизм (чувство единства бытия) Византии».

Наш правдист отлично знает, что своими костюмными красивостями он ничего не объяснил, да это и мудрено было бы сделать, мудрено доказать, что Россия и Европа несовместимы, как кислота и щелочь (С. Кара-Мурза — не только очеркист, но и химик). Зато работает старый прием: читателя берут на испуг редкостными словами.

Что же ведет нас по особому пути? Ведет, оказывается, наша российская «соборность» (слово, скажу по секрету, не означающее ровно ничего 24). Согласно всем красным авторам, «соборность» — это большой российский плюс, хотя рядовой читатель скорее почешет в затылке и скажет: «И все-то у нас не как у людей». Успокойся, милый, все у нас так. Если спокойно обозреть (пользуясь пышным словарем С. Кара-Мурзы) «траектории цивилизаций», непременно увидишь, что не было особой разницы между новгородским вече и современным ему древнеисландским альтингом, а Земские Соборы допетровской Руси как две капли воды походили на французские Генеральные Штаты, причём в обеих странах эти представительные органы схожим образом вытеснил абсолютизм.

Казалось бы, ну и что? Нынче свобода, пиши что хочешь — хоть про гвельфов с гибеллинами (приплел их С. Кара-Мурза, прямо скажем, по недомыслию, ни в каких парламентах они сроду не заседали 25). И все же, среди старых и новых мифов — это один из самых вредоносных. Он означает, что в России невозможна парламентская демократия, что нам не найти общего языка с внешним миром и что венец нашей общественной эволюции — советы, этот убогий гибрид законодательной и исполнительной властей.

Вернусь еще раз к злополучной статье А. Грачева (Журналист, № 1,1997). Написанная с большой отвагой, она на шести страницах объясняет всю русскую историю. Многие места заслуживают быть процитированными. Например: [Россия] «обижалась на суетящийся вокруг и куда-то спешащий остальной мир и назло ему, из духа противоречия делала себе хуже». Толково, правда? Или: «невозможно на Других мировых языках выразить различие между „русский“ и „российский“». Жаль огорчать А. Грачева, но нет ничего проще — через параллель с такими, например, парами слов, как «турецкий» и «османский», как «English» (английский) и «British» (британский), «Lettish» (латышский) и «Latyian» (латвийский), «Finnish» (финский) и «Finlandian» (финляндский) и т. д. 26 Или вот еще перл: «Почему же все-таки метался и бунтовал русский человек под „своим“ родным самодержавием? Скорее, всего от зараженности „Европой“, ее духом свободы, представлением о личном достоинстве и неготовностью духовно кастрировать себя». Сразу представляешь Стеньку Разина. Начитался он книжек про Европу — и ну метаться, ну бунтовать.

Собственно, цитировать можно из любого абзаца, по числу перлов статья может соперничать с перловой кашей. Здесь и дюжину раз повторенное слово «обида» (России на Европу), и странное убеждение, что в Азии не может быть ничего хорошего, и, конечно же, мифы, мифы, мифы 27. И это всего лишь одна статья. К сожалению, написаны, напечатаны, прочитаны и, главное, кем-то взяты на веру сотни подобных статей.